ты выразился. - Печально подытожил доцент Фредди. – Поэтому именно тебя остальные твои подельники персонально и послали по мою душу. Давно можно было догадаться! Нашёл смертника-камикадзе в моём лице. Это ты их подговорил Изделие из пацана для начала попробовать рокировать в меня?! Посмотреть, что получится. Не сдохну ли от дикого перегруза, можно ли дальше проводить перезагрузку на более достойные человеческие кандидатуры?!
- Да нет, я был полностью уверен в безопасности Изделия, поэтому рассчитывал всё-таки в себя самого его загрузить. - Зловеще ухмыляясь, подтвердил сыщик. – А вот ты считался вторым засланником для него! Второстепенным боковиком. Так сказать, демонстрационной, облегченной версией. Потом, видимо, со мной решили не рисковать и сконцентрировались пока на тебе, как на баране-пробнике. Хоть ты и доцент, но вряд ли знаешь, кто такой пробник, если только в студенчестве не бывал на сакмане.
- Да как же не бывал! Шабашку там били ого-го какую. За месяц десять, а то и двадцать стипендий можно было сколотить, особенно когда на приёме и отпаивании ягнят. И кто такой баран пробник тоже знаю. На него надевают фартук, намазанный яркой краской. Он прыгает на овцематок, вошедших в охоту, и метит сзади. Однако поделать ничего не может, как чабаны смеются: «Шерстью пхае, а дела немае!». За пробника «дело мае» уже крутые производители, одно время даже австралийские бывали, помню.
- Значит ты полностью в теме. Понимаешь сей вполне метафизический символ не столько сексуального, сколько жизненного облома. Когда тебя используют, но ты ничего не получаешь, всё впустую. Только порталы для других метишь. Так же точно, уж извини, вхолостую поимели тебя. Чтобы увидеть, всё ли нормально в зародыше почти готового сверх-существа. Хотя и получилось это, думаю, всё же случайно, непреднамеренно.
В результате спонтанно сорвавшейся загрузки в тебя всего рабочего контура слегка опешившие создатели Кластера, уж не скажу кто, тем не менее увидели всё что надо будет ещё доделать в Изделии, чтобы оно стало полноценным, и уж, будь уверен, чрезвычайно быстро доделали. Теперь оно наверняка готово к решающей, всеобъемлющей трансплантации в куда более достойный объект. Опять же не исключаю, что именно на тебе или мне всё скоро и завершится. Ты-то уже доказал свою способность к выживанию даже при таком, пиковом экстремуме, что произошёл вчера. Нас чересчур долго обрабатывали, взращивали, слишком много ресурсов и надежд вкачали. Других кандидатур не будет. Точно. Только ты да я, да мы с тобой. Друг против друга. И никого кроме… как в Моссельпроме. Во! Даже Маяковского сюда приплёл. Даже он что-то в этом кумекал.
- Надоели твои тупые ментовские шутки! Скажи мне ешё раз: ты всё-таки полагаешь, что в решающем поединке за почётное звание крысиного короля современности, за вакантную должность глобального человеческого сверхубийцы, который нажмёт заветную красную кнопку конца света, благополучно спустит на живых людей океан мертвяков - сойдёмся только мы с тобою?! Поэтому-то самый главный кукловод нас изначально и настропалил друг против друга, чтобы избранные им гладиаторы точно в срок дошли до нужной кондиции и в результате бились до последнего?! Именно нам с тобой он и скомандует заключительную команду «ап»?! Ой, до чего интересно, какой же из янычаров победит!.. Вот бы угадать! Хотя бы с трёх раз! До чего всё замечательно устроил, а теперь впечатляюще сводит смертников в финальном поединке на выживание! Только не говори, что это опять был милосердный боженька, что именно его ты намедни видел и что как раз такой последний инструктаж от него получил перед заключительным спуском к нам. Крылышки успел отстегнуть, херувим?! Корень слова ты понял какой.
- А ты видишь другие кандидатуры?! - Поинтересовался, приосанившись, Осклизкин. – Ты-то вон уже летал, так что заранее готов к испытанию, а вот я в этом смысле пока что новичок, в точности совсем не знаю, что и как оно получится на самом деле. Могу с непривычки и растеряться. Может у меня на него аллергия будет?! Зато ты у нас теперь как Гагарин. Первый в космосе. Полностью состоялся и всё такое. Но так и я же не лыком шит! Пойду вторым номером, я не гордый. Королёв при старте Титова так и сказал в микрофон на весь Байконур: «Второй пошё-о-л!». Так что буду Титовым, он, говорят, был гораздо подготовленнее и толковее Гагарина. Им просто не хотели рисковать. Поэтому пустили первым прокси-вариант, кого не очень потом было бы жалко, если что. Такой же точно расклад проявляется и у нас. Поэтому там, на орбите, окончательно обо всём и поговорим, выясним, кто прокси, а кто резидент, кто в действительности лучше и подготовленнее для роли вершителя судеб человечества. Именно как на арене супер-героев. «Ап» на «ап»! «Чик» на «чик»!
- Теперь вдобавок угрожаешь? Вот это да! А ещё друг называется! Заранее сдаюсь, предупреждаю. Тебя мочить не стану, ни при каких обстоятельствах, хоть убей. Даже в сортире, как бы это ни было заманчиво.
- Ладно, замяли. Чего попусту возбуждаться?! Единственно, кого по настоящему жаль, так только вот этого пацана, малолетнюю пешку в жуткой игре дебюта нового мира. - Дипломатично промолчав, ответил Осклизкин. - Я так полагаю, он был продуктом какого-то эксперимента по клонированию и подброшен к нам в качестве затравочного кристалла идеального человеческого разрушителя. Именно чтобы всё получилось по давним лекалам стандартного розыгрыша любой толпы, в котором основную роль всегда играет малолетний провокатор, а за него потом заступаются страшные большие дяди. Так что не так и вправду страшен чёрт, как его малютка. Ею нас в итоге и раскололи, весь наш дружный бомжачий коллектив. Прости господи, но оно так и есть. Это была именно детская, сакральная жертва, заложенная в основание всего этого исполинского замысла о рукотворном конце света.
Чёртова малютка чуял свою судьбу и потому рос чересчур стремительно, совсем не по-человечески, действительно по дням, буквально по часам, а вовсе не по годам. Он каждого из нас видел сразу и насквозь. На самом деле обладал сверхъестественными возможностями, как ты правильно всегда подмечал и бесился от этого. В то же время малютка в сущности оставался глубоко несчастным, чертовски обесчеловеченным, вызверенным существом, комком вселенской боли и отчаяния, приуготованным к действительно нечеловеческому жертвоприношению. Однако только подобным жертвенным клином можно расколоть и перенаправить людей, повторюсь, даже в таком весьма нехилом сообществе, как наше, полуподвальное. Только им нас можно было заставить жить не по понятиям!
Оглушённый новостями с передовой линии фронта доцент теперь перестал спрашивать о чём-либо ещё. Всё и так стало понятно. Он буквально дрожал, то ли от озноба начинающегося очередного приступа чикатилизма, то ли от нестерпимого желания побыстрее взмыть вверх, вновь сбежать в столь понравившуюся оболочку Кластера. Помедлив, он неохотно ответил, по-прежнему оставаясь при своём:
- Оно-то так. Жаль, конечно, оглоеда. Но не дай бог, если вернётся, сучок. Сам заложу к нам в фундамент, а бетон затворю на портландцементе, чтобы никогда не вырвался обратно этот золотой кирпичик нового мира. Видимо он теперь пожалел, что впопыхах в меня рокировался, а не в тебя.
- Поверь, Фредди, этот шкет всё-таки покажется очень и очень бледным подобием того реального субъекта, который может вскоре заявиться ему на смену. Даже ты, как только начал превращаться, и то произвёл впечатление ого-го какое, все попадали. А если это будет какой-нибудь злобный политик или олигарх, которые будучи ещё в человеческой оболочке давно потеряли всякое представление о человечности?! Что тогда нас всех будет ожидать?! Тот Апокал уже никакими красками не опишешь.
Сыщик, сказав это, внезапно оборвал себя, замолчал, принялся внимательно и с опаской присматриваться к новой перемене в настроении приятеля. К самому его облику. Что-то в новом Гагарине, похоже, сильно насторожило матёрого полиционера. Таким самодостаточным и жёстким прежде хлипкого доцента он ещё не знал. Такой если и скажет: «Поехали!», то не обязательно к звёздам, а скорее наоборот. Видимо пробный кластерский посев не прошёл бесследно, ростки остались и теперь зубья дракона вновь набухают, неудержимо прорезаются. Может быть, у Серёгина и вправду начался процесс второй непроизвольной чикатилизации, а сыщик самоуверенно проморгал начало?! Вдруг прямо сейчас прорвётся сублимация финала последней, девятой стадии нарождения Антихриста и тогда страшно будет даже посмотреть, что же начнётся на самом деле.
За такого Серёгина уже никто бы не поручился бы! Вразнос пошла бы вся округа. На обвально умножающееся развитие событий в таком случае уже никто и никак повлиять не сумел бы. Тогда всё последующее на всей этой планете сотворит только он, почувствовавший волю и сверхчеловеческую силу доцент Фредди, всё увереннее, хотя пока и исподволь сходящий с катушек в клубящуюся невообразимыми бедствиями адскую прорву. Но на то же он и Фредди, чтобы бить первым! И никаких вторых, даже самых толковых, номеров на одной орбите с собою конечно не потерпит. Так что, ребята, nothing personal – go away! Я снова на взлётке. Ат винта!!!
Изображение авторское
Глава 55. Бомжиная месса фа-минор
Перед тем как опустить гробик в неглубокую, но такую аппетитную могилку, доцент Серёгин, поддерживая сбоку спускаемый орбитальный аппарат, как-то так не удержал внутренний позыв расставить все точки по почкам. Незаметно, костяшками пальцев стукнул снизу, шепнув тихонько: «Эй, пришелец! Чувачок! Слышишь меня?! Ну-кась, сделай «ап»?! Я что-то не до конца запомнил как надо! Слышь?! Конспектирую!». Почему-то не дождавшись ответа, нисколько не стесняясь, ни на кого не обращая внимания, принялся обстукивать гробик с боков, снизу и сверху. Отовсюду - звук реально пустого, схлопнутого пространства.
У Фредди радостно заныло в кишках, вдобавок заколотилось сердце. Ушёл, ушёл-таки огородами! Даже отсюда! Отлично, именно это доцент и предвидел. Расклад был ясен с самого начала! Всё-таки сбежал, гадёныш! Не мог не дать дёру! Сдал мне пост, а сам вернулся к своим. Доцент не удержался и почти бросил заколдованный ларец на холм свежей земли. Это же невольно был вынужден сделать бомжопапик, комэск, отец почившего суперкрысёнка, прилаживающий, подсовывающий поглубже за край гробика пляшущими пальцами найтовочные верёвки.
Комэск сразу и довольно резонно заметил, что и тут доцент оказался сильно неправ. Нехорошо так поступать - бросать на кучи земли печальные детские каморки. Однако тут же сам и замял инцидент. Поскольку замаячило не только неизбежное сыщиково заступничество, не только то, что не далее как вчера этот самый доцент с блистающими глазами громовержца уже швырял его как щепку по этажам, а потому что прорезалась другая, также весьма ходовая и нехилая причина. Предварительно по уважительному случаю похорон собственного сына командир эскадрильи замочил до такой степени капитальнейшего «скунса», что в боль-мень удобоваримый ноль до сих не мог выйти. Так что папаня тот состоял сейчас в категорическом умилении, точнее прострации, и был готов
