моментально коснулся кончиком ногтя к карте Перемещения, и та остановила причудливые превращения. Он не мог поверить своим глазам, но это действительно была Солла. Та Солла, что только недавно сообщила ему страшное. Она собиралась уничтожить интерфейс! Можно сказать, совершить суицид, чего он всегда так опасался, навсегда остаться в этих пространствах. Ему не хотелось верить в хорошее, он уже отдался беде, и почти желал для себя гибели. Наконец, его отпустило. Две минуты объятий, и буря в разуме Тома утихла.
'Еще немного я подержу тебя в руках. Я боялся, что мы потеряли друг друга навсегда'.
Объятие разорвалось само, в тот самый момент, когда послышались выстрелы, но пара путешественников не обратили на них никакого внимания. Фур давно опустил пистолет, а Макс все так же вел пальбу по Тому. Том поднимался по лестнице, погибал, и появлялся снова в бесконечном цикле.
– Это не он, это встройка геометра! Макс! МАКС!
Макс перезарядил оружие и продолжил прицельную пальбу. Еще одна обойма кончилась, и только тогда он вышел из стойки для стрельбы. Ненастоящий Том присел возле прохода и с детской радостью на лице уставился на небо, свободный от боли и смерти. Но его свобода продолжалась недолго: ритуальный кинжал с некоторым усилием, но все же проткнул его горло, и свет жизни в глазах очередного 'Тома' затух. На лестнице и рядом с проходом лежали мертвые тела. От такого пиршества смерти, Корре еле удавалось сдержать улыбку. Она спрятала клинок и стала исследовать пальцем густую кровь. Поднеся к носу она понюхала ее, затем слизнула с пальца, и улыбка сошла с ее лица, оставив место призраку радости познания.
– Как хорошо, что у тебя есть этот кинжал, Корка, иначе бы я продолжал убивать эту бестолочь голыми руками. Ждать опять. Чеерт!
– Уже дождались Макс!
Тело Фруна дернулось, и его изображение стало нечетким, перед тем как пропасть, он прокричал искажающемся голосом:
– В этот раз у нас получии-и-и-э-о...
Дослушав Тома, Солла нахмурилась. Кто мог подстроить чуть не случившуюся трагедию? Она насторожилась, будто услышала нечто, но были слышны только звуки моторов. Она принюхалась. Этот извивающейся сладостью, вино или молоко, но сильнее, вначале резкий, а затем еле ощутимый, но ощущение ярко выражается уже не в запахе, но цвете, аромат!
– Что такое?
Солла покачала головой и отвела взгляд, чуть прищурилась. Том строил разные предположения касательно звонка, вспоминал какие-то детали его относительно неудачного путешествия в Перу. И тут он остановился, заметив палец, как бы невзначай указывающий в сторону. Том засмеялся и Солла присоединилась к нему. Вместе они открыли дверь, и покинули мир.
6
– Дорогие друзья, лекция сегодня начнется... со ВЗРЫВА! - сидящий за столом ученый хлопнул в ладоши, и в аудитории раздались редкие смешки. Это был упитанный мужчина, с бородкой, что имела рваный налет седины, в не глаженном сером пиджаке. Ученый рад был исполнить свою старую шутку и дал волю улыбке, на том лице, что не выглядело так, будто улыбка его частый гость.
– Взрыв, которого никогда не было, так называемая, теория 'большого взрыва', теримн, так себе. Но мы сообразим что-нибудь получше, когда разделаемся с остальными научными проблемами!... Эту тему можно разбирать долго, и в принципе она вам хорошо уже известна. Я же хочу сфокусировать ваше внимание на моменте, а именно, интервале времени...
– Азарий Захарович Молгин, у вас носки горят!!
И лектор упал со стула.
Азарий вздрогнул, ему предстал вид пока еще пустой аудитории. Он дотронулся до стола, перевел взгляд на закрытый ноутбук и выдохнул с облегчением. Он взял ручку и нарисовал прямо поверх текста круг, а в нем крест. Отложив ее, он поднес лист к самым глазам, скоро смял и выкинул. Дверь открыл первый студент. Вскоре лекция началась по-настоящему, а не во сне, но, как и во сне, Азарий начал с тех же самых слов. Сделав короткую паузку на 'интервале времени', ученый продолжил нажатием кнопки, и на экране появилась временная космологическая схема с формированием материи.
Лектор рассказывал десять минут про Планковскую эпоху, тот период, которому предшествует космологическая сингулярность. Двадцать минут ушло на то, чтобы выделить интересный аспект 'теории суперструн', он отвлекся от нее, говорил по теоретической физике ровно пятьдесят минут. Остаток лекции он закончил выжимкой из динамических системам, топологии и комплексного анализа. Азарий пытался вставить несколько шуток, но они остались без внимания.
Слайды, а затем студенты пропали. Азарий расхаживал возле стола, пытаясь успокоить собеседника по мобильному телефону, под конец он повысил голос:
- Томас, используй Конструкт, который я дал тебе! Иного выхода в сложившейся ситуации не вижу, если интерфейс будет уничтожен, ты навсегда останешься в Гиперкосме! Используй его, Том! Ты должен взять себя в руки и сделать это прямо сейчас, активируй смысловое поле! Томас! Тебя не слышу! Повторяю, активируй смысловое поле, затем продолжай искать Дверь. И не забудь отдалится от Констукта на тринадцать метров! Тринадцать! Алло?! Алло!
Азарий очнулся на полу у упавшего стула. Под столом шевелилось что-то, но он не мог разглядеть, или не мог понять, что это было, это вызывало страх, и страх нарастал. Только сейчас до него дошло, что по аудитории проносится смех на разные голоса. Над чем они смеются? Азарий отполз, прижался к стене. Поплыли доски в его сознании, и он прижал руку к сердцу, видя двойным зрением, как возникшие на кафедре люди тянут к нему свои руки.
– Азарий Захарович Молгин, у вас КОСТИ ГОРЯТ! - прокричал кто-то из аудитории нечеловеческим, каким-то мультяшным, вибрирующим голосом, и раздался звонкий смех.
Движением руки ученый отогнал сон. Была ночь, и он был в постели. На столе горела лампа, освещая фотографии, на них были два надгробия, короткая пометка на одном из фото 'тел нет'.
7
Громкий скрежет раздавался скрежет раздавался позади бегущей пары. Путешественники бежали по мостам из старых труб, и трубы, изгибаясь, провались в бездну за их спинами, пока еще на безопасном расстоянии, хотя Том явственно ощущал, что за ними вслед размеренно шагает смерть, плавно, умело занося свой инструмент, кривую сущность, для удара. Да, у Томаса были проблемные отношения со старухой!
Этот дух, неясное проклятье всякой жизни был лишь фантазией. Что было реально, так это неясное, бесформенное создание, живая тень из материи, что решила разрушить этот громадный город труб, гордо выступающий из чернильно-черной неизвестности, той, которая противиться познанию, а значит покорению, сродни какому-то первородному хаосу из древних текстов о сотворении мира.
Они добежали до дома из поржавевших пластин металла, которых был на перекрестке трех мостов в полкилометра каждый, ведущих к подобным строениям или целым собраниям и другим мостам. Казалось, что создатели города, кем бы они ни были, исчезли в той же пропасти, над которой он высоко стоял на массивных винтовых столбах, стоящих, как если бы некая армия гигантов накидала копий. Вдалеке виднелась коричневая полоска горного хребта, пропасть была чем-то вроде ущелья, но Земные аналогии тут не вполне неуместны. Тяжелое серо-синее марево неба давило сверху, а отсутствие всякого света – снизу. Это заключало окружающее пространство в незримые, прочные тески.
Тениформа схватилась жгутами-конечностями в очередной раз за мост, лениво потянула немного и отпустила. Похоже, ей самой надоело бессмысленное разрушение. Ей было где разгуляться, десятки километров трубомостов! Наверное, она не хотела спешить с этим делом. Она разрушала город до появления Тома и Соллы, и продолжит после того, как их не станет. Испытывают ли тениформы одиночество? Есть ли на дне ущелья у них собратья? Зачем эта сущность крушит город, ради развлечения или просто потому, что у нее нет никакого другого дела?
Люди отдыхали от беготни у строения с малыми темными овальными оконцами, оно было закрыто на люки. Том дописал заметку и убрал смарт, взглянул на сидящую рядом Солл, упирающуюся руками о поверхность трубы под попкой. Она закрыла глаза, склонив голову, так, что светлые пряди стали проходить прямыми штрихами по ее лицу, придавая ей в чем-то мистический облик.
– Соня! Спишь даже в Гиперкосме.
– Том, тебе было страшно?
Солла стряхнула волосы, смотря на спутника.
– Знаешь же меня! Со временем, с другим опытом, те видения уже утратили силу, но я никак не могу отбросить эту мысль, или этот образ.
– 'Ужасающий водоворот бессмысленности', так ты это называешь?
– Говорил же, во мне растет уверенность, что я известен тебе лучше, чем самому себе. Я и забыл этот термин, спасибо, что напомнила! Ха!
– Поцелуй.
Веки Соллы снова прикрылись, а на лице возникала улыбка, что разрушило до конца мистические чары.
– У тебя лицо грязное...
– ЧТО? КАК ЭТО?!! Испачкаться в Гиперпространстве, вот так новость! Тут с каждой минутой только чище, а мы здесь о ч е н ь долго, так личо о ч е н ь чистое лицо, нельзя не поцеловать. Вот просто нельзя и все.
Сдавшись, Том потянулся к Солл, а она, в свою очередь, к нему, но их намерению помешали: железная крышка люка ударила о стену так, что они сидя подпрыгнули. Встав, они заглянул вовнутрь, но ничего нельзя было разглядеть.
Обрушилась секция моста, оставив после себя эхо рокота.
Ужасающий водоворот бессмысленности Той Самой ПоездкИ. Забавное название для столь грозной штуки! Этого водоворота неизбежной участи, который Том запомнил на всю жизнь тогда, у самой крупной реки, там, где на сочной зелени перебирают длинными конечностями черные, с яркими алыми пятнами, пауки. Они куда приятнее на вид и не столь ядовитые, чем страхи и комплексы, атакующие человека изнутри! Это уже другая бездна, иная неизвестность, тениформы рушащие целые города потерялись бы в ней, как песчинки в бескрайнем океане, и у каждого свой такой личный океан и богатый персональный запас морских чудовищ. К поверхности же океана Тома подступил тот самый водоворот. Ужасающий водоворот бессмысленности – его Кракен, и узрев громадный силуэт на поверхности вод, Томас скрылся в бесцветных зарослях леса неведения.
8
Из мрака открытого люка выглянул набитый, серый, грязный носок. Носок был с черными пуговицами глаз и круглой решеткой динамика для рта. Носок крепился к змеиноподобному телу из медных сегментов. Змейка изучала своими глазками пришельцев.
– 'Это' зовут Тапоаклом, – раздался синтетический голос, обращенный к паре путешественников.
– Тапока, – сократила имя Солла.
– Тапока? – повторил синтезатор у змейки.
– Да, – девушка слегка прищурилась, – Что же ты такое, Тапока?...
Том и Солл шли по трубомусту, лихорадочно быстро извиваясь из стороны в сторону, их догонял Тапока, присоединившийся к странникам Гиперкосма. Том пытался узнать у этой игрушки про создателей города, вряд ли его создали игрушечные змеи с набитыми носками голов, но Тапока не понял вопроса. Зато он подсказал, где можно найти дверь, что не имеет цвета, и они направлялись по тому мосту, на который указала змейка. Некоторые сущности могут обладать потенциальной способностью к Перемещению, так как могли
