Союза и особенно после его распада среди тех, кто сожалеет об этой геополитической трагедии, часто возникал и возникает вопрос: «А зачем, вообще, Москве понадобилось создавать эти самые национальные республики в Средней Азии?! Ведь первоначально практически весь этот регион был составной частью России - зачем было его дополнительно делить, да ещё повышать в статусе до полноправных союзных республик, создавших СССР в декабре 1922 г.?»
Особенно это может показаться непонятным на фоне известного, широко разрекламированного тезиса насчёт того, что, дескать, Сталин изначально хотел создавать Союз, оставляя национальным окраинам права максимум автономных республик в составе единой РСФСР. А Ленин его поправил, в итоге «заложив мину под единство огромной страны».
На самом деле обстоятельства принятия окончательного решения были гораздо сложнее и только лишь позицией Ленина отнюдь не исчерпывались, хватало «лоббистов» и без него, мнение которых Владимир Ильич был вынужден учитывать. Но, тем не менее - 24 января 1924 г. основатель первого в мире социалистического государства уже умер. Притом что последние месяцы из-за перенесенных инсультов почти не принимал участия в принятии важных политических решений. То есть как минимум формальная (пусть и не абсолютная) власть в огромное стране и правящей в ней партии принадлежала уже Сталину. И тут он, что называется, «на ровном месте» вдруг начинает дополнительно не просто делить уже официально оставленные (пусть и в виде автономий) южные регионы Советской России, но еще и санкционирует их отделение от РСФСР! С чего бы это? Особенно если учесть, что в правительстве Ленина Иосиф Виссарионович возглавлял как раз Наркомат национальностей. То есть разбирался в хитросплетениях межнациональных отношений и политики однозначно лучше всех своих коллег по партии.
***
Всё дело в том, что критики рассматриваемых решений 20-30-х годов судят о той эпохе больше по картине СССР периода «развитого социализма» - обычно годов этак 70-80-х. Когда в огромной стране базисные социальные услуги, зарплаты, цены были в целом унифицированы - и были сравнимы что в России, что на Украине, что в Узбекистане. По развитию сети школ и ВУЗов, больниц, стоимости хлеба и других продуктов питания, одежды и проч. А сразу после окончания Гражданской войны ведь все было по-другому! И большинство вышеописанных вопросов находилось в ведении именно что союзных республик - в Москве и самих Наркоматов, и приравненных к ним структур находилось тогда не больше десятка (при Брежневе одних союзных министерств было уже больше 70). Между тем изначальный уровень социально-экономического развития основных районов той же России (несмотря на послевоенную разруху) и её среднеазиатских окраин был все же несравним.
Количество того же пролетариата, главной опоры революционной партии большевиков, на европейской части СССР исчислялось от силы миллионами. А в Средней Азии и промышленности-то почти не было - опираться приходилось в лучшем случае на бедное крестьянство. Только ж среди последнего, без особой разницы в национальности, куда больше доминирует мечта не о всеобщей справедливости, а о том, как бы при случае разбогатеть самому. Что описывалось тем же Лениным термином «мелкобуржуазные настроения».
Самым же опасным для Советской Власти являлось то, что такие мелкобуржуазные настроения с успехом эксплуатировались уже вполне себе буржуазными элитами. Не секрет ведь, что до революции не то что большевистские - просто социал-демократические идеи в Средней Азии были, мягко говоря, не очень популярными.
Куда больше, пусть и немногочисленная, национальная интеллигенция вдохновлялась идеями «джадидизма», основанными на исламской и, главное, пантюркистской платформе. Ведь большинство местных народностей издавна принадлежали к «тюркам», имея похожие языки, обычаи, культуру. Еще до революции составляя хотя и «мягкую» оппозицию царской власти, собирались при случае бороться не против самой эксплуатации человека человеком, главной цели коммунистов, - но лишь против доминирования Петербурга. С мечтой об образовании некоего «Великого Турана».
***
Собственно, даже те местные вроде бы коммунисты, которые готовы были дружить с Советской властью, по своим идеологическим убеждениями, как правило, являлись «левыми джадидистами». Этаким аналогом «левых эсеров» в европейской части России. Вроде бы и вступивших в союз с большевиками, - но при первой возможности «вонзившим им нож в спину». От июльского мятежа 1918 г. в Москве до попытки поднять мятеж целого фронта на Поволжье его командующим - эсером Муравьёвым.
В этом смысле особенно показателен печальный опыт «коммунистических элит» Бухарской советской республики. Добрая половина которых (включая главу ЦИК, военного министра, первого командующего революционной армией и т.д.) при первой же возможности в 1922 г. перебежала к басмачам во главе со свергнутым в сентябре 1920 г. бухарским эмиром и его «военным советником» турецким генералом Энвер-пашой.
Конечно, басмаческие банды при каждом набеге успешно громились войсками Красной Армии. Но немалая часть их все равно прорывалась обратно, «за кордон», где на землях Афганистана и Персии англичане «спонсировали» их оружием и советниками. А урон, наносимый этим сбродом и так изрядно разрушенному в ходе Гражданской хозяйству, был все равно немалым - прежде чем «вандалов» удавалось побить-отогнать.
И главное - военные действия вещь очень недешевая. В то время как Страна Советов должна была, воспользовавшись краткой передышкой после тяжелой Гражданской войны, побыстрее налаживать экономику, делая громадный скачок в индустриализации и коллективизации, готовясь к новому противостоянию со своими врагами. А в рамках такой политики держать и снабжать полноценную армию (вместо относительно компактных пограничных войск) для борьбы с басмаческим подпольем и набегами из-за границы становилось очень накладным…
***
В такой ситуации высшее руководство СССР склонилось к плану, базирующемуся, упрощенно говоря, на двух основных пунктах. «Политика - искусство возможного» и «клин клином вышибают».
Раз значимого числа местных действительно настоящих коммунистов-интернационалистов (а не больше «ситуационных союзников» из числа «левых джадидистов») в Средней Азии практически нет, значит, надо создать заметную и надежную поддержку из того, что есть.
Но если главной опасностью для социалистических идей тогда являлся хотя и интернациональный, но буржуазно-антикоммунистический «пантюркизм», - ставка была сделана на его «раздробление». То есть создание именно что национальных элит из числа проживающих там народов - казахов, таджиков, узбеков, киргизов.
Тем более что Москве ничего искусственно изобретать не пришлось - вышеуказанные народы действительно имели в своей истории порой довольно продолжительные периоды собственной достаточно древней государственности. И даже государственности «имперской», - например, в виде империи, созданной знаменитым узбекским завоевателем Тамерланом. Который на рубеже 14-15 веков нанес сокрушительное поражение даже туркам-османам, пленив их султана. Чем косвенно отсрочил на полсотни лет падение Византии.
Понятно, что в ходе предварительных консультаций коммунисты разных национальностей порой горячо спорили на предмет того, что следует понимать под «исторической справедливостью». И главное, за какой её период.
Когда, например, тот же Ташкент мог в разные годы и века принадлежать и таджикам, и узбекам, и казахам - в зависимости от военной удачливости того или иного правителя-хана из вышеупомянутых народов. Так что какие-то взаимные обиды на протяжении 1924 г. действительно были. Но «патронирование» процесса со стороны представителей РКП(б) эти разногласия неплохо сглаживали. Особенно с учетом понимания того непреложного факта, что в данный момент «высокие договаривающиеся стороны» находятся в статусе в лучшем случае членов руководства Туркестанской автономной республики в составе РСФСР - или фактически «ассоциированных» с ней квазинезависимых образований. И собственных «силовых рычагов» для решения разногласий военным путем у них попросту нет - части Красной Армии подчинялись исключительно Москве.
С другой стороны, убедительным «призом» за «договороспособность» местным национальным кадрам была перспектива стать уже полноценными руководителями - минимум автономной, а то и полноценной союзной республики! Сравнявшись по формальному статусу с лидерами если не Советской России, то Украины, Белоруссии и Закавказья.
Так что переговоры-согласования не слишком затянулись, и процесс национально-территориального размежевания Советской Средней Азии закончился относительно быстро, за период около года. Дальше шло уже больше «косметическое» уточнение-утрясание достигнутых результатов.
***
Конечно, говорить о том, что в новосозданных республиках новое руководство вдруг стало идеалом настоящих коммунистов, наверное, нельзя. В самом деле, откровенно феодально-байские замашки местной элиты с пристрастием к средневековой роскоши, украшениям, настоящим дворцам с фонтанами и бассейнами (за которые членов Союзного ЦК и Совмина очень быстро заставили бы минимум расстаться с партбилетом, а то и со свободой), - явно зародились раньше 60—70-х годов 20 в., периода их расцвета.
Но все же теперь эти новые «национальные кадры» стали больше думать хотя бы о сохранении достигнутого ими положения, а не о сладостных мечтах о «великом Туране» с перспективой потери если не всего, то львиной доли достигнутого. Ну, а местным действительно трудящимся людям под началом даже таких «неглубоких» коммунистов жилось все же легче, нежели при их наследниках, не имеющих контроля со стороны союзного Центра. А потому зачастую совсем не стесняющихся вызывающей роскоши уровня едва ли не арабских «нефтяных шейхов».
В то время какой-никакой контроль за деятельностью таких «национальных элит» в советские годы все же был. И через второго секретаря республиканского ЦК, традиционно выходца из славянских республик, и через структуры КГБ, сохранившие жесткое вертикальное подчинение. Собственно говоря, пока при власти в СССР был Сталин - этот контроль был вполне надёжным. И даже после его смерти, уже при Хрущеве, того же Брежнева в период подъема казахстанской целины без всяких проблем избрали на Пленуме ЦК КазССР его Первым Секретарем.
Это потом, уже при «дорогом Леониде Ильиче» местные кадры откровенно распоясались. Сначала - с многомиллиардной коррупцией образца «хлопкового дела». А затем и демонстративным «показыванием зубов». Как в ходе инспирированных местными «национальными кадрами» студенческих волнений в Алма-Ате в декабре 1986, недовольных избранием главой республиканской компартии Геннадия Колбина, не казаха, как его предшественник Кунаев.
Хотя не стоит забывать и то, что именно лидеры пока еще советских республик Средней Азии дольше всех сопротивлялись преступному решению «распустить СССР», принятому после попойки в беловежской баньке. И вообще, хотя ныне в СМИ отдельных, уже
