смотрел несколько специальных видеороликов в замедленной съемке, выложенных в Интернет. И пуля, проходящая сквозь разные предметы, и капля, срывающаяся с кончика листа, меч, рассекающий бутылку с водой и мириады брызг следом. Возможность узнать природу вроде бы привычных и потерявших всю свою таинственность процессов. Правда, это были классные видеоролики. На меня они производили успокаивающий эффект. Как будто я вступал в собственные выходные дни. И даже настоящие выходные, казалось, не внушали мне успокоения. Семья действительно отнимает очень много сил, заставляет кардинально пересмотреть кажущиеся важными какие-то принципы. Дело доходило даже до внутренней непереносимости мною Наташи, за которую я готов горло перегрызть.
Тот мир, о котором рассказывал Леня, не нуждался ни в каком изучении, ни в каком взрослении. Там всего-то и требовалось терпеливо наслаждаться секретами процессов мироздания, оставаясь на одном месте. И раздражал и бесил Леню не тот, замедленный мир, а этот, требующий скорости, которую невозможно остановить. Если только если в гроб лечь. Мир, доступный глазам Лени был ему совсем близок, в то время как я мог бы о нем мечтать. Совсем близок, но так же далек, неподконтрольный естественной механике движений и жестов.
-Я могу лишь рекомендовать тебе перенести тот мир на бумагу, - только смог додуматься я, - Весь, в каждой самой мелкой детали. Описать его в таких чувствах, что одолевают тобой в те мгновенья. Не стесняться в выражениях. Говорить языком, понятным тебе, плевать, если он будет груб и несовершенен, но понятен по смыслу.
-Не поверишь, я уже пытался так сделать, - как-то сокрушенно усмехается Леня.
-Пытайся еще, парень. Думаю, терпения в тебе предостаточно, раз надеешься слиться с тем ритмом. Пусть он войдет в тебя. И других вариантов нет.
Наверное я и сам не понимаю, что говорю. Будто на моем месте и не я вовсе. Будто то, что доступно Ленику, на самом деле открылось мне. Будто мы поменялись друг с другом местами, и каждый из нас заполучил то, что на самом деле заслуживал. Будто все обстоятельства вели нас к этому моменту.
Но в данную секунду я чувствую, что хочу, чтобы Леня сделал как я предлагаю. Я чувствую, что хочу окунуться в замедленное бытие, где от меня не требуется никаких усилий. Хочу увидеть каждую ниточку, приводящую в движение привычные мне физические процессы, хочу быть в восторге от их изящности. Я хочу остановиться во времени, обездвижено застыть в пространстве, терпеливо контролируя каждый его миг. Думаю, у меня получилось бы куда лучше чем у Лени, которому я благодарен за его самоотверженность, за спасение жизни моему сыну. При тех обстоятельствах я бы ничего не смог сделать.
конец
Глава 42. Карман.
С одним из таких мест я познакомился благодаря Стасику (пальцы которого уже были обожжены), уболтавшему меня отдохнуть на свежем воздухе в компании своих корешей. Кое-кто из них намеревался чуток порыбачить. Тем не менее, ребята взяли с собой даже футбольный мяч, затарились пивком и подходящей закуской. Всего собралось человек восемь. За город выдвинулись с утра на двух машинах. Выбранный для отдыха пруд находился километрах в сорока от города. Удобное тихое место, изредка занимаемое рыбаками из ближайшего поселка (родного для Стасика и Вано с Петрусей), пригодное, между прочим, для купания.
Лишь по прибытии на пруд Стасик сказал мне о находящемся здесь кармане и признался, что ожоги на пальцах его и некоторых ребят получены при открытии карманных створок.
-Незначительная цена ради того удовольствия, что скрывается внутри кармана, - оговорился он, предложив мне испытать нечто приятное и расслабляющее.
Не то, чтобы я был для Стасика своим в доску. Я знал его совсем недолгое время, что-то около года, именно столько я оставался его соседом по лестничной клетке, снимая квартиру прямо напротив его собственной. Стасик оказался вполне общительным и гостеприимным малым. Он не стеснялся приглашать меня в гости, я был знаком с его женой. При этом сам Стасик заходил ко мне очень редко, хотя и знал о моем стремлении к скромности и невыразительности. Знал о том, что мое «добро» в занимаемой мной квартире помещалось ровно в один дорожный «баул». Он вообще много чего обо мне знал, делая про себя логичные выводы из нашего общения. И кому другому на моем месте Стасик вряд ли бы предложил то, что предлагал мне. И про себя я был уверен в том, что Стас не пытался впарить мне какую-то дичь. За год нашего знакомства я ни разу не оказался в дураках по его вине. А если намечался неплохой калым, Стасик приходил ко мне в первую очередь.
-Поверь, боль будет сильной, но совсем короткой, - настаивал он, видя мою нерешительность.
В конце концов любопытство одержало верх над всеми моими сомнениями. И вот уже Стасик направился по еле заметной тропке через густые высокие заросли вдоль пруда. В какой-то момент они закончились, я оказался у самой кромки воды, в грязной жиже.
-Вот он, - довольным тоном сказал Стасик, ткнув перед собой обожженным пальцем.
Сразу вслед за тем в указанном им месте в воздухе проявилась и застыла вертикальная белесая полоска метра в полтора длиной. Некая вытянутая дымка, густое непрозрачное облачко, парившее над землей на уровне моих глаз. Прежде я никогда не видел ничего подобного в своей жизни.
-Однажды я познакомился с карманом точно так же: привели и показали, - поделился своими воспоминаниями Стасик, - Без сторонней помощи его не увидеть.
-Что я должен делать? – спросил я, однозначно впечатленный уже самим непривычным моему глазу явлением.
-Суй руки внутрь и тяни в стороны пока карман не откроется целиком. Достаточно одного резкого рывка.
Запустив пальцы внутрь густой дымки, я не ощутил никакого жжения, вообще ничего. Но вместе с тем я не увидел как они прошли через полоску насквозь, чтобы показаться с другой стороны. Именно этот факт притормозил мою попытку раскрыть створки кармана, как учил Стасик. Насмотревшись всяких киношных спецэффектов, признав неизведанность человеком окружающего мира, хорошо выраженную в тех же «Секретных материалах» или «Пси-факторе», что сильно повлияли на мою убежденность в людской ничтожности перед силами природы и ее капризами, я должен был ожидать чего-то подобного сейчас. Про себя я не должен был удивляться, и действительно старался сдерживать свои эмоции, столкнувшись с чем-то неизведанным, непривычным для быстрого осознания. Пытаясь же просунуть руки глубже, я чувствовал твердую преграду, блокировавшую пальцам путь.
-Карман надо открыть, так он тебе не поддастся, - улыбнулся Стасик, который делал прежде все так же как я.
Наконец я решился-таки на этот резкий рывок руками в разные стороны. У меня он получился с первого раза. Но тогда я будто за раскаленный металл схватился. Однако от боли мне закричать не удалось, поскольку в лицо мне ударил мощный свежий поток озона, какой бывает сразу после дождя. Он нахлынул на меня всего, остудил всякую боль, проник внутрь меня, в каждую частицу моего тела, я даже дышать перестал от этой внезапной суматохи.
Я находился в том же самом месте, практически на кромке воды, сверкавшей в лучах теплого, но не ставшего привычным знойного солнца на безоблачном небе. Я был один, Стасик исчез в мгновение ока. Полутораметровый вертикальный шрам над землей оказался у меня прямо за спиной, гарантируя выход. Буквально два шага вправо и влево, даже назад, и я натыкался на невидимую и упругую стену. Лишь вперед к воде можно было пройти. И что-то подсказывало мне, что я мог идти по ней вопреки законам физики. Мог сделать шагов десять, до все той же упругой и непреодолимой стены. Но этих шагов хватило, чтобы оказаться на идеальной водяной искрившейся глади. Приятный, прохладный свежий воздух исходил от нее, поднимался ввысь, за невидимые моему глазу пределы, нежно кружил голову, изгоняя из нее все мысли и оставляя лишь чувства легкости и наслаждения. Мое тело будто наполнялось мною самим заново. И там не было никаких воспоминаний, никаких переживаний, никакого мусора, накопленного мною за всю прожитую жизнь. Я словно впервые открыл глаза в этом мире и увидел прекрасную безмятежную водную гладь, игравшую солнечными отблесками, впервые в жизни вдохнул тихий насыщенный воздух, почувствовал на себе теплый свет солнца, приветствовавшего меня. И тогда больше не было ничего другого. Глаза мои сами собой закрылись, налившись приятной тяжестью. Усталость уходила из тела. Я чувствовал, что разделяюсь надвое, поднимаюсь, ведомый воздухом воды, и проваливаюсь глубоко в ее бездну. Я чувствовал, что выходил из застарелой грубой плоти, как она слезала с меня, облекая в новую физическую оболочку, девственно свежую, только начавшую дышать, обласканную нежной водой и трепетным теплом. Все мое природное естество требовало продолжения этой бесконечно тянущейся воздушной неги.
Я не помнил как покинул ее, как выбрался из кармана, очищенный и рожденный во второй раз. Я не помнил вообще ничего, лишь прикосновения воды и солнца продолжали занимать все мое сознание, и я не хотел отпускать их. Карман заставил меня забыть даже собственное имя, вычистил из памяти все.
-Ты – Николай Викторович, фамилию твою к сожалению не знаю; приедем домой – посмотришь по паспорту, - возвращал часть прежних воспоминаний Стасик, буквально за руку ведший вычищенного за пять часов невероятных ощущений меня к ребятам, - Я - твой сосед по лестничной клетке – Темников Станислав Михайлович… А вообще, память вернется к тебе полностью через два-три часа.
И все же он рассказал мне все, что обо мне знал. На всякий случай.
-Карман требует поддержку со стороны, - разжевывал Стасик уже у меня дома, - Теоретически возможен риск невозвращения воспоминаний. Пока, конечно, я о подобных случаях не слыхал. На крайний случай можно взять с собой шпаргалку…
-Было просто охуенно, - в очередной раз повторил я и рассмотрел свои перебинтованные пальцы рук, - Еще хочу.
-Слишком часто тоже нельзя. Лучший вариант – раз в три-четыре месяца. Кроме того, карман карману рознь по эффектам, и ты был в одном из самых лучших. На природе, вдали от города, на свежем воздухе.
-Есть и другие? – с приятным удивлением переспросил я.
-Лично я видел два в городе. Могу показать. Но был только в одном из них. Чуть-чуть не то, - слегка сморщился Стасик, вспомнив пережитые в указанном месте ощущения.
Развалившись, наконец, в кровати, я чувствовал легкое головокружение. А стоило лишь мне закрыть глаза, как меня вновь разделяло вверх и вниз. Где-то на интуитивном уровне я понимал, что это нормально, и что этот приятный эффект будет продолжаться еще некоторое время. И по-прежнему моя голова была заполнена им, подготовленная к наполнению новым мусором и негативными переживаниями. Но теперь я был готов встретить их, осведомленный о существовании карманов, и на тот момент практически не интересовавшийся их природой и принципом воздействия на людское сознание. Одно я знал наверняка: получивший ожоги на пальцах рук, теперь я мог видеть карманы и указывать на них другим. Тем, кого я мог выбрать сам.
конец
Финал 1: Сезон комы
…С приходом первых холодов, когда на градуснике было минус три-пять градусов
