упасть.
— Вот ведь, етить твою мать! — выругался завгар, почесывая затылок, — а я ведь, Васька, до последнего момента не верил!
Лопатин молчал, милиционер тоже, на ум ничего не приходило, ведь начни только говорить, слишком много скажешь, лишние проблемы. А их, проблем, и так достаточно.
Но председатель и Хныкин, к которым присоединился и водитель Бойцова — Максим, сами сбивчиво, перебивая друг друга, пересказали, чем закончился в Чернево вчерашний день. Горохов облегченно вздохнул, про себя подивившись, как ловко оболтал деревенских смоленский генерал. Лучше и не придумаешь! Да еще и про Архипа Головкина упомянул, что вообще казалось странным, так как о старике и его смерти чекисту знать и не полагалось вовсе. Сергей пристально посмотрел жене в глаза, та, поняв мужа, чуть кивнула. Лена, которую тоже беспокоила необходимость объясняться в селе, постаралась скрыть облегчение. Авось, и правда, обойдется без тех страстей, которые она представляла, с арестом мужа и ее с Лопатиными. Неожиданно пришло понимание, что неожиданный выход из положения, являлся прямым следствием странного происшествия с Кудашевым перед самым его отьездом. Когда он до полусмерти перепугал всех, особенно командиров чекистов своим преображением… В кого? Да кто его теперь поймет? Но помогло!
Лена шагнула к подруге, схватила ее под руку и оттащила на пару шагов от ворот, что-то зашептала на ухо.
— Да, вот ведь как вышло! — ответил на град сыпавшихся вопросов Сергей, понявший, что нужно ковать железо пока горячо, — но не могу, Степан Иванович, не могу ничего вам рассказывать! И Василий Андреевич тоже, и девчонки! Запретили нам! Теперь это, без всяких шуток, государственная тайна!
— Да какие уж тут, к хуям, шутки! — согласился председатель, — живы остались, и то хорошо!
— Да… — протянул Хныкин, бывший к удивлению присутствующих, совершенно трезвым, — а со старым Головкиным ишь оно как обернулось! Дед Архип, выходит, герой у нас!
Горохов сокрушенно вздохнул, развел руками, мол, вот так вот.
Лопатин молча гладил всхлипывавшую подругу по голове и невпопад отвечал ей. Сам недоуменно крутил головой, бросая взгляд то на милиционера, то на нежданных гостей, то на дочь с Ленкой. Наконец, и он, с облегчением понял, что к чему. Защипало в носу, на глаза навернулись слезы, перехватило дыхание. Нахлынула непередаваемая нежность к прижавшейся к нему женщине. Именно в такие моменты познается вся серьезность чувств.
Андреич, обнимая и поддерживая Наташу, прошел во двор, председатель с товарищами и Гороховым, за ним. Следом к дому шли жена милиционера с Машей. Посреди двора Бойцов остановился и покачал головой. Оба окна, выходящие на дорогу к селу, были разбиты пулями. Сергей подошел к тарахтящему мотоциклу и повернув ключ, заглушил мотор.
— Ну, Вася, ты не переживай! Колхоз поможет! Генерал вчера просил посодействовать. Да мы бы и сами... На неделе выпишу тебе пару машин досок с лесопилки, забор новый поставим. Да и с порубочным билетом решим. Заготовишь древесину зимой, отлежится, подновишь постройки во дворе.
Гороховы и председатель уехали только через три часа. Наталья, наотрез отказавшаяся возвращаться с Бойцовым в село, все время держала Лопатина за руку, словно все еще боясь потерять неожиданно обретенное счастье. Зато с ними уехала Маша, в этой суете немного отвлекшаяся от тоски по любимому. Понимала, что оказалась бы для отца и Натальи в этот день и особенно ночь третьим лишним. Отец, смущенный ее решением, пытался было остановить, но она, обняв Василия, прошептала:
— Все хорошо, папа. Я с Сергеем приеду.
На страсть до рассвета, как в прежние дни, у Андреича и Наташи сил не было. Слишком много их ушло в последние дни. Но любили в тот вечер друг друга они со всей мыслимой нежностью. И, застонав одновременно, обессилено замерли. А потом долго молча лежали, обнявшись, чувствуя, как постепенно успокаивается неистовый стук сердец. Лопатин уже начал проваливаться в сон, когда услыхал шепот любимой женщины.
— Васенька, я вот все думала, рассказать тебе или нет…
— Что такое? — приоткрыл глаза Андреич.
Женщина запустила руку ему в волосы, покрывала его лоб, щеки, нос, легкими поцелуями. Чуть касалась его губами и не торопилась отвечать.
— Сон мне приснился позавчера, такой странный и радостный, — зашептала она ему чуть слышно на ухо, — Коля твой приснился, как живой прям…
Лопатин вздрогнул, сразу слетела вся сонливость, во рту пересохло.
— Я засыпала уже, даже не поняла, что сплю. Вдруг вижу Колю твоего. Он сидит на стуле рядом с кроватью и смотрит на меня так... по-доброму так. У него же улыбка очень красивая была, все говорили. Он и одет был в какую-то форму и в тельняшку. И говорит он:
— Тетя Наташа, отец вас очень любит! Я желаю вам счастья вместе. Сказал, и в то же мгновение, я вижу, уже не один он. Рядом женщина. Молодая, красивая, с белокурыми локонами ниже плеч. И тоже в какой-то военной одежде. Я еще подумала, кто такая? Никогда раньше не встречала.
Она шептала, а Лопатин чувствовал, как какая-то пружина сжимается в груди, словно ее заводят, как часы, невидимым ключом. С каждым сломом, она все туже и туже свертывалась в тугую спирать…
— А потом эта женщина и говорит:
— Как несправедливо, мол. В ней столько нерастраченной любви и ласки, но лоно ее бесплодно. Ведь это так ужасно, не познать радость материнства! Я хочу ей помочь! А твой сын ей отвечает:
— Ты же знаешь, нельзя! Ребенок обречен будет повторить твою судьбу! А та и говорит:
— Не слишком высокая цена за двадцать три года материнского счастья! К тому же… у меня не было брата эйнхерия, а у нее будет. Ты не дашь, смерти коснуться ее!
Я не понимала, о чем они говорят, но потом эта красавица меня и спрашивает:
— Ты хочешь стать матерью?
Я ответила им, что теперь, когда я встретила, тебя, Васенька, эта моя самая главная мечта!
Лопатин сел, так резко, словно, сжимавшаяся в груди пружина, наконец, распрямилась. Прежде, чем спросить, он глубоко, прерывисто вдохнул.
— И что?! Что ты ей ответила? — спросил Андреич сиплым голосом, пугая Наталью еще больше. Женщина сжалась в комок, с ужасом глядя на Василия, еще недавно почти засыпающего в ее объятиях.
Он сильно тряхнул ее за плечи. Наташе показалось, что в темноте его глаза горят каким-то страшным пламенем.
— Что?! Что ты ответила?! — закричал мужчина.
Из глаз брызнули слезы, Наташа, дрожа и пытаясь оттолкнуть Лопатина чуть слышно, сбиваясь от рыданий, ответила:
— Я сказала, что хочу! Очень хочу!
Андреич, закрыв лицо ладонями застонал, с такой болью, что страх его подруги тут же пропал. Она села рядом и прижала голову Василия к своей груди, гладя по волосам.
— Ну что, ты, что ты? Это всего лишь сон!
Лопатин перехвалил ее руки, прижал ладони к лицу и стал покрывать их поцелуями, плача навзрыд и не стесняясь своих слез. Наташа, не знавшая что и думать, не ожидавшая такой бурной и странной реакции на рассказ о простом, хоть и необычном сне, чувствовала, что коснулась тайны.
Они долго лежали молча. Василий крепко прижимал к себе женщину, словно боялся, что, если хоть на мгновение ослабит руки, она исчезнет и оставит его наедине с чем-то громадным, неведомым, страшным. И уже после того как они успокоились Лопатин вдруг спросил:
— А что было потом? Во сне?
— Потом? — встрепенулась женщина, — а… потом, она скинула с меня одеяло, ты же знаешь, я ж голая сплю… И провела рукой мне от самого лба до... ну до низа. И они пропали. Вот ведь, приснится же…
Утром Василий предложил Наташе выйти за него замуж. Не веря в собственное счастье, она сразу согласилась, повиснув у Лопатина на шее. А по лицу Василия текли слезы.
****
Весь вечер Гороховы и Маша просидели за столом. Все разговоры касались событий последних дней и главным в них был Кудашев. Предположения и догадки сменяли друг друга, не высказанные ранее мысли и мнения занимали их до поздней ночи. Все трое дико устали, и спать бы им и спать, но нервное напряжение не отпускало. Перед глазами до сих пор стояли немцы с оружием и солдаты советского генерала. Не могли они забыть и лиц местных жителей, которые высыпали на улицы, как только услыхали, что Сергей с женой вернулись в село. Обсуждали с горькой усмешкой, как их топили Черневцы, стараясь в допросах облить грязью, кто как мог. Об этом знали невнятных рассказов Бойцова с Хныкиным. Вот уж действительно, верно говорят, что друзья познаются в беде. Выходило, что прожили они тут всю жизнь, а друзей настоящих не нажили. Кто завидовал их семейному счастью, да полюбовной жизни, а кто просто спасал свою шкуру по правилу — падающего подтолкни.
Утром встали разбитыми, словно и не спали. Нехотя позавтракали, Сергей уехал в район, гадая, что его ждет, а Лена собиралась в клуб. На Машу вновь нахлынуло отчаяние. Казалось, жизнь окончена. Даже дышать и говорить было тяжело. Словно вынули из груди что-то важное, без чего никак нельзя организму. Осталась внутри лишь черная, вязкая пустота, как на месте сгоревшего от молнии старого дуба на отцовой заимке. Девушка вновь легла на кровать и уткнулась в подушку. Лена, выбившаяся из сил ее тормошить, ушла, но к обеду вернулась со стопкой книг.
— Вот что, голубушка! Хватит ныть и жалеть себя, несчастную! Вернется твой Юрка, никуда не денется. Его шваркнуло никак не меньше, чем тебя, ты уж мне поверь. Никуда вам теперь друг от друга не деться! На-ка, вот! Можешь не возвращать, мы их все равно списывать собрались.
Она выложила на стол несколько старых учебников по-немецкому языку со словами:
— Учи немецкий! Заберет тебя Кудашев к себе, и будешь там, как дура глазами хлопать. Время покуда есть, учи!
Маша, сидевшая к тому времени у окна и с тоской взиравшая на пустынную улицу, встрепенулась и подошла к столу. Она с сомнением глянула на учебники и спросила Лену:
— Да как же… я и не учила никогда. В школе английский, в институте латынь… немного.
— Ну, вот я и говорю, учи язык! И дело тебе и отвлечение от унылых мыслей. Будешь учить и его вспоминать! — ответила напористо подруга, радуясь огоньку, появившемуся в глазах Маши.
Но это было еще не все. Лена торжественно водрузила на стол еще одну книгу. Толстую и, видно, очень тяжелую. Старая коричневая обложка с потемневшим золотым тиснением, старыми, царскими еще фитами и ятями.
— Вот еще, Машка, глянь, что я нашла! Из старых книг, еще, наверное, с барской усадьбы: «Общий гербовник. Дворянских родов Российской Империи» издание 1903 года. Тут и про твоего Кудашева есть! Вот… — Горохова раскрыла книгу на месте заложенной закладкой, они склонились над пожелтевшими страницами и стали читать.
— Кудашевы — российский княжеский род татарского происхождения (т. н. князья татарские), происходящий от князя Кудаша…
****
День сменялся днем, неделя неделей, месяц месяцем. Через несколько дней, после достопамятных событий, на Лопатинскую заимку, как и обещал председатель, привезли с лесопилки досок, а ушлый Хныкин где-то достал два бидона темно-зеленой краски. Василий отказался от помощи в ремонте забора, сказав, что Сергей Горохов уже обещал помочь, а работы как раз на двоих. К середине сентября Сергей и Василий обновили забор, а зимой сговорились в лесничестве на счет кругляка для стройки.
Местных Черневских, еще не отошедших от августовских событий,
