Долина Смерти

правительство, выкрикивать прокоммунистические лозунги. При такой жизни до революции недалеко.
- Про Берестова расскажите.
- Про Ваську-то? А что рассказывать. Ну, родился тут, школу закончил и поминай, как звали. Изредка приезжал, да мало его кто видел. Что, натворил что-то?
- И ты не в курсе?
- В курсе чего?
- Ну, народ! Про своего героя не знают, еще глава называется. Он же великий ученый!
- Не он один. Вон, Спиридонка тоже кандидат.
- Нашел с кем сравнивать. Мы по Берестовским местам ездим вот, снимаем. Фильм хотим про него сделать.
- А что, помер?
- Пропал без вести.
- Хулиганы порешили аль во что связался?
Тут заходит старче.
- Дорообо! – снимает старенькую панамку.
- А, дыраастый, кырджагас! Это наш аксакал, председатель совета ветеранов.
- О, здравствуйте!
Старик как-то недобро посмотрел, но все же сел.
- Вот люди на телевидение снимают, о нашем житье-бытье спрашивают. Я тут рассказал вкратце, ты, может, что-нибудь добавишь?
- Пулоохо! Былаас ничьего не делает. И буотка баленая.
Лицо при этом выражает полное недовольство. Губы скривил, на всех, как на врагов, косится. Из-под нависших бровей поблескивают узенькие глазки. Угрюмый тип.
- Ты это… в магазин сходи. Банкет бы устроить, не каждый день люди из столицы приезжают, да еще и снимают.
- Диэнэк ньиэт.
- На мое имя пусть запишет. Возьми колбасы, огурчиков маринованных, ну и водку попроси.
- У вас же не продается.
- Для хороших людей найдется.
Это они своей паленой водкой собираются угостить? 
- Ну, вот все снимем, а дальше-то как быть? По Берестовским местам же ездим. Нам надо в Айхал.
- О, далековато.
- У тебя машина-то есть.
- Ну, старенький уазик стоит в гараже, а шофера нет.
- Нам хотя бы до Вилюя добраться, – донельзя светлые глаза Сергея тут же подобрели.
- Это сколько ехать-то надо.
- Шофера же найти можно.
- Штата нет.
- Ну, как-нибудь договоришься. Ты же глава, обещай смело, потом видно будет.
- Э, не знаю, – Акулов даже покраснел.
Черт бы побрал, этих следопытов, дался им этот Берестов.
  - А вот и старче.
Тот важный такой, пакет под стол положил и ждет команды.
- Ну что ж, народ готов. Дверь запри, а то не дай бог.
Боится гласа народа.
- Колбаса, сыр даже! Водка! – Акулов больше всех радуется.
- Кое-как уломал, – ветеран постарался.
- Огурцов не было? Да ладно. Ну, за встречу!
- За сотрудничество!
- А вы, барышня?
Она что, обязана пить? И без нее выпили да закусили, дружно крякнули. Хорошо пошла, и вовсе она не паленая. Сорок градусов точно есть. Таборова заскучала. И чего она  с ними поперлась? Мужики тем временем захмелели.
- А ты же, говорят, кодировался? – Оля подкалывает главу.
- Ну, в честь вашего приезда раскодировался. Вот старче еще раз пошепчет, делов-то.
- Он у вас и шаманит?
- Приходится халтурить, жить-то надо. Он и на самом деле прозрел, все о конце света талдычит.
- Это уже интересно. Снимай!
Монолог местного чуда, специально для Таборовой, да и для самого Акулова, тут же синхронно переводится Грязными Волосами.
- Конец света будет. Все идет к тому. А вы зря туда едете, Берестова там нет.
- ?
- Нельзя трогать тайну, все знать невозможно.
- Откуда ты это взял? – реалист Пень изумлен.
- Не знаю.
- Он разное болтает. Наш народ пуганый, не обращает на это внимания. Ну, наступит конец света и что, прямо сейчас умирать что ли. Успеем еще пожить. Вообще-то, хорошо, что я раскодировался. Трезвому тяжко живется.
- Все бы шло как надо. Солнце погасло бы в свой срок, звезды бы потухли, Вселенная взорвалась бы. Нет, мы лезем, куда не надо, несемся, бог знает, куда – сейчас все произойдет намного быстрее. Тронули одно звено, убрали одну часть, разрушится все целое.
- Да старик философ.
- Он даже в школе не учился.
- А зачем? Много будешь знать, счастья век не видать.
- Ты думаешь, нам не надо ехать?
- Не советую. Хотя, ваша воля…
Не зря Оля пришла сюда, этот пьяный старик много чего знает.
- Не пугай ты людей. Пусть едут, снимают. Нашего Берестова же хотят увековечить.
- Так ехать нам или не ехать?
- Езжайте, конечно. Бог поможет.
- Хе…- старче типа смеется.
- На чем поедем?
- Ладно, уговорили. Дам я вам машину. Только маленько подремонтировать надо.
- А шофер?
- И он найдется.

                                                              XXII

Пока ремонтировали машину, народ отдыхал. Костя все, что можно было, показал, Пень якобы все снял. Костин дед все это время агитировал, что все оптом обещали в КПРФ вступить. Костя сам вроде и в «Единой России», и в Аграрной партии. КПРФ тоже партия, а вдруг все начнется заново. В наше время надо быть гибким, уметь угождать всем  подряд.
- Вы что-нибудь слышали о Долине Смерти? – Пень решил до конца скачать информацию.
- А где это?
- В Мирном, в районе Айхала.
- У, это далеко.
- Может, какие легенды знаете? Про подземные тоннели, железных котлов.
- Котлы, котлы… - дед переносится в далекое прошлое. – Помню, отец рассказывал про какие-то опрокинутые котлы.
- Вот-вот!
- Ну, собственно, и все.
- Все?
- Зачем вам это?
- Берестов ими интересовался.
- Он всем подряд интересовался.
Однако надо ехать. Отныне и навсегда Хальджай будет ассоциироваться с идеями коммунизма, интернационализма и некоторого нигилизма.
- Отдохнули зато. Некуда торопиться, нечего ловить. Тут время какое-то особенное, и воздух другой.
- Страна гениев, - добавляет Таборова.
Мелочь, а Косте приятно. Вадик давно уехал, на Фишку даже не взглянул. Вряд ли когда вспомнит ее, для него это был всего лишь эпизодом. Фишка не обиделась, вариантов же много. Тот же Грязные Волосы, например.
- Что-нибудь узнали? – интересуется Костя. – Про Берестова.
- Нашли кое-какие записи. Из Якутска все его вещи сюда привезли.
- Так просто отдали? – Косте обидно за земляков.
- Не продали же. Он же не Эйнштейн, а всего-навсего историк.
- Историки тоже люди, – теперь Таборовой обидно.
- И что там?
- Те же «пазлы», правда, все схематично. Много о кристаллах и алмазах. Выходит, он за алмазами поехал.
- А вы говорите герой.
- Он же не для наживы их искал. У него была своя собственная версия. Он считал, что в этом магическом кристалле спрятано НЕЧТО.
- Код жизни что ли? – Костя схватывает на лету.
- Костя, помнишь, мы говорили о теории теорий, универсальной формуле всего?
- Ну!
- То, что в кристалле, может быть этим самым.
- Ты думаешь, в каждом кристалле это спрятано? Алмазов до фига, их всех как орешки раскалывать что ли?
- Как ты примитивно рассуждаешь. Это, как некий компонент.
- Даже если есть компонент, как его расшифровать-то? Это же не иероглиф, не руны какие-то.
- А на что гении? Берестов явно прочел.
- И поплатился жизнью.
- Я лучше жить буду.
- Но все тайное все равно притягивает.
- Не надо орать об этом везде, а то все ринутся искать алмазы. По миру пойдем, кто мы без алмазов.
- Даже если кто расшифрует эту фигню, ничего не изменится. Например, будет точно указано, как дальше жить, какой путь выбрать, думаете, это сработает? Черта с два!
- Ну и на фига мы едем?
- Не хочешь, оставайся, мы никого не принуждаем.
Акулов даже кое-какую провизию выделил. Провожали чуть ли не всем селом. Костин дед, пользуясь случаем, речь толканул.
- Вот люди все сняли. Пусть наверху знают, чем дышит якутская деревня, – при этом подмигивает Сергею. – Вы там поднимите экологический вопрос.
Все загудели.
- Пусть сельпо восстановят.
- Телевизионную станцию поставят.
- Дорогу отремонтируют.
- В школе хотя бы ремонт надо сделать.   
- И контору новую построить надо бы! – Акулову надоело скромничать.
- Биэнсийэ! – старче-Момой затрагивает больной вопрос. 
- Точно, пенсию пусть повысят!
- Хватит держать нас на голодном пайке.
- Новые рабочие места!
- Интернет! Молодежный центр! – и молодежь не отстает.
- Дотации!
- Субсидии!
Они же не депутаты Госдумы, чего расшумелись-то.
- Автоматы, казино, ночной клуб хотим! – орут Джаллай.
Надо делать ноги. Стыдно-то перед народом, они не оправдают их ожиданий, не выполнят наказ, а они ждать будут.
- Осторуосуно…
- Тихо! Старче говорит.
- Ничагуо нэлсээ туруогат!
- Что нельзя трогать?
- Аньыы! Сэттээх сир!
- Грех это. Проклятая земля… - Костя со стороны комментирует.
- Араана…
- Рана? – догадывается Таборова.
- Рано, наверное.
- Что он болтает, опять за свое? – народу не нравится.
- Пусть говорит, – Пень кое-что понял. – Старче, отойдем-ка.
Что ему тот без свидетелей наболтал - одному богу известно. Пень изменился в лице. Светлые донельзя глаза вмиг потемнели.
- Ну, что?
- Потом. Странно как-то, – у Сергея лоб гармошкой.
- Да ладно, слушай его больше. Момой тот еще приколист, никто его здесь всерьез не воспринимает.
- Ты думаешь, он шутит? Такими вещами вообще-то не шутят, да и возраст не тот, пора и о вечном призадуматься.
- Он изменился. Раньше такой дурной был, и язык у него поганый. По голове что ли стукнули?
- Как бы там ни было, старче предупредил нас о грядущих опасностях. Так что, кто не хочет и не может, пусть здесь остается, потом уже поздно будет. Девчонки, вы бы остались.
- Мы? С чего это вдруг? Нет, мы хотим ехать, – Фишка упорствует.
- Ты что за всех говоришь?
Но никто не захотел остаться.
- Предупрежден, значит, вооружен, – у Кости приступ нездорового оптимизма.
- И что нас ждет? – Фишка думает вслух. – Мы едем в никуда. Абсурд какой-то.
- Что? – Сергей готов вычеркнуть ее из списка.
- А я люблю абсурд и всякую авантюру.
На этот раз шофер попался никакой, так что не придется Фишке сигналить. Отбой, одним словом. А Пень пытался избавиться от них.
Они так долго собирали «пазлы» для мозаики, она оказалась абсурдом? Человек хочет знать все, чтоб, в конце концов, узнать, что ничего не знает.

                                                              XXIII

Лжетелевизионщиков везде хорошо принимают. И еда, и ночлег – все бесплатно. В деревнях живут по старинке, рады пришлым и верят им на слово. За все это время никто так и не удосужился попросить у них удостоверение. Так они добрались до Мирного. Там уже другой менталитет, номер с телевидением вряд ли пройдет. Так они сходу одну за другой легенды придумывают – то они экологи, то автостопом путешествуют. Они свободные художники! И в первой, и во второй партиях к группам были приставлены органы, а они гуляют сами по себе. Разве не роскошь? Пень нарочно баб с собой взял, они точно не агенты, по дороге бы раскололись. А что будет потом? Они по секрету всему свету все растрезвонят. Ну, там видно будет. На студенток как угодно можно повлиять, рычагов достаточно. Обещание автомата пролонгируется на еще долгий срок. Как студент откажется от такой халявы. В Маше он уверен, если что, знает тайные точки. Фишка – это проблема посерьезней будет. Но она первачка, как-нибудь заставит держать язык за зубами. Таборова – девушка серьезная, не подведет, хотя, кто их знает…
Автостоп пока получается. В какой-то момент пришлось врозь ехать, риск был, но все обошлось. Как-то менты прикопались, да Фишка выручила. Вот в этом деле она профессионал, даром что малолетка. Один в погонах достал. Стал нести такое, что уши вянут. Кто она им, эта несовершеннолетняя, чуть ли не в педофилы записал. Автостопчики или свингеры? Мирнинская милиция куда добрее и компетентнее якутской, те бы мигом доставили, куда надо.
- Был еще такой инцидент, вроде прикола. – Костя пока на оптимистической ноте. – Один товарищ сотик свой потерял, вернее, его украли. Проходит время, его задерживают опять-таки ни за что.