приживалка Мария Ивановна и ее молоденькая протеже, которую та притащила из последнего своего «похода» по святым местам. Ну и Настенька со своим учеником. Не смотря на располагающую внешность и мягкость, Николя слушался свою учительницу более, чем любого другого в доме. Впрочем, с отцом у Николя было заключено некое перемирие – друг друга они не трогали, общаясь почти официально. А вот мать Николя любил, но не как мать а как, скорее всего, младшую сестру, которую нужно защищать, но не давать командовать собой. Так что сейчас Николя вел себя прилично и на блюда не морщился. Хотя ел, по обыкновению после болезни, мало.
-Итак, Анастасия Андреевна, как Николя справляется с учебой? – спросил Сидор Яковлевич
-Отлично просто. – сказала Настенька, покраснев. Её просто до безумия стесняло, что ее, вчерашнюю институтку, называет по имени отчеству такой серьезный важный мужчина. Она побаивалась Сидора Яковлевича и никак не решалась поговорить с ним. Настенька видела, как весь дом держится на расстоянии от Коли, и она вовсе не понимала почему. Ну, положим, Коля и ее поначалу пугал. Но потом она поняла – мальчик просто очень серьезен, не по своему возрасту. На уроках педагогики им говорили, что так бывает. «Ну потом, попозже» . –думала Настенька. Но так пока и не решилась.
-Хорошо, - сказал Сидор Яковлевич. - Вы не стесняйтесь, говорите, если нужно что по учебе, все будет.
На том разговор о Коле и закончился и опять к самому мальчику никто не обратился. После обеда Настя с Колей ушли в детскую – Настя должна была проверить уроки мальчика, а все домашние разошлись по своим делам.
Николя показывал Насте урок, а девушка смотрела на его с сочувственной улыбкой. Насте казалось, что она поняла все, что происходит в семье. Отец – пусть и не самый крайний тип самодура, но все же не умеет общаться с окружающими кроме как через приказы. Сын интересует его только как продолжатель дела, рода и повод для гордости. Наверняка и любит его, только показать это не умеет, да и не считает нужным. Мать – барыня милая и теплая. Такая домашняя, но уж очень простая, грамоте кое-как обучена только. И Николя мальчик очень талантливый, быстро все схватывает, рисует хорошо. Может, пропадает в нем писатель или художник, да только так и пропасть этому писателю или художнику в купеческой конторе. Впрочем, не ей судить.
-Знаете, а они меня боятся. Все. Поэтому и слова не скажут, - вдруг сказал Николя каким-то хриплым голосом. Настя вздрогнула даже
-Николенька, ты не прав. Тебя очень и папа и мама любят
Николя засмеялся тоже как-то хрипло и лающе. А потом сказал, улыбаясь настолько кривоватой и жуткой улыбкой, что Настя даже решила – не сошла ли она резко с ума, ведь не может ее милый Коленька корчить этакие рожи. Просто физически на столь ангельском лице они не возможны. А Николя продолжал пугать
-А вот вы мне понравились, - тут он облизнул губы и посмотрел на девушку вовсе не взглядом десятилетнего мальчика. Это был какой-то похотливый и липкий взгляд. - Мы бы с вами могли …устроить тут маскарад. Я давно к вам присматриваюсь, такой потенциал пропадает.
И Коля вновь рассмеялся. Настя отступила на пару шагов и закрыла глаза. А когда открыла, вся комната плавилась в огне. Трещали стены, пламя стекало по шторам и плясало на мебели. Только через пару секунд заметила Настя, что тоже в огне ведь. И сразу пришла боль. Но Настя не успела закричать – комната вновь стала как прежде
-А вот задача, я ее смог решить! – Коля с гордостью протягивал тетрадь, преданно заглядывая в глаза. – Анастасия Андреевна? Я смог решить. Сам!
-Да Коля, ты молодец, - погладила мальчика по голове еще не отошедшая до конца от шока Настя
После той истории Настя стала обращать внимание на особенности общения мальчика и окружающих и ее мнение о том, что происходит в доме. Как относятся к мальчику. И да, она вынуждена была признать, что Коля был прав – его действительно боятся. Впрочем, мальчик тоже стал другим. Иногда Настя стала замечать, что ее Коля совсем иной, опять появлялся тот липкий совсем не детский взгляд. А потом Коля вновь становился прежним. Также девушку стали мучить кошмарные сны, блуждания в удушливом коридоре из дыма, без просвета и надежды выбраться. Сумела она услышать и некоторые слухи дома, когда слуги стали доверять ей.
Настя некоторое время не решалась, а потом все же поехала к своему духовнику – отцу Паисию. После смерти родителей он остался единственным, кто помогал девушке. Навещал ее, помогал словом, а иногда и скромными своими денежными запасами.
Отпросившись у барыни, Настя поехала к отцу Паисию, который жил на другом конце города в скромном домике с маленьким садом.
Старик, еще достаточно бодрый, носивший, по предпочтению духовных лиц, окладистую бороду, принял девушку ласково. Напоил чаем с медом и вареньем. А Настя облегчила душу, рассказав то, что ее волнует.
-Может и ерунда все, - сказала девушка, закончив рассказ. Тут, под вишневым деревом, в маленьком садике рядом с единственным родным человеком, Насте начало казаться, что она действительно придумывает, и ничего такого быть не может. Отец Паисий только головой покачал.
-Веретиха считается ведьмой злокозненной, слышал я это. Да и то, о чем ты рассказываешь, напоминает одержимость. Чадо бы посмотреть.
-Не думаю, что получиться в ближайшее время…
Отец Паисий встал, прошел в дом и скоро вынес Насте небольшой серебряный крестик на цепочке
-Вот, возьми. Это намоленный святой крест из Н-ской обители. Положи его тайком там, где живет ребенок, в его комнату. Защитит от зла. А на счет того, чтобы ребенка ко мне привести, подумай, как сделать
Настя кивнула и не без сожаления рассталась и с уютным садиком и с его хозяином. В этот же день ей удалось засунуть крестик под матрас кровати Коли. И поскольку мальчик вел себя обычно, Настя даже вздохнула с облегчением
***
Отец Паисий уже давно отборолся со всеми искушениями земными, и тихо-мирно жил в своем домике, радуясь простым земным радостям. Мало что тревожило старика. Разве что болело сердце за Настеньку, к которой он относился как к своей родной дочери. Радовался старик, что Настенька нашла урок у богатого купца, потом уже с рекомендациями к другим господам перейдет, а можно и в гимназию какую – учительствовать. Поэтому теперь его очень расстроил визит Насти. Он ведь и сказать по сути не мог ничего. Отец Паисий врачевал душевные раны, но с одержимостью не сталкивался, да и сначала увериться нужно, что одержимость, а как сделать это?
Паисий вздохнул и зашел в дом-вечерело уж. Помолившись и затушив свечу, он лег спать.
Впервые за долгое время сон старца был неспокоен. Сначала поле с ветром ледяным, который сдувал с ног и холодом до костей пробирал, потом темная вода, холодная и плотная, так что свет Божий чуть чуть проникал. Паисий тонул в этой воде, не в силах пошевелить ни руками, ни ногами. А потом пришла память о том, как он и в самом деле тонул в детстве, лет пяти, в речке рядом с деревней. Тогда его, едва живого вытащили, спасли. Но здесь и сейчас спасителей не было. Вода стала заполнять легкие, а Паисий получил возможность двигаться и ощущать. Волна ужаса захлебнула сознание.
«Так ты тонул, отче?» - послышался издевательский голос. – «Можешь и совсем утонуть. Как там у вас – не зная броду не суйся в воду?»
Из последних сил Паисий вырывался из цепких объятий сна и с последним вдохом проснулся на своей постели, насквозь мокрой.
-Бери! – услышал он вскрик, и что-то ударило по щеке а потом упало на постель. Паисий пригляделся. Это был крест, точно такой же по размеру, что он дал Насте. Только погнутый и обугленный. Паисий был уверен – это тот самый крест! Схватив его и прижав к груди старец зашептал молитву, А по скромной, больше похожей на келью комнатке разносился смех.
***
Настя тоже спала беспокойно. Она была на балу. Маски, платья, оголенные плечи и декольте, слишком уж откровенные. Дамы и господа – Настя не могла понять, как попала в это все великолепие, пока не осознала, что на ней тоже золотистое платье с декольте и маска – перья, сапфиры, золотой клюв. Девушка искала выход, но тут кто-то подхватил ее и закружил в танце. Настя не могла вырваться так умело и крепко держали ее. Она посмотрела на своего пленителя. Молодой челок – лицо полускрыто черной маской, но синие глаза из прорезей смотрят внимательно, пристально. Она и знала и не знала этот взгляд.
Кружились в танце Настя и ее похититель, кружились господа и дамы. И в какой-то момент Настя все же вырвалась и побежала куда-то, не разбирая. В спину ей несся смех, а люди расступались, давая дорогу. Открыв тяжелые двери, Настя шагнула в темное помещение, и упала, споткнувшись обо что-то. Как только она полетела на пол, двери закрылись, оставив Настю в кромешной тьме. Она села на пол, подобрав колени и чуть дрожа от холода. И тут вспомнила, как вот она маленькая сидит в темном подвале, а где-то капает вода и бегают крысы, наверняка есть и пауки. Кто ее мог запирать в подвале? Неужели мать? Да нет, быть не может. Но память настойчиво подбрасывала образы и чувства. Сколько Настя так просидела – она не знала. Но когда девушка проснулась, то она зажмурилась от яркого света. И прошло время, прежде чем привыкла к нему. Тут же ее ждал сюрприз. Старец Паисий сам к ней приехал. А ведь он никуда не выехал уж давно. Настя больше встревоженная, чем обрадованная, спустилась со второго этажа. Барыня, увидев старенькую рясу Паисия и узнав, что он кем-то там является Насте, повелела принять его в кухне. Матрена, предложив старцу кофе, ушла, чтобы не мешать разговору
-Отче, что вы тут делаете?
-За тобой приехал. Собирайся.
-Куда? – удивилась Настя
-Сначала ко мне домой, у меня есть лишняя комнатка, поживешь, а там, Бог даст и найдешь место.
-Я не понимаю
-Беда тут твориться , Настенька, нечто что мне не по силам, нечто темное и злое. И обратило видать оно взгляд и на тебя.
-Тогда я тем более не могу оставить ребенка! – Настя сама удивлялась своей уверенности.
Еще долго Паисий уговаривал Настю, заклинал, пугал потерей души, чтобы поехала с ним. Но та отказалась. Так и осталось старцу лишь благословить свою духовную дочь и уехать, чтобы молиться о ней.
А Настя на следующую неделю поехала к самой Веретихе – туда, куда бы раньше и под страхом смерти не ступила. Дом Веретихи – большой двухэтажный , свежеокрашенный светло-бежевой краской, многие обходили стороной. Вот и Настя долго войти не решалась. Пока не появилась на пороге сама Веретиха – и не поманила ее. Делать ничего не осталось – Настя зашла внутрь за страшной хозяйкой.
Дом Веретихи меньше всего напоминал избу колдуньи. Современная дорогая обстановка, светлые комнаты. Разве что гуляли по ним запахи растений сушеных да еще чего-то непонятного. И сама хозяйка вовсе на ведьму не походила. Подтянутая, лет пятидесяти, одетая весьма элегантно, обдавшая Настю запахом духов, совсем чуть чуть, чтобы он лишь угадывался. Невысокая и стройная, даже без корсета, Веретиха сохранила еще много от былой красоты. Руки словно им лет на двадцать меньше, чем самой хозяйке, с длинными пальцами, без пятен и других возрастных изменений. На лице кожа была подтянутая, лишь морщинки в уголках рта, да небольшими сеточками вокруг глаз. Даже
