Серебряков
Не соглашаясь с некоторыми пунктами этого письма, объясняющими причины создавшегося положения, считая, что партия подошла вплотную к вопросам, которые не могут целиком быть разрешены практиковавшимися до сих пор методами, я вполне присоединяюсь к заключительному выводу настоящего письма.
А. Белобородов 11 октября 1923
С предложениями целиком согласен, хотя с некоторыми пунктами мотивировки расхожусь.
А. Розенгольц
М. Альский
В основном мысли этого обращения разделяю. Потребность в прямом и откровенном подходе ко всем нашим болячкам так назрела, что целиком поддерживаю предложение созыва указанного совещания, дабы наметить практические пути, способные вывести из накопившихся затруднений.
Антонов-Овсеенко
A. Венедиктов
И. Н. Смирнов
Г. Пятаков
B. Оболенский (Осинский)
Н. Муралов
Т. Сапронов
А. Гольцман
Подписав «Заявление», А. Гольцман приложил к нему следующую записку на отдельном листе.
Положение в партии и международное положение такое, что требуют необычайного напряжения и единства партийных сил, больше, чем когда бы то ни было. Присоединяясь к заявлению, рассматриваю его исключительно как попытку воссоздания сплоченности в партии и подготовки ее к наступающим событиям. Естественно, что в настоящий момент не может быть речи о внутрипартийной борьбе в какой бы то ни было форме. Необходимо, чтобы ЦК трезво оценил положение и принял срочные меры к устранению недовольства внутри партии, а также беспартийных масс.
12 октября 1923 г. А. Гольцман
11 октября 1923 г. В. Максимовский
Л. Сосновский
Данишевский
П. Месяцев
Г. Хоречко
Не согласен с рядом оценок в первой части заявления, не согласен с рядом характеристик внутрипартийного положения. В то же время глубоко убежден, что состояние партии требует принятия радикальных мер, ибо в партии в настоящее время не благополучно. Практическое предложение разделяю целиком.
А. Бубнов 11 октября 1923
A. Воронский
B. Смирнов
Е. Бош
И. Бык
В. Кассиор
Ф. Локацков
С оценкой экономического положения совершенно согласен. Ослабление политической диктатуры в настоящий момент считаю опасным, но освежение необходимо. Совещание нахожу совершенно необходимым.
Коганович
Дробнис
П. Коваленко
A. Е. Минкин
B. Яковлева
С практическими предложениями вполне согласен.
Б. Эльцин
Подписуюсь с оговоркой тов. Бубнова.
М. Левитин
С теми же оговорками Бубнова подписываюсь, не разделяя ни формы, ни тона, факт которых тем более убеждает меня согласиться с практической частью данного заявления.
И. Полюдов
О. Шмидель
В. Ваганьян
И. Стуков
А. Лобанов
Рафаил
C. Васильченко
Мих. Жаков
А. Пузаков
Н. Николаев
Так [как] в последнее время я стоял несколько в стороне от работы партийных центров, поэтому воздерживаюсь от суждения 2-х первых абзацев в вводной части; в остальном согласен.
Аверин
Согласен с изложением в части хозяйственного и политического положения страны. Считаю, что в части, рисующей внутрипартийное положение, допущено некоторое сгущение. Совершенно необходимо немедленно принять меры для сохранения единства партии.
М. Богуславский
Я не вполне согласен с первой частью, в которой говорится о хозяйственном положении страны, последнее действительно очень серьезно и требует к себе чрезвычайно внимательного отношения, но до сих пор партия не выдвинула людей, которые сумели бы лучше руководить тех, которые до сих пор руководят.
По вопросу же о внутрипартийном положении считаю, что во всем сказанном есть значительная часть правды, и считаю необходимым принять срочные меры.
Ф. Дудник
Приложение №4
«Сто лет после Ленина: нужна глобальная ленинистская стратегия»
Даян Джаятиллека, доктор наук, дипломат (Шри-Ланка).
«Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своём и в доме своём», – говорил Иисус. Это сказано после основополагающей проповеди в Назарете, где он зачитал строки из Книги пророка Исайи о явлении Спасителя. Горожане приветствовали его, как своего сына, выслушали, а потом попытались линчевать. Враждебность родного города к пророку, вероятно, обусловлена тем, что там он воспринимается сквозь призму личного опыта и накопленного субъективного отношения, которых нет в других местах.
Подобное происходит с Владимиром Лениным в России в столетнюю годовщину его смерти. На него смотрят сквозь определённый набор линз, в основном связанных с русской революцией. Как ни странно, отношение к Ленину в постсоветской России схоже с реакцией Великого инквизитора, описанного Фёдором Достоевским, на молодого проповедника, который сотворил чудо и был схвачен. Великий инквизитор приходит к заключённому, понимая, кто он такой. Преклонив перед ним колени, он обвиняет Мессию в том, что тот вернулся. Чтобы восстановить порядок и стабильность после первого пришествия Христа, понадобилась тысяча лет, говорит инквизитор. На этот раз ему не позволят запустить цепную реакцию и потому сожгут на следующий день. Услышав это, проповедник в знак прощения целует Великого инквизитора.
Похожий комплекс чувств связывает современную Россию и Ленина. Силён страх вновь посеять зёрна нестабильности, потрясений, бунта, восстания, революции. Таким образом, Россия, осуждающая Запад за его «культуру отмены», сама «отменила» Ленина спустя сто лет после его смерти. Тем не менее, возможно, стоит задуматься о воскрешении некоторых аспектов ленинской стратегии и постулатов ленинистской международной политики.
Рассмотрим несколько парадоксов Владимира Ленина в нынешнем историческом контексте.
Во-первых, идут две войны, которые многое решат, – в Газе и на Украине. В центре обеих – концепция национального самоопределения, авторство которой делят Ленин и Вудро Вильсон, однако первый сформулировал её на несколько лет раньше.
Ситуация в Донбассе связана как раз с правом на самоопределение. (То же самое можно сказать, например, о Каталонии.) Но сегодня, пусть и неосознанно, ленинская концепция самоопределения рассматривается и в более широком смысле. Речь идёт о применении национального самоопределения к феномену колониализма, отсюда возникает так называемый национально-колониальный вопрос. Яркий пример – борьба палестинцев против оккупации, которая приобрела огромный резонанс не только на Глобальном Юге, но и среди молодёжи на Западе, в том числе в США и Великобритании.
Хо Ши Мин вспоминал, как, впервые прочитав ленинские тезисы по национально-колониальному вопросу (1920), испытал озарение: «Это наш [Вьетнама] путь к освобождению». Идеологическое осмысление ленинского учения в части национального освобождения сформировало сознание Африканского национального конгресса (старейшей политической организации в ЮАР, а ныне – правящей партии), а также отношение левых правительств Латинской Америки к палестинскому вопросу.
Во-вторых, концептуальные опоры российской внешней политики, а именно формирование оси Россия – Индия – Китай, которая ассоциируется с именем Евгений Примаков [1], и появление понятия «мировое большинство» напрямую вытекают из последних работ Ленина, опубликованных в 1923 году.
В-третьих, Ленин даёт ключ к пониманию эскалации многомерной агрессии коллективного Запада против России – описывает империализм как комплексное явление.
В-четвёртых, российская внешняя политика после окончания холодной войны, породившая соглашательство и коллаборационизм эпохи Бориса Ельцина, строилась на антипатии к Ленину, большевикам и событиям 1917 года. Остановить империалистическую атаку на Россию невозможно, пока эта антипатия проецируется на современное поведение. Пора искоренить основы ельцинской политики, базировавшейся на антиленинизме.
В-пятых, все те, кто в России и за её пределами правильно спрогнозировал происходящее сейчас и предупреждал о неизбежной атаке Запада, – в широком смысле ленинисты. Так что ленинский подход можно по праву считать источником верного стратегического провидения.
Дальнейшая «отмена» Ленина и ленинизма просто непозволительна, когда украинские пилоты с гордостью совершают тренировочные полёты на предоставленных НАТО F-16, а американские танки Abrams ждут подходящих погодных условий.
Система, а не политика
В дискуссиях об отношениях России и Запада мы неизменно возвращаемся к одному и тому же моменту. Российский собеседник с горечью перечисляет, на что была готова пойти Россия в начале 1990-х гг., включая односторонние компромиссы и подчинённое партнёрство, а потом говорит, что Запад отверг все предложения, и лицо его выражает недоумение и разочарование. Одна из причин такого недоумения – отсутствие целостной картины понимания Запада и всего мира, а также отказ от ранее принятого мировоззрения.
Первая мировая война была по определению беспрецедентным историческим событием; осложняющим фактором стало то, что социалистические и рабочие партии в каждой стране поддержали собственные правительства, а не друг друга. Ленин, изучив этот феномен, отказался от своих изначальных взглядов и сформулировал теорию империализма. Империализм, утверждал он, это не политика, а целостная система, находящаяся на определённой стадии развития.
Либералы, например Джон Гобсон, пошли дальше Ленина в понимании новых тенденций мирового капитализма. В рамках международного марксистского мейнстрима Роза Люксембург рассуждала о глобальном капитализме и его потребности в территориальной экспансии для эксплуатации. В партии большевиков анализом империализма самостоятельно занимался Николай Бухарин. Но именно ленинская формулировка – «империализм как высшая стадия капитализма» – вышла на авансцену. Не только из-за убеждённости Ленина, что империализм – это система, а не политика, и определения новых черт мирового капитализма. Но и потому, что Ленин утверждал: империализм спровоцировал мировую войну с целью передела мира, и вероломство западной социал-демократии в том, что метрополии выкачивали сверхприбыли из своих колоний и полуколоний.
Набор аргументов Ленина на десятилетия стал каноническим, поколения исследователей развивали его в различных направлениях. К сожалению, в современной России нет подобной общей теории или, если она и есть, то имеет самоограничения, как, скажем, «цивилизованный» подход. Ленинская теория империализма распространялась горизонтально и вертикально по всему миру и перешла следующим поколениям, потому что была универсальной и научной, лишённой намека на культурную и цивилизационную специфичность, не говоря уже о национально-культурной зацикленности.
В условиях западной агрессии в интересах России вернуться к ленинскому пониманию проблемы и развить его, а не пытаться объяснить происходящее капризами и порочностью Запада.
Какой бы радикальной и тоталитарной ни была Советская Россия, ей удалось оказать воздействие на западные общества, а также на Глобальный Восток и Юг. Всё потому, что Россия выступала за универсальные идеи.
Как следствие, даже Роберт Оппенгеймер и некоторые его коллеги в Лос-Аламосе симпатизировали Советскому Союзу. Парадокс в том, что сегодня, когда Россия не в пример менее радикальна и менее склонна к диктаторским методам,
