предшествовало, долгое время никак не выходили у меня из головы. Скорее всего, тут-то и вся загвоздка. До самой уязвимой моей фигуры дотянулись силиконовые щупальца Сколково. Вероятно, отсюда-то меня и зацепили, наши инопланетянствующие правители?! Эта стая модернизированных Гончих Кузек, неусыпно загоняющих под выстрел наши души?! Нашли ко мне единственный подход, выхватили ключевое звено и всё тут же и сходу у меня забуксовало. А потом и своего биомамонта выпустили на меня с бивнями потайного спецпроекта. Да-да! Так оно и вышло. Или почти так.
О «сосках», чипах или антеннах, тех, что при Лукиче оказались, нам сообщили из морга психушки только потому, наверно, что они никому там не понадобились. Реальные мои конкуренты в какой-то момент просто упустили из виду своего загулявшего агента со всей навешанной на него высокоспециализированной оснасткой. Кое-что из неё нам всё-таки перепало. Эти чипы при внимательном нашем их изучении оказались на редкость навороченным модемами какой-то невиданной конструкции. Именно будто соски, или и вправду супер-чипы. Высасывали у меня информацию и гнали на свой пульт мою засекреченную инфу чуть ли не по всем параметрам и каналам.
Вон, оказывается, какими семимильными шагами прогресс в этом Сколково поскакал, а мне ещё и какого троянского коня подослал на параллельном аллюре! Даже я не тотчас же разобрался в тех соскообразных чипах, как в своё время не смог сразу раскусить и того старого, но нехорошего человека, задействованного ими против меня, то есть, Лукича, пусть земля ему всё равно будет пухом.
Что же касается другого зловредного старичка, главного вражеского нимбоносца, одного из сколковских воротил, непотопляемой проныры Ефима, то с ним ещё предстояло основательно разобраться и побороться. Что ж, значит, будем разбираться. И бороться. Соответственно, опустимся на землю. Непременно наденем какой-нибудь типа малиновый спецпиджак, спецсимвол принадлежности к «месту силы». Сделаем пальцы веером, привлечём нужных правильных пацанов. Забьём с их помощью теперь уже иную стрелку, куда менее гуманную, чем моя текущая, технологическая. Пойдём на случку с иным случаем, менее добродушным. Что же ещё остаётся?! Кого и что судьба даёт, с тем и приходится иметь дело. «При всём богатстве выбора другой альтернативы нет!».
Был тогда, в начале завершающих событий, и отчётливо проявлялся формально второстепенный симптом скорого или даже вовсю начинавшегося конца. Он состоял в том, что сновидений-то у меня с того момента вообще никаких не стало. Пропали. Симптом, да ещё какой, учитывая анамнез. Вот так. Если знать и понимать всё моё внутреннее состояние - то в этом даже не ужас заключается - на самом деле столь несомненного признака поступившей катастрофы ещё поискать. Скорее всего, появился сигнальный симптом полным ходом свершающегося всеобщего моего обвала. Сглазил я сам себя, да ещё как!
Нет, не следовало мне раньше времени радоваться, не стоило бить в литавры, безапелляционно выказывать уверенность в наступающей победе. Всё-таки работают старые приметы, ещё как работают! Не кажи «гоп!», пока не перепрыгнешь! А что, не так разве?!
Американцы постоянно так говорят и почти всегда затем перепрыгивают. Никак не глазят себе паршивку удачу, сразу её приструнивают. Они часто открыто демонстрируют уверенность в своей победе и спокойно достигают её безо всякого сглаза вовсе не потому что они лучше нас. Хотя они, конечно, эффективнее. Просто они действуют в очень стабильных, равновесных системах, которые предусматривают и высказывания подобных уверенностей. Они их не колеблют, а наоборот укрепляют. Я недоучёл, что действую в традиционно крайне нестабильной и предельно неравновесной системе. Здесь всё что угодно может стать Обрушителем, Аттрактором, даже ровная безмятежная поверхность. Не исключено, что и меня погубил именно такой, роковой Случай! Один из стаи ироний судьбы, всегда гоняющихся за вырвавшимися вперёд. Как собачки за машинами, как души преставившихся гаишников.
В этой системе координат любое возмущение, любая заявка, любая попытка самообозначиться непременно приводит к парадоксально мощным встречным потокам. Решись, хотя бы робко, на что-то, например, выскажись против фортуны, несправедливого закона или власти, только попробуй несанкционированно поднять письку - мгновенно такая волна поднимется тебе навстречу, так сметёт, так отбросит, как и до рождения своего не находился. А я-то, петух, пёрышки расправил, раскукарекался о своей провиденческой альтернативности. Вот и сглазил, вот и снесло мне всё. Как дедушке яичко. Вот бог, как и всех усомнившихся в его компетентности и квалификации, и меня покарал за самонадеянность в отношении его Промысла. За попытку не просто повторить его эксперимент по однажды и на века заданному образу и подобию, но за потуги кардинально изменить, подкорректировать сам этот проект, подставив в исходник иной образ и подобие иное.
В общем, на нано понадеялся, а сам сплошал! Ладно, допустим, и это проехали.
Оксанка, Ксюшка моя, эксклюзивная батыечка, межзвёздная панночка особой ядовитости, разумеется, не появилась случайно. Теперь-то это совершенно ясно. С неё и в самом деле закономерно началась, ею уже и заканчивается вся моя история. Точнее, пока лишь забуксовавшего моего предприятия.
Якобы пряталась леди Ксю от меня на Кольцевой автодороге вокруг нашей региональной столицы. Но она всё-таки не скрывалась, а появлялась только тогда, когда считала нужным. Сама выбирала наиболее оптимальное место засады, где клиенты оказывались внутренне более всех нестабильны, где их и можно было брать буквально тёплыми. И обрушивать у них далеко не только карманы. На таких действовало даже минимальное табельное вооружение девушки. Тем более такой как Ксюха. Всё у неё получалось довольно неплохо, поскольку пользовалась она у клиентов поистине бешеной популярностью. Талант не только не пропьёшь, но и тем более не протрахаешь, он только крепчает от этого и глубже укореняется.
Вот что значит Кластер с его истинной властью над людьми. Даже в пробном, сигнальном варианте его практически не остановить. Судя по всему, леди Ксю зачастую практически не вылезала из машин. Там ела, если она вообще могла есть. Там пила, если это ей надо было, в чём тоже очень сомневаюсь. Там спала, ну и тренировалась, разумеется, во всяком таком да этаком. Энцефало-вагинальном. А сразу за ушком, во впадине, у неё скорее всего никакая не антенна спряталась, не типа «hands free», не чип забубенный, а элементарный след от недавно снятой фистулы в мозговой ствол. Контроллер. И только-то. Диод разве что не мигал. Но это уже был бы полный отстой.
Всё более подозрительный, лишь внешне пустой, трёп Ксюшки Алек-ханихи, в котором я, по инерции, словно ещё пребывая в своей лаборатории и продолжая изображать из себя великого творца Пигмалиона, увяз действительно как муха в сиропе или в паучьей паутине – вот он-то оказался на самом деле искуснейшей НЛП-обработкой. Здесь была зловещая и непобедимая обочина реальной жизни, а вовсе не моя искусственная заоблачная лаборатория, в которой я считал себя и богом и царём. В таких условиях не я кого-то слепил, а действительно меня самого сделали, живого места не оставили. Обработали до мослов похлеще любого обвальщика на мясокомбинате.
Именно благодаря столь искусной и точнейшей обработке Ксюшка Алек-ханиха создала, сплела вокруг меня и во мне самом кокон второй реальности, которую я, несмотря на всю свою предельную искушённость во всех таких делах (а может благодаря ей и оказался настолько уязвим), принял за реальность первую. Принял, поверил, увлёкся до такой степени, что потерял не только бдительность, но и самого себя. Словно подросток в пубертате выложил враженции всё-всё что знал. Всё-всё, что только тот пожелал, я ему на блюдечке и преподнёс. Эта якобы инопланетянка исключительно точно использовала все мои психокомплексы, всех-всех моих тараканов, все-все до единой мои заморочки. Чего тут только она не обнаружила! Здесь трепыхались не только мания величия или преследования, не только шизоидная расщеплённость, неизбежная при работе со сверхсложными вещами. Поблизости, а то и в тесной смычке, свирепствовали педофилия и сексофилия, другие потайные мотивы и клапаны любого творца, которые просто напросто стравливали пар перегретого ума. В данных обстоятельствах все-все они оказались смертельно опасными ловушками. За них меня в конце концов и зацепили. А теперь хотят утащить на бойню. А потом как из черепа Святослава из моего хлебать своё омерзительное пойло.
Особенно уцепились злодеи за мою эсхатологию, за апокалипсические видения, за такую же нервную пристрастность к ним. Если ещё точнее - за лютую повёрнутость на этом вопросе. За зачарованность концом света, которая практически всех уже в плен взяла. До сих пор мороз дерёт по коже при воспоминании о какой-то её словно бы приснившейся мне, но абсолютно точно направленной в меня фразе. Видимо, контрольном выстреле в упор.
«Как же ты меня не узнал? Именно я была твоим последним шансом, спасительной перебежчицей к вам, мертвякам, из мира живых. Я перебежала, чтоб хоть кого-то спасти, вы же здесь все обречены!.. Но мне в этом мире почему-то никто не верит. Даже ты!». Ай, вскричал я тогда сам себе, ещё в полусне - значит это мы мёртвые, а не они!!! И мы не умираем туда, а только нарождаемся?! Чтобы что?! Чтобы назад умереть?! Вот это «туда-сюда-обратно» никому ничего не напоминает, этак в глобальном, отстранённом ракурсе, со свечкою в руках?!
Формально, конечно же, красивая и безнадёжно устаревшая идея, а всё равно - кому только сердце не согреет сия миленькая белиберда! Кого только тем самым не закабалит, но прежде всего истинного генератора идей! Как, подхватив её, тут же не начать самозабвенно извергаться подобнейшей же фигнёй и дальше?! Вот за это нас, гениев, и ловят! Словно кроликов за уши.
Кроме того, подобно врачу, неизбежно заболевающему болячками своих пациентов - а в той или иной степени это конечно всегда происходит - так и я от своих подопытных кроликов нахватался ментальной заразы. Из полуподвальной богадельни, вивария при лаборатории, замаскированного под фешенебельную ночлежку для бомжей, перенял все их комплексы, их стригущие лишаи, их совершенно шизоидное, фасеточное видение мира. Даже бомжачьи галлюцинации вошли в меня и стали частью моей второй реальности. Именно в ней-то я с некоторых пор по преимуществу и жил, до того слился со своей же собственной разработкой. Теперь вот думаю, а вот почему не уберёгся?! Отчего не придумал специальный анти-бомжовый респиратор или по типу противогаза или спрея - противобомжоми какой-нибудь?! Результат: мои же создания, получается, меня же и пересоздают. Вот это да! О-бал-деть!!! Контрудар бомжей из лабораторной могилы по зловещим своим экспериментаторам!
Да, увы, это правда. Хотел я, очень хотел по завету Ницше во что бы то ни стало стать создателем, чтобы не оставаться всего лишь созданием. В результате превратился в худшего из созданий, в раба самых тёмных страстей, наиболее глухих и дремучих, подземных человеческих сущностей,
