притягивают, прикармливают собственную свинью ненасытную. В следующий раз их самих она благополучно и умыкнёт куда подальше.
Курочкин Петушок по-прежнему лепится к большой и рыхлой Танюхе с кирпичным, несмываемым румянцем на щеках. Такие же точно поросята. Но трезвые и вечно голодные, не пойму только на что, ф-фу!
Впрочем, Петушок остаётся предметом моей особой благосклонности. Побольше бы мне таких озабочённых живыми матрёшками маньяков, зато чрезвычайно настойчивых интеллектуалов, истинных трудоголиков, как никто крепко повёрнутых на программировании. Чётко понимающих, что можно трогать, если оно работает, а что ни в коем случае нельзя. Потому и гений, пусть и субдоминантного уровня градации. Во всяком случае, мне пока так кажется. Даже когда отрубается от усталости, он всегда выдает отличнейший результат, что неизменно вызывает подлинное уважение, не скрою. Профи есть профи. Хотя и малец ещё по большому счёту.
После окончательного фиксирования установки на вторую стадию эксперимента, я по обычаю выдал небольшой сопроводительный текст. Словно бы эпилог к перевёрнутой странице своей нобелевки. Слегка опять остановился на теме добропорядочного волшебника Кластера, вынужденно, но мудро, то есть решительно и беспощадно, творящего зло во имя блага человеческого, а также для кое-какого общественно-исторического прогресса. Чуть-чуть подразвил выносную, парадную, для специального потребления довольно часто озвучиваемую, внедряемую мной теорию Кластера.
Такая озвучка исподнего контента была крайне важна ещё и как необходимая гимнастика ума в заданном направлении. Опять чуток упомянул и о беспрерывных несчастьях замечательного своего Отечества, именно оттого с ним всегда и приключающихся, что в нём слишком хреновые питомники Кластеров всегда бывали, инкубаторы власти, то есть. Академии госслужбы, если по-современному.
Они повелись ещё от Батыя, который их и заложил, который выпускную ленточку будущей великой русской империи разрезал своей окровавленной саблей. Именно юный варвар Бату-хан и принялся первым разводить московских Кластеров современного крокодильского вида, который и по сей день у власти. Фактически внук Чингиз-хана из выловленных в здешних болотах и прирученных им головастиков, выпавших из колеса туземных судеб, вывел настоящих тираннозавров грядущего третьего Рима. Он привил им свою ни с чем не сравнимую речь, на которой все крутые пацаны наверху и поныне разговаривают, не в силах отрешиться от презрения к людям и осознания поднебесной своей значимости. А ещё на века даровал всем им прищур жестокого и непобедимого властелина, до сих пор сбивающий на колени всех подданных. Именно от него повелась привычка любых русских начальников всячески узить глаза, кося ещё и под монгольского баскака Чолхана, по-русски, мытаря Щелкана Дудентьевича, чтобы гарантированно поставить на место любого подчинённого и соответственно ободрать как липку. Простолюдины с тех самых времён заимели в себе насмерть вбитую, наследственную привычку падать в страхе на колени при одном только виде монгольского насмешливого прищура, неважно кто его нацепил. Даже в бытовых конфликтах люди, если хотят показать свою непреклонную волю и власть, обязательно щурятся, парализуя соперника. Монголоидные Ленин и Ельцин потом как никто этим приёмом пользовались, добиваясь своих на редкость кровожадных целей. Творили бескрайнее зло во имя блага своего и своей элиты. Ну и заодно какой-то там страны, да какого-никакого народишка в ней.
Семьдесят лет граждан великой страны Советов отовсюду стерёг монгольский ленинский прищур. Шагу нельзя было ступить без него, от горшка в детском саду до иконы над головой председателя колхоза, от пионерских и комсомольских знамён до потрясающих имперских парадов по Красной площади. Погибельные для той страны девяностые уже прошли под пьяным азиатским прищуром царя Бориса, подхватившего эстафету. По-монгольски щурясь, он легко расстрелял парламент страны, развязал жестокую войну на её окраинах, дирижировал немецким оркестром и прилюдно мочился на колесо самолёта в Рейкьявике. Когда его пьяного, во время госвизита в Америку изловила ночью полиция Вашингтона (писал на какой-то артефакт), на его раскосые оплывшие глазки хитромудрого азиата, понимаешь, с оторопью глазели все местные копы, сбежавшиеся на невиданное зрелище.
Всё конечно кончается фарсом. Поэтому с монгольским же прищуром, вдупель упившись, этот правящий потомок Щелкана наконец упал с моста в речку. Finita la comedia! Впрочем, это произошло накануне его коронации, что сути нисколько не меняет.
Батый, как и все последующие чингизиды, в своём русском улусе сильно правильных, суверенных правителей инкубировал как репу, словно бройлеров это зверьё выращивал. Делалось это с помощью ручной системы выдачи ярлыков на княжение обычное, а потом кое-кому и на великое. С тех пор ручное управление великой страной и осталось, вкипело в штурвал. Никто от него отрешиться не в состоянии просто потому что это основной, несущий ген, способ существования этой власти. Бросишь руль – и сразу слетишь в кювет и сломаешь голову. Вот и держатся за ручную коробку передач до сих пор мёртвой хваткой. Никого не подпускают, рычат, сколько сил достанет.
Иван Калита оказался первым руководяще правильным пацаном того первоначального времени закладки суверенной наследственности. Он первым сумел сделать личную выгоду исключительной основой существующей власти, притом любой ценой. Потому и назвали Калитой. Он по сути первым не остановился ни перед чем, в том числе и перед предательством национальных интересов. Смог сдать и с помощью монголов вырезать всех своих братанов в Твери. Таким образом захватить и удержать личную власть, переключить под себя режим объединения русских земель. Раньше Калиты таков точно был и Александр Невский, приведший Неврюеву рать в Новгородскую Русь и ценой именно национального предательства и невероятного кровопролития добившийся ханского ярлыка на великокняжение. Потому с подачи стяжательской церкви и стал в результате наиболее почитаемым национальным святым. Карл Маркс называл его величайшим предателем русской земли. Правда, он не был знаком с Горбачёвым и Ельциным.
Были и другие. Например, Иваны - Третий и Четвёртый, который тоже Грозный. Или - Борис Годунов и Пётр Великий, Ленин и Сталин, опять же Горбачёв и Ельцин. С веками всё ниже и ниже становилось качество кластерского материала. Последние, если чего и добивались, то опять же исключительно за счёт сдачи национальных интересов страны, морально-нравственного и физического уничтожения русского народа. По-другому у них не получалось никак, только предавая и уничтожая, да и то исключительно в наиболее примитивном, ручном режиме. Действительно, словно какие-то рептилии с крохотным мозгом. Правящие птеродактили с глазками крест-накрест.
Можно ещё много кого назвать из первых выпусков кластерских училищ истории. Тех, кто из тогдашних головастиков судьбы превратились в лейтенантов, а то и чёрных полковников неискоренимо дремучего ордена власти. Многие получились генералами, то есть, законченными Кластерами Первого Поколения. К настоящему времени их новой генерации осталось сделать всего ничего – попробовать всё же уйти от беспросветно золотоордынского типа властвования. Хотя бы сейчас, пока совсем не поздно перейти на коробку-автомат.
Страна должна суметь наладить у себя бесперебойную работу кластерских питомников нового типа, на совершенно других принципах устроенных. Не этих по-прежнему убогих академий госслужбы, которые наплодились повсюду и по-прежнему штампуют всё тех же батыйчиков. Примитивных, надменных и злобных золотоордынских болванчиков, ничем не владеющих, кроме всё тех же навыков ручного управления, раболепного пресмыкания перед новым великим ханом в Кремле и способности в любой момент всё предать и от всего отвернуться, лишь бы сейчас лично им это стало выгодно.
Как бы трудно нам ни было - мы непременно должны помочь дорогой отчизне наладить выращивание Кластеров принципиально нового типа в необходимых масштабах и именно на высшем технологическом уровне. Только так на этом свете ещё можно чего-то реального добиться. Каждому - но для всей страны. Ни много ни мало! А не прозябать, переводя свою жизнь в производство одних только куч навоза да в бесконечную гонку за новыми вкусными впечатлениями. Запомнили?! Вот и замечательно!..
Как замечательно, однако, что мои трудящиеся сисадминчики, кажется, до сих пор терпят подобное обращение. Что ж, по-другому трудовой энтузиазм вызвать никак не могу, финансирование не позволяет. Всё-таки дешёвая, толковая, всё понимающая и не бунтующая рабсила - самая крутая вещь в любом бизнесе, тем более наукоёмком. Иногда определяет практически всё.
От столь интенсивной интеллектуальной накачки любой давно бы горы свернул! А мои чудики сидят, соловыми глазками моргают. Видимо я их всё-таки укатал. Танька опять засыпает на плече у Петрухи. Лукич в мобильнике роется. Ничего и никого они на самом деле не любят, хомячки да и только. Нет, чтобы дико возбудиться и страшно урча накинуться на вконец заждавшийся трудовой процесс! Для этих же, что та технология, что эта – а-а, по барабану, один чёрт! Сказано - наёмники есть наёмники! Наверно я и вправду переборщил, растрачивая на ананцефалов лимитный сок своего мозга. Как раньше было хорошо! Вручил Почётную Грамоту или переходящее Красное знамя, на крайний случай вымпел поднял в честь передовика - и все писают от счастья, бегом пытаясь перевыполнить какую угодно трудовую норму.
Ладно, проехали. «Скончал певец, уставясь в землю лбом». Спать хочу.
Изображение авторское
Глава 18. Макаронина для тигры
Однажды я заснул вполне успешно, хотя и поздновато как всегда, в смысле времени суток. Так хорошо, в смысле без задних ног, что даже опять словчился и полетел во сне. Вот так просто привстал на цыпочки, сам себе сказал «ап!», как в цирке, слегка подвсплыл, и пошёл-пошёл себе по воздуху, потом чуть наклонился и совсем полетел. Как в скором времени вероятно поднимется в воздух и кое-кто из моих пациков, то есть, пациентов. Плевал я при этом на какой-то там закон всемирного тяготения! Никакой посторонний двигатель мне оказался не нужен. Ничто из терний не задержало. Просто взял, резко подвсплыл над ними, да и вылетел в грозу! Подобно стрижу обсекать кромки давно клубящихся туч. Воздух и вправду оказался грозовой и потому необыкновенно упоительный. В этом по-любому что-то было. Не исключено, что и добрый знак, если ещё расту. Если же нет - то наверно ничего и нет, как в улыбке всем известных кота или Сфинкса, что тоже весьма неплохо. По-прежнему никуда не уходило и такое ощущение, словно бы опоили меня чем-то. Неужели добрый волшебник мой куратор Борман как Сальери Моцарта чем-то ментально-токсическим меня подкармливает?! Подселил вируса фирменного своего и теперь стрижёт купоны. Прикинулся батюшкой заботливым, а сам тем временем своё чёрное дело и сварганил потихоньку.
Тем не менее, сам полётный «ап!» во сне получился отменный. С самого начала я
