столом в зале, усаженные Вадимом Борюсик и Лера рядом друг с другом на одном диване держали друг друга за руки. Так, чтобы никто не видел, будто знали друг друга уже достаточно много времени.
Но Борюсик все же был сдержан. Сердце его не колотилось в приятном трепете от ощущения девичьих рук в своей хватке. Все дело заключалось в ожидании красных неприятных пятен на приятном и добром личике Леры, которые обязательно обсыплют ее прекрасное фигуристое тело до кончиков пальцев стройных ножек. Борюсик не сомневался в их скором появлении. Стоило лишь дождаться интимной обстановки, когда градус влечения достигнет своего пика. Пока что на поистине счастливом лице Леры, пребывавшей в состоянии удовлетворенности рядом с молодым человеком, милом ее глазу и сердцу, он не увидел ни единого пятнышка. Даже несмотря на черные брюки, в которых девушка пришла на эти посиделки. Никаких брюк или джинсов, никаких кроссовок или ботинок, что однозначно придавали бы женщине нечто мужское, более грубое. То, чего в женщине, по его мнению (верному и непоколебимому) быть не должно. А если бы Лера при нем затянулась сигаретой, на месте ее отца Борюсик отвесил бы ей крепких тумаков (возможно, до полусмери), чтобы напрочь выбить из девушки столь дурную привычку.
И все же он простил ей шампанское, которое Лера всего лишь слегка пригубила из предложенного ей бокала. Она была естественна и расслаблена без всякого алкоголя. Для нее здесь все были свои. Лера смеялась и шутила без всякой фальши, видимо, утратившая и оттого жаждавшая общения в подобной обстановке. Ее открытость и непринужденность расслабляли и Борюсика, постепенно проникавшегося стремлением Леры заполнить пустоту серых рутинных будней в ее жизни. Лера наслаждалась представившимся моментом вырваться из окружавших ее стен, Борюсик чувствовал их знакомую ему прочность на расстоянии. Чувствовал как они пришли в движение, опаленные растущим внутри них огнем.
В какой-то момент Борюсику понадобилось отойти по малой нужде в туалет. А после он ненадолго закрылся в ванной комнате. Открыл воду в раковине, умыл лицо. Голова Борюсика начинала гудеть от этой расслабленной домашней атмосферы, от этого огня внутри Леры, тепло которого переходило и в него самого. Он снял чуть взмокшую футболку, отложил ее в сторону. Оставшись с голым торсом Борюсик, наконец, уставился на себя в зеркало. Его глаза его не обманывали – тело Борюсика приобрело максимально плавные очертания, сглаживая любые угловатости, которые могли бы испортить общую форму. Пропало начинавшие расти пузо, разгладилась и побелела до нежного молочного цвета кожа, став более упругой и нежной на ощупь. Будто Борюсик каждый день пользовался всяческими кремами и прочей химией для ухода за ней. Несколько секунд он рассматривал свои пальцы – тонкие и изящные, с идеально подстриженными чистыми ногтями. От природы холеное и до идеала вылизанное его тело прямо лоснилось в электрическом освещении. Девственно чистое, не знающее естественных изъянов или же шрамов и им подобных искусственно полученных отметин, оно было просто невозможно в своем существовании. Всего несколько минут назад на нем имелись шрамы от давних операций - на ноге и животе, многочисленные родинки, в том числе и на голове, а так же несколько следов, напоминавших Борюсику о прежних травмах.
Не впервые он наблюдал эти метаморфозы, чувствуя гладкость и обновленность кожи. Проводя пальцами по тем местам где должны были быть шрамы, в эти моменты Борюсик не видел и нисколько не чувствовал их. В эти моменты он был подобен какому-то Аполлону или Афродите, представшими в своей божественной красоте, и простым смертным та была недоступна. Недоступна даже хорошенькой Лере, чья фигура и общительность должны были привлекать мужское внимание.
Все это были какие-то нездоровые зрительные и осязательные галлюцинации, происходившие в голове. Она слегка пришла в норму после того как Борюсик сполоснул холодной водой лицо, однако ощущения тяжести до конца не пропали. Он чувствовал, что должен побыть один хотя бы несколько минут. Антоха нашел его в комнате с включенным светом, в которой Борюсик развалился на широком диване, заложив ногу за ногу и прикрыв глаза рукой.
-Все норм? – поинтересовался Антоха с легким беспокойством в голосе и добавил с улыбкой, - Лерка волнуется. Ты ей понравился, пацан.
-Очень может быть, - прогудел Борюсик, не отнимая руки от лица, - Что-то голова болит. Опился сока.
-Ну ладно. Свет выключить?
-Пусть горит, так даже лучше.
Антоха вышел, а через какое-то короткое время в комнату почти неслышно вошла Лера, только щелкнула ручкой двери. Девушка старалась не шуметь. Она осторожно присела на край дивана.
-Антон сказал, тебе нездоровится, - негромко сказала она.
-Голова отяжелела. Не могу долго в такой обстановке, - именно сейчас он не был готов увидеть отвратную красную и черную сыпь на ее лице.
Лера осторожно опустила прохладную ладошку тыльной стороной ему на лоб, пробуя температуру.
-Ну что? – не мог сдержаться Борюсик.
Ее прикосновение было таким приятным, таким расслабляющим, таким легким.
-Есть немного… Ты мне нравишься, Борюсик.
После ее открытого признания он, все-таки, решился взглянуть на Леру. Как он и ожидал, красные, почти бордовые пятна с черными точками в середине, небольшие - величиной с горошину – усеяли все лицо девушки и ее руки. Борюсик понимал, что эта сыпь являлась иллюзией в его воображении, что на самом деле Лера была здорова, что его собственное тело так же обманывало его сознание. И единственной причиной тому (как Борюсик считал) могла быть лишь несовместимость его с теми девушками, которых он видел в таком состоянии. Но еще глубже он понимал, что дело было в другом.
-У тебя лицо доброе и глаза, - открыто призналась Лера.
Но, хотя, это была галлюцинация, она была слишком сильной, чтобы Борюсик мог стоически ее переносить. Уж слишком отвратными казались черные точки и красные пятна вокруг них на лице девушки.
Он поднялся на ноги.
-Я, наверное, пойду домой, прости, - только смог сказать Борюсик, - Я же сказал, что не могу долго в такой обстановке.
-Прошу, не уходи…
-Все дело действительно во мне, - он пересилил себя и взял девушку за покрытые жуткими пятнами ее руки, - Ты милая, ты красивая, но у меня требования чуть другие. Завышенные. Хочу, чтобы все было правильно, как должно быть. Пойми, я устал видеть как все не так вокруг, как все пытаются быть не теми, кем являются на самом деле. Мне все время говорят, что я все принимаю близко к сердцу, что загоняюсь, что мне надо быть проще. А я всего лишь хочу быть собой.
Он верил в то, что Лера его понимала сейчас. Он не мог сказать ей в ее большие зеленые глаза, что именно его не устраивало в ней, не мог сказать и про мужеподобные брюки, и про едва пригубленный алкоголь. Лера была хороша как девушка, была открыта как человек, Борюсик понимал, что мог обидеть ее уже прозвучавшими его комментариями. Но он хотел, чтобы Лера поняла его переживания.
И она поняла. Но не высвободила своих рук из его хватки.
-Давай я хотя бы провожу тебя до двери, - попросила она притихшим и обреченным голосом.
Но за дверь Борюсик вышел вместе с крупным в габаритах Вадимом.
-Ты что творишь? – негромко потребовал он от Борюсика объяснений, - За что девку обидел?
-Я все ей объяснил…
-Задолбал ты своим нытьем… Может тебе мальчики нравятся? Хочешь, подгоню?
-Я все ей объяснил, - отчеканил каждое слово Борюсик, нисколько не задетый язвительным тоном Вадика.
После чего развернулся и молча направился на выход.
Конечно он был напряжен тем, что произошло в очередной раз. И оказавшись перед зеркалом дома, Борюсик мог позволить себе обнажиться целиком. Тело его вновь было прежним, с привычными Борюсику изъянами, с животом, то же самое, что раздражало его последние несколько лет. Пожалуй, сейчас оно выглядело куда неприятнее покрытых пятнами лица и рук Леры. Не осталось и намека на идеальные его формы. Оттого лицо Борюсика само собой скривилось в гримасе омерзения.
-Иди на хер, козлина, - только ухмыльнулся он, скользя взглядом по своему телу сверху вниз.
Он уже засыпал, когда Борюсику на телефон пришла фотография Леры, запечатленной у фонтана ярким солнечным днем. В белом свободном платье до колен и светлых туфлях девушка казалась совсем еще юной, цветущей, весенней. Она была куда более яркой по сравнению с той Лерой, что он видел совсем недавно или же на кассе в продуктовой точке. Вся девичья ее красота была на месте в тот момент у фонтана. Она улыбалась и откровенно была счастлива. И она была прекрасна. Так же прекрасна, что и иллюзия, передаваемая телом Борюсика в зеркале на «хате». Борюсик не сразу узнал того кого видел на этом фото, под которым висело сообщение:
«А так?»
без окончания
Глава 40. Деревенщина.
...Когда-то так и должно было случиться. И вот рыжий Санчо, к которому, по его же словам, так обращались все друзья и знакомые сверстники еще с детсадовских времен, пришел ко мне с банкой этого пойла. Последние два месяца рекламу так называемого напитка крутили по всем телевизионным каналам. В каждом увиденном мной рекламном блоке можно было встретить это название «Diesel», должное вызывать в мозгу мощные брутальные образы какого-нибудь неустанно всесокрушающего бульдозера. И черные латинские буквы на ярком красном фоне рифленой алюминиевой банки объемом в 0,5 литра смотрелись просто эффектно и как-то мощно. Честно говоря, впечатленный сочным визуальным оформлением, я и сам приходил к мысли, что хочу попробовать эту бурду. Подозревал, конечно, что это бурда, но все же…
Периодически посещая областной центр, я замечал распиаренный энергетик в руках горожан, вполне себе взрослых мужчин, и реже женщин, даже в руках некоторых подростков. По утверждению СМИ специалистов, «Дизель» не содержал в себе пагубных для здоровья людей веществ. Даже, наоборот, содержал в себе какие-то там витамины (естественно, в умеренных дозах (если выпивать по банке раз в три дня)). Нет, в аптеках энергетик не продавался, зато в торговых точках стоил недорого. Правда, больше двух банок в одни руки купить его было нельзя. Кто-то распалялся на тему привыкания и зависимости, кто-то же спокойно употреблял по банку в месяц и мог спокойно жить без жгучей потребности выпить еще как можно скорее. Тем не менее, эта отрава была насыщена приятными вкусовыми добавками. Она с легкостью составляла конкуренцию привычному алкоголю, сотворенная и завезенная из Европы, то ли из Англии, то ли из Франции, я особо не вникал.
До единственного в нашем поселке магазина «Дизель» пока не добрался, деревенские привозили яд из города, как из областного, так и из районного центров. И Санчо, вопреки моим ожиданиям, не стал исключением. Он был моложе меня лет на десять, я знал его как вполне рассудительного, умного и начитанного парня, если так угодно, ботана. Только без очков на носу. Полтора года назад он уехал в город, нашел комфортную работу, купил комнату в общежитии, сдал на права, собирался купить машину. Да, приобрести личный автомобиль просто кружило ему голову, свербило в заднице, отяжеляло ноги.
-Еще полгода и «Логан» будет стоять у меня под окнами, - предвкушая
