Заодно, хвостатые мрази проявили истинное лицо человека. Процесс окрысивания пришелся по вкусу венцу творения! Герои-освободители никому не нужны. Освобождение даром не сдалось. Окрысился – и живи в свое удовольствие. Вот он обещанный рай, священники не обманули, хе-хе… Немного серый и пахнет не очень, -- диктатор втянул ноздрями воздух, -- но ведь запаха роз никто не обещал, так?
Адмирал от юстиции нетерпеливо выскочил из-за стола. Выбросил вперед руку с револьвером. На уровень глаз, звонко щелкнув взведенным курком.
-- Временно? В точку попал, де Крэйон! И времени у тебя не осталось, как и у человечества, о котором ты так радеешь. Коли не врешь, конечно. Вот, гляди – антарктическое пресное озеро. Здесь две трети питьевой воды на планете. Ядерные мины заложены на глубине. Нажму кнопку – и весь запас пополнит мировой океан. Уровень моря на всей Земле поднимется на одиннадцать метров. Европу смоет волной вместе с Британией и Новой Англией. Ваш камикадзе повредил внутренний водопровод… видали, как хлестануло?! А если все озеро целиком?! Всем хана – и людям, и крысам. И совершенно не важно, чем они друг от друга отличаются.
Властелин крыс замолчал, тяжело переводя дыхание. Дуло револьвера дрожало и ходило вверх-вниз, упрямо возвращаясь к переносице.
-- Какое отношение к вашим планам имеет моя семья? И я сам, в конце концов?
Собеседник опустил оружие. Стоял, молчал, ненавидел.
-- И откуда ты взялся, де Крэйон? Из какого измерения ты выпал и занял мое место?
-- Взгляните на себя и на меня! Даже на первый взгляд ясно, кто из нас гость, причем гость не званый! Я – потомственный землянин, а вот откуда вас занесло и что вам тут надо – еще вопрос, -- у генерала возникло чувство крайней неправдоподобности происходящего. Непонятно, какой театр, и текст, неизвестно какой роли, из пьесы, которую никто никогда не напишет.
-- Откуда я? – усмехнулся Крэйг, -- я из тени мироздания, -- большего тебе не понять. Ты родился в тот день и час, когда я должен был войти в этот мир, воплотившись в новорожденном. И не ври, что ты – простой абориген! Всю жизнь тебя защищает извне мощная и мудрая сила. Не знал про золотые нити с неба? На Земле таких не делают!
Адмирал прошел мимо него, опустив револьвер. Рядом с дверью лифта, прямо в ледяную стену, был встроен небольшой силовой распределитель. Бывший военный юрист, открыл дверцу и повернул несколько рубильников. Из-под его рук просыпалась охапка белых искр, Крыском выругался и со злостью захлопнул щиток.
-- Разговор угрожает перейти в фазу переговоров, -- невозмутимо произнес Крэйг, -- для некоторой ясности и открытости сообщу тебе небольшой секрет. У нас над головами раскинулся купол, состоящий из субстанции, называемой Небесный Лед. Таинственное вещество светло-синего цвета, настолько холодное, что к нему нельзя прикоснуться голой рукой. В отличие от замерзшей воды, Небесный Лед не ломается, он гибкий, и его можно и даже скручивать в рулон. Процесс таяния начинается при минус шестидесяти, и напоминает испарение. Твердая материя уменьшается в объеме, но превращается не в воду, а в воздух. Нормальный воздух, без цвета и запаха. Непостижимая способность вещества – если просверлить в нем штрек, со временем он затянется, можно сказать – зарастет, как пулевое ранение. И самое главное, особенно в нашей ситуации – лед толщиной в три с лишним километра, не пропускает никаких волн – ни магнитных, ни электрических, ни ментальных. На строительство купола ушло тридцать миллионов лет. Качество гарантировано. Как тебе такой расклад?
-- А если купол – живой организм? И сам себя создавал тридцать миллионов лет подряд? – на мгновение генерал увлекся идеей, и забыл о текущей ситуации, -- а если наладить контакт с огромным мозгом…
-- «Соляриса» начитался, генерал? – ядовито переспросил Крэйг, -- как рабочая версия – неплохо, только роль влюбленного психолога Кельвина вам вряд ли перепадет. Ваша текст давно озвучен, реплики поданы, сверхзадачи решены. На сегодняшний день, вы – Гибарян, безнадежно мертвый самоубийца, коченеющий в морозильной камере звездолета.
Генерал улыбнулся уголком рта – надо же, и адмирал Лема читал…
-- Все это было бы очень интересно, но не при сложившемся цейтноте, -- Крэйг снова начинал злиться, -- для тебя важно уяснить одно – небесная защита, проклятые золотые нити, тянущиеся неизвестно откуда… так вот, здесь их нет. ты абсолютно безоружен.
-- Так в чем вопрос? Я к вашим услугам, -- равнодушно проговорил генерал, -- отпускаете женщин и сводите счеты со мной. Каким образом, мне все равно. Желательно, не затягивая процесса!
— Вот так просто? На что ты надеешься? В последнюю секунду выхватить пистолет и разрядить в меня восемь патронов? Банально и бесполезно. Ведь пробовал, -- держа револьвер в правой, адмирал левой рукой вытащил обойму из Токарева и, не глядя, швырнул ее через плечо, — вот так, генерал. И на помощь никто не придет – я обесточил лифт. Ты в ловушке. Ты полностью в моей власти. Весьма самонадеянно, с твоей стороны, ставить условия. Я прикончу всю компанию. Непременно, всю. И, тех, кто остался наверху, тоже. И получу, при этом, если не удовольствие, то по крайней мере, глубокое удовлетворение!
Генерал изо всех сил звал на помощь финальную идею. Такую, чтобы все живы, поют хором, оркестр, море цветов, прекрасные женщины рукоплещут и рыдают от восторга. Победа, любовь, шампанское. Похоже, радостной идеи сегодня не будет. Износилась. Состарилась. Да и моль подъела по тому краю, где играет оркестр.
Надо спровоцировать сукиного сына на итоговый монолог. Пока псих излагает, ко мне в голову прибежит, если не идея, то хоть мыслишка спасительная. Должна прибежать!
-- Адмирал, из нас двоих, домой вернется только один, -- вздохнул Иван Иванович, — это ясно. Я человек военный, по определению, к смерти готовый. Раскройте секрет – за что? За что вы ненавидите меня, преследуете, заманиваете, грозитесь? В личном аспекте, конечно. То, что у вас сорвалась авантюра с нашествием троллей, не в счет. В конце концов, ваше поражение, не только моя заслуга и не только моя вина!
Приманка была брошена, и крысиный король не мог оставить лакомый кусок без внимания. Он вздохнул, зевнул, щелкнув при этом зубами, и сел поудобнее, располагаясь к долгой беседе.
-- Когда ты родился? Точно?
-- Судя по проявленной осведомленности, вы знаете дату не хуже меня, -- произнося слова, генерал, невзначай бросил взгляд в сторону Любаши и Александры. Жена и дочь не обращали внимания на происходящее, лица их выражали равнодушное спокойствие. Вернее будет сказать – ничего не выражали, -- четырнадцатого июня тысяча девятьсот восьмого года.
-- Точнее! По минутам!
-- Около трех часов ночи, кажется, -- Иван Иванычу самому стало интересно.
-- «Около, кажется» -- презрительно передразнил Крейг, -- так вот, в это же время, около семи утра, по местному времени, в глубине сибирских руд произошел взрыв невиданной дотоле силы. Впоследствии, объясненный, как падение огромного железного метеорита. Сорок мегатонн в тротиле. Как курчатовская водородная бомба. Только без радиации. На самом деле, на Малой Тунгуске располагался летний лагерь экспедиции профессора Манцева. Несколько деревянных бараков, а также, лаборатория и склад. За неделю до взрыва, на секретном дирижабле, в поселок прибыл немецкий физик Райхер. Алхимик высшего уровня, колдун, чернокнижник и медиум. Тот еще ученый!
-- Райхер? Знакомое имя… не припомню…
-- Молчи и слушай! Манцев – чародей изрядный, но до Райхера ему далеко. Но когда два профессора встречаются – добра не жди. Нагулялись по тайге, надышались хвойным кислородом – время и за дело приниматься. Мир замер в предвкушении чуда и тут – на тебе! – проклятый немец видит термометр, лежащий на столе, -- одну минутку, я вам mein neuer Schwerpunkt покажу. Пальчики оближете, какой фокус. Внимательно следите за моими руками – полураспад ртути уже в пути.
Вот и шарахнуло – на всей планете услышали! Да, что там, - планета, ударная волна ушла в космос и это не пришлось по вкусу правителям. Несколько линейных миров переплелись между собой, обменялись агентами. Судьбы многих жителей вашего муравейника сломались, оборвались, запутались. С неба свалилась гонщица Северный Ветер. Непонятно откуда, взялся Снежный человек. Под куполом, в антарктических лабораториях, внезапно получили жидкий гелий. У писателя Алексея Толстого возник замысел авантюрного романа про изобретателя лазера. А в семье де Крэйон, в Санкт-Петербурге, родился мальчик, которого нарекли Иваном, так же как звали его отца, адмирала Императорского флота. Новорожденный должен был продолжить двухвековую традицию – стать военным моряком и, в свою очередь, дослужиться до звания адмирала.
-- Все так бы и получилось! – с трудом вставил слово Иван Иванович, -- только пролетарская революция изменила сюжет. Мальчик вырос и стал генералом от инфантерии. В чем претензия?
-- Да будь ты проклят! – закричал Крейг, -- в семье адмирала Ивана Дмитриевича де Крэйона должен был родиться я! Понимаешь, сволочь? Я! Никто другой! Я! Я! Я!
Потрясенный генерал даже забыл о неотвратимой скорой смерти.
— Вот это да! Кто же вы, на самом деле? Без троллей, крыс, нацистов, тайных физиков и явных диктаторов? – прозвучало иронично и унизительно.
-- Еще не понял?! Ты – занял мое место! Я – наследник славных традиций. Я – бесстрашный воин. Я – адмирал-революционер. Мой путь наверх рассчитал самый гениальный искусственный интеллект во Вселенной! А тебя, вообще, быть не должно!
В этом месте истерического монолога, у генерала сверкнуло предчувствие развязки.
-- Вместо триумфального восхождения, под восторженные стоны человечества, я потратил всю жизнь на устранение одного-единственного человека. Тебя. – серый адмирал выдохнул весь воздух из легких, и как-то весь обмяк, словно стал моллюском, не имеющим скелета.
-- Так что ж не устранили? – спросил генерал, криво усмехнувшись невидимому слушателю. На Крэйга смотреть не хотелось, а Любаша и Александра сидели позади, вне поля зрения.
-- Не ври, что не знаешь. – Крэйг впервые встретился взглядом с собеседником и не отвел глаза в сторону. Генерал тоже не стал прятаться и принял вызов. Впечатление вышло тяжелым, словно он стоит на краю глубокой бездны и тщетно пытается разглядеть дно. Нечеловеческое впечатление.
-- Ты под непробиваемой защитой. Никому ничего не известно о природе золотых нитей, связывающих тебя с бесконечностью. Но, пока они не нарушены, ты неуязвим. Знал бы ты, сколько людей погибло только потому, что имели неосторожность находиться рядом с тобой. В бою под Рауту, пулеметным огнем, до единого бойца выкошена стрелковая рота. Спровоцированный мною штурм Кенигсберга унес пятьдесят две тысячи жизней. Дальше – индивидуальная работа. Твой приемный сын Леонид. Генерал Заделко. Мать твоего внука Семена. Телохранитель Варвара Игоревна. Матушка Иван-Чай. Для ровного счета – твоя жена и твоя дочь. Анастасия, Вереск и Лера на очереди. Никто иной, как я укусил Вереск во время перевязки, два раза напал на Герберу, перегрыз тормозную магистраль в истребителе Анастасии. Понравилось? Я спрашиваю -- понравилось? Ведь я обещал, что ты умрешь последним? Обещал. А обещания надо выполнять!
--
