весь мир по своему замыслу.
–Здесь висят обереги, сигнальные заклинания, а попасть может только тот, кому я позволю или кого приведу с собою, – Цепеш взял деловой тон, помедлил, – или у кого будет ключ к этой земле.
–В смысле – ключ, как для скважины? – этого Гриморрэ не понял и против воли оглядел клочок серой мертвелой земли, вроде бы ища отверстие для ключа.
–Ну почти, – усмехнулся Цепеш, – ключ – это любой носитель магии, связанный с доступом. Совсем без защиты оставлять нельзя было, сам понимаешь, а я ничего лучшего на тот момент не придумал. Словом, попасть сюда без травм и шума может либо тот, кого я приведу, либо тот, кому я позволю, сняв барьер, либо тот, кто раздобудет эту шкатулку…
Шкатулку Гриморрэ уже видел, но сейчас она изменилась. Находясь на земле, с которой было связано её содержимое, шкатулка – узкая и тонкая, подрагивала в руках Влада Цепеша, словно и сама была живой.
–В ней долговые расписки. За все времена, что она не на людях, а так или иначе за моей властью, – Цепеш спрятал шкатулку в плаще, та сопротивлялась и попробовала вылезти, но вампир слегка ударил по ней и та позорно уползла.
Гриморрэ сглотнул. Близость силы, бьющей из-под земли, уже касалась его сознания. Ему пришло в голову, что если бы он был обладателем такой силы, то весь мир приобрёл бы совершенно другие черты! о да, он стал бы прекраснее – Гриморрэ занялся бы постройкой городов и флотов, занялся бы обустройством мира, и добродетелью, и…
«Себе не ври!» – ехидный внутренний голос не спал. – «Ты можешь заняться всем этим хоть сейчас, хоть вчера. Ты вампир. У тебя есть всё. На кой тебе сила? Не нужны тебе города. Да и власть тоже. Ты ведь не Сиире, чтобы мир переделывать да Каина в боги избирать? Ну так и не рыпайся, не изображай из себя оскорблённую добродетель!»
–Бодрит? – поинтересовался Цепеш, внимательно глядя на друга.
–Да обалдеть просто, – буркнул Гриморрэ, – счастье ещё, что я устойчив.
–На том и стою! – серьёзно ответил Влад, – другому и доверить сложно было, а ты ничего…
Он смутился, понимая, что сболтнул правду, хоть и лишняя она была.
–Такие тайны нельзя доверять всякому, – Влад извиняющее развёл руками, – это и бремя, и соблазн.
–Да понимаю! – заверил Гриморрэ. – Какой-нибудь Сиире точно с катушек слетит, если вблизи окажется. А там – поминай как звали. И против своих пойдёт, и против людей.
Гриморрэ стало жутко. Только сейчас он понял, что древнего вампира Сиире от победы отделяет так-то не такое уж и сложное препятствие. Что ему хитрость вампира Цепеша? Да даже если Цепеш всех своих обращенцев выставит против него, да даже если Гриморрэ со своим сбродом присоединиться – выстоят ли они? Да никогда! И будет у Сиире доступ полный и власть полная. Для начала он дочистит Совет, а потом…
А в «потом» лучше не заглядывать. Да и сомневался Гриморрэ, что Сиире бы ему позволил досмотреть до «потом». Не нужны в идеальном мире, где властвует прогресс, где переписан Тёмный Закон, те, кто упорно отбивался от власти Сиире, хотя в самом начале вроде бы и не возражал против неё. Пока не стало совсем темно и страшно.
Всё-таки, мир не просто из прихоти сложно устроен. Всё в нём уже сложилось и перекраивать его нельзя – неверный это путь.
–О том и хочу сказать, – Влад даже немного обрадовался от того, что Гриморрэ и сам понимает всю тяжесть, да всю ответственность принимает уже вроде бы с ним наравне. – О том и беспокоюсь. Если с одним Сиире ещё, быть может, мы бы сладили, то этот Томас…
–Фанатик! – рыкнул герцог.
–Слуга Святого Престола. Да и Варгоши наш там – перебежчик, – Влад не позволил себе скатиться в откровенную брань, но тон его явно выдавал все чувства, которые вампир испытывал к неприкаянному, утомившему всех и вся Роману Варгоши. – Но не об этом. Я о том хочу сказать, что если что-то случится…
Правильнее надо было бы сказать «когда что-то случится», но даже вампиры хотят надеяться на хорошее.
–Так вот, если что-то случится, то я прошу тебя принять на себя защиту этой земли. От всех, – закончил Цепеш. Его взгляд мрачно впился в лицо Гриморрэ, подыскивая метания и сомнения.
Гриморрэ выругался. Он так-то ещё в начале фразы понял к чему всё идёт, но даже вампиры хотят иногда ошибаться.
–Ну, мать твою тёмную, если иначе никак…– герцог вздохнул, – приму, что делать-то?
Дальнейшее могло оскорбить Гриморрэ – Влад понимал этот риск, но без него он не был бы спокоен.
–И клятву дашь? – спросил он.
Гриморрэ попытался обидеться, но не смог. Он понимал тяжесть этого решения, да и Цепеша он знал давно – тот бы не стал оскорблять по поводу и без.
–И клятву дам, – тихо сказал Гриморрэ. – Принесу её в твоём доме.
Он мог бы дать её и тут, у этой самой земли. Но из неё тянуло силой, а ещё внезапным холодом… находиться тут стало неуютно, не добавляла красоты и серость мертвой земли.
–Спасибо, – слишком много было в этом простом слове.
Но Гриморрэ не позволил себе раскисать в ответных любезностях и заверениях, вместо этого он проворчал:
–Только давай уберёмся уже отсюда?
Цепеш хмыкнул и вскоре чёртов клочок земли был оставлен. Вернулись прежние краски и свобода. Налипшая земля сама собой рассыпалась, точно не выживала она в реальном мире и даже вампирский холод жилища был ей губителен.
Гриморрэ выдохнул – стало легче. И приносить клятву было тоже веселее.
–Может сжечь всё это дело? – спросил он, пока Цепеш отдавал соответствующие распоряжения верному Амару о подготовке всего для клятвы. – И шкатулку, и землю. Пусть расползается.
–Я думал об этом, – неохотно признал Цепеш, – но мы не знаем точно что будет при взаимодействии с огнём. Закрыть ключ, уничтожить его, можно, но если он попадёт в недобрые руки?
–А если передать этот клочок Святому Престолу и пусть роют они? – у Гриморрэ идейность заработала. Сказывалось отсутствие соблазнов поблизости.
Влад Цепеш посмотрел на него недоумённо – такая мысль ему в голову не приходила и её нужно было ещё обдумать.
–Всё готово! – объявил Амар, появляясь перед своим господином. Цепеш от неожиданности – он уже успел забыть о своих же распоряжениях, подхваченный идеей Гриморрэ – едва не поперхнулся словами.
–Ладно, сначала клятва! – зато герцог был бодр.
Проводить ритуал клятвы мог только верный, преданный обоим, держащий тайну на молчании слуга. Гриморрэ даже не удивился тому, что у Цепеша этим занимался Амар. В самом деле, кому как не ему проводить подобное? Кому ещё? Кто был бы ближе к Цепешу, как не человек, который последовал за вампиром?
По своей воле последовал, не желая разлучаться с хозяином.
Гриморрэ не понимал такого. Нет, за ним влеклись люди – бывало! – но они шли, желая что-то получить от него: могущество, власть, жизнь, молодость…
А так, чтобы из преданности? Но Цепеш как-то всегда по-особенному относился к людям, и те платили ему тем же, и, хотя плелась за спиной его посмертия чёрная легенда о нём же, всё-таки он неизменно находил среди людей сочувствие.
–Клянёшься ли ты принять моё бремя, если меня не станет? – у Цепеша глаза полыхнули чернотой, той самой, что вроде бы их и явила в этот мир – вампиров.
Ритуалы клятвы между вампирами – это редкость. Обычно всё приходит к договору и вере, чаще всего – в банальном понимании, что выгода должна победить амбиции.
Но сейчас Цепеш был настроен серьёзно, да и случай был не тот. Угроза висела, вырисовывалась отчётливо ликом Сиире и его мощными планами на тайны, ему не принадлежащие, и это нельзя было не заметить, нельзя было проигнорировать.
Поэтому клятва.
Как хорошо что Гриморрэ всё-таки вырос уже помыслами и деяниями из людских иллюзий, нарочитости оскорблений и отчасти от гордыни смертных освободился.
–Клянусь, – Гриморрэ был в ужасе. Он понимал, что сейчас его судьба делает последний разворот, и что от этого долга он уже не скроется. Нарушь вампирскую клятву и темнота, дающая кров вампирам, тебя разорвёт.
Амар всё с тем же спокойным видом, не нарушая в себе этого покоя и не выдавая и тени волнения, коснулся запястий обоих вампиров – слева Цепеш, справа Гриморрэ…
Вампирская кровь черна – в ней нет жизни. Вампирская кровь густа – в ней едва-едва есть движение, и чем древнее вампир, тем тягостнее и тяжелее кровь его. Но проступили на запястьях соратников капли чёрной крови – чуть светлее у Влада, хотя, казалось бы, какое там различие среди черноты крови? Но видишь – века поживёшь и видишь – кровь Цепеша светлее, он моложе Гриморрэ.
Но тяжесть бремени выпала на Цепеша.
–Клянёшься ли ты не допускать врагов до тайны, что была тебе открыта? – у Влада Цепеша голос уже проседал, дрожал от непривычного напряжения – отвык он от подобных усилий, отвык. Всё же посмертие его было рутиной.
Ну и ещё цепочкой дел, на которые можно было бы и не обращать внимания. И не обращали ведь, сколько веков не обращали, пока принц Сиире не вылез из теней своих амбиций!
–Клянусь! – зато Гриморрэ второй раз произнести слово клятвы было проще. Второй раз отозвался в нём уже чем-то человеческим, забытым. Оказалось, что говорить и обещать было так легко и так привычно! И что-то из древней, почти забытой им жизни, проступило на краткий миг в памяти, отозвалось не то дождём, не то солёным морем, хлестануло и отступило, оставляя на его запястье вторую каплю чёрной крови.
Вторая капля крови. Второе слово клятвы.
–Клянёшься ли ты следовать тайне…
Цепеш не просто не привык к подобным усилиям, он вообще уже не помнил последней клятвы. Когда ж это было? И с кем?
Мысли путались. Словно ожившие в едином клубке, они стремились создать что-то единое и цельное, но каждая из этих мыслей тянула в свою сторону. Мысли сделались похожими на змей, хвосты которых были связаны, и каждая рвалась из этой связки, но каждая на свой лад и в своей резкости.
И вспыхивали, вспыхивали далёкими огоньками какие-то забытые моменты прошлого и неприкаянного настоящего, что-то из отрывков чёрных легенд о нём…
–Клянусь! – Гриморрэ был сильнее, а его память устойчивее. Он не выдержал, да и не захотел выдержать муки друга и потому перехватил его клятву, поняв, что Цепеш не может закончить фразы.
Амар взглянул на него с укоризной, но что значила эта укоризна? Да и не была она настоящей – Амар тоже тревожился за Цепеша, и видел не хуже герцога, что Влад находится уже не в той бодрости сил, и надо спешить!
Третья тягучая капля крови. Третий раз чернота – такая разная, ведь даже тьма неоднородна и Амар разжал руки, выпустил запястья обоих и снова сделался не хранителем тайн, а простым слугою, что уже склонился над рухнувшим в кресло хозяином.
–Господин? Повелитель, вы слышите меня?
Влад Цепеш слышал. Он коротко кивнул и едва повёл рукою, прося Амара удалиться. Верность верностью, а перекладывать бремя на кого-то ещё – это и самому быть дураком, и проявить удивительную жестокость…
А Цепеш не хотел быть жестоким без причины. Ещё когда был человеком – уже не хотел. Жизнь и войны вынуждали его, приходилось проявлять себя с самых дурных сторон, приходилось жертвовать репутацией, показывая черноту души и мыслей, выдумку извращённого рассудка, но Влад раз за разом убеждал себя в том, что это его вынуждают, а сам он не испытывает никакого желания поступать грубо и жестоко и кровью вести свой
