этого стал добиваться невозможного как весьма неосторожно пошутила Анси. На этом фоне Сергей со своим гинекологическим чемоданчиком (кстати моё изобретение) смотрелся пусть он меня простит за невольную резкость каким-то средневековым монстром ставящим безжалостные опыты над беззащитными жертвами. Дл сих пор в моей памяти встает выражение глаз выпускницы высших женских курсов, когда к ней стал приближаться Сергей со своим самым грозным орудием №18 (кстати тоже мое изобретение; легированная сталь покрытая сверху никелем, три поршня обратного хода, двойные зубья, полная автономность а вес всего 12 килограмм – ну не чудо!) и это при моей такой ранимой психике. Ну не шалун ли он после этого. Я прекрасно понимаю что эстетика насилия и боли существует в нашем современном мире и Сергей её может разделять (хотя с его представлениями идей Фуко на практику анального с/м я бы и поспорил) и что в конце концов он по другому и не может удовлетворять своё растущее либидо, но все-таки как это не изящно. И потом если уж занимаешься этим хотя бы раз в неделю принимать ванну.
Ну а вы Боря поразили меня прямо в сердце. Когда утром вошел в свою уютную комнату для размышлений с такой прекрасной кожаной тахтой что я там увидел. Ну это конечно ваше дело отрезать ноги, руки, вытаскивать внутренности и посасывать кровь, хотя вы могли бы вести себя и более цивилизованно, все-таки в гостях. Но зачем я вас спрашиваю надо было вспарывать мой чудесный диванчик, он вам чем не понравился, он вам чем не угодил.
Следующий раз я вас буду оставлять в четырех стенах своей пыточной каморки, так что не жалуйтесь потом на мою невнимательность. Да и ещё. Ну не стоило так поступать с Анси. За время проведенное с нею я успел к ней привыкнуть может быть даже полюбить. Вполне возможно мы с ней могли зажить вместе, растить детей и читать романы Тургенева вслух. А ваша жестокость Сергей и ваша похотливость Борис свели все планы на нет. Как жаль! Ах как жаль! Но впрочем повеселились на славу или как говорит персонаж фильма снятого в эпоху алюминиевых тарелок «хорошо оттопырились». Так что жду вас в следующую среду, надеюсь не забудете старика, навестите. А уж у меня будет чем вас угостить и усладить слух. Кстати обещала заехать в гости кузина Нини со своими подружками и чувствую будет хорошо. Кланяюсь и желаю счастья. Ваш дядюшка.
8. ПОСЛЕ ВЧЕРА
Стержень авторучки потёк оставляя на руке несмываемые пятна. Иссиня-чёрный узор впитался в кожу. Липкая масса рвоты засохшая на полу. Я с трудом вспоминаю мутное вчера. Ошмётки памяти болтаются в тугой голове по запутанным параллелям и диагоналям не собираясь в единое целое а лишь оставляя от себя неумолчный гул. Вот какая ты ****ская музыка и что в тебе находят многочисленные адепты ежедневно ставящие запиленный винил в свои пожелтевшие лёгкие, пропуская по пищеводу вниз в темноту мягкого желудка. Смотреть в тусклое стекло уровнем жидкости, ошалевшими набухшими пальцами сдавливая податливые стенки пластмассовых стаканов и ещё при этом сдерживая себя от желания остаться в этой высокой траве заброшенной стройки. Но опять ничего у нас не выходит, смотрю на часы и убеждаюсь что необратимые изменения уже наступили и мне пора снова выходить на тропу войны за тусклое детство. Горячий крепкий чай, дешевая сигарета из помятой красной пачки, кусок свежей булки забытый на столе мой сегодняшний ужин. Я не торопясь взбалтываю остатки слабогазированного напитка «Буратино» высчитывая хватит на сегодня или нет. Мультипликационный зверек с экрана телевизора призывает построить мост усатых моржей с лицами учителей физкультуры, что вскоре они и делают под радостную песнь психоделической мыши руководящей процессом постройки. Забавно но в детстве лишь мир телевиденья казался мне достаточно реальным, будто в густом пространстве воздуха вырезали голубой прямоугольник окна и в него можно просунуть голову заглядывая в иные миры. Добрые дети кричат что-то на непонятном языке, забрасывая спортивные сумки в кучки, обозначают неточные ворота и начинают продолжительную, шумную игру под пристальными взглядами нескольких одноклассниц. Бог в помощь. Гигантские барабаны завода отбивают замысловатый ритм на моём запястье а пустой стакан дрожит на выщербленном столе. Неряшливый индустриальный пейзаж оскоплённый и опрокинутый вползает в окно. Пыльные стёкла с трудом пропускают свет, звуки включенной радиоточки просачиваются в комнату огибая колченогую, тяжелую мебель, толстые набухшие ковры и грязную посуду. Засохшая пена с линиями волос размазанных по опасной бритве брошенной в мойке вместе с кусками окровавленной ваты. Добрые звери ручного зоопарка отчитывают моё время, отмеряя деревянной школьной линейкой отпущенный срок. Ну ничего неужто зря шестидесятники топтали рассохлые «Саламандер» по снежному насту советского времени. Вот и наступил конец прекрасной эпохи. Забегали оцинкованные дети в защитной форме по учебному полю, застрекотали швейные машинки бесконечной строчкой опутывая шёлковой нитью ноздреватые, разбухшие тела уездных Лолит производства 1985 года. Мне сверху видно всё, ты так и знай – шепчу я дотрагиваясь до твоего лица, опуская руку вниз в глубины узкого подсознания где есть всё, нефритовые джунгли, крепкий голландский табак в вакуумной оболочке, липкие пальцы незнакомых девушек в городском парке, лица африканской национальности идущие по слежавшемуся снегу.
Ещё раз опутывая сизым табачным дымом комнату сына, выпуская на волю хлопья никотиновой воды в узких стеклянных колбах. Резкий запах мужского тела заботливо лечит меня, напряженное тело скручивается тварной болью деталей женского пейзажа. Словно наступил Новый год, утро первого дня творения. Пустая, выжженная белым улица, утомлённые люди дремлют в узких квартирах а я выползаю дышать новым воздухом ещё до того как все сделают это. И мне достанется самый свежий, самый чистый ворованный воздух города погруженного в нескончаемое тепло сырых подворотен. Спите цинковые мальчики вас ещё догонит скупой отходняк, ваши дети заполнят пустую тару рубиновой мочой и всё будет хорошо. И лишь наши не прилетят на помощь, не сбросят белые купола парашютов защищая поруганную невинность. Нам останется лишь ждать момента когда всё закончится и старуха-процентщица перережет розовый шнур жизни обдолбанного папы Карло. Седое старческое тело, вот каким я буду, вот каким я стану. Слезящиеся глаза в роговой оправе потрескавшихся очков, сморщенная, плюгавая кожа в трещинах вен и набухших артериях. С ужасом буду вглядываться в бесконечную даль перебирая имена друзей, одноклассников, подруг покинувших меня почти навсегда. Безразличные родственники занесут всё это в реестр необходимых расходов и я не смогу ничего сделать, даже пошевелить атрофированной рукой. Но пока я жив запоминаю время работы гастронома, настраиваюсь на волну «Маяка», добавляю воду в медицинский спирт, накалываю куски варёной колбасы, забываюсь в мягком и женском. И подростки с заточенными штырями в правых кармашках пусть немного подождут. Хотя бы пару лет, пока не стану большим, большим. Выше облака, ниже солнышка. И льётся детская кровь и умирают целлулоидные карлики протягивая крохотные ручки к потревоженным небесам. Забывайтесь в своих жёлтых снах, прячьтесь в пуховые немецкие одеяла, господин Ка вышел на свою работу обмотанный пулемётной лентой крест накрест. Ну бандерлоги ближе, ближе…
9. 80 км. в час
Ещё несколько женщин и всё будет хорошо, черно-белая киноплёнка на лицах, движения дрожащих рук.
Женщина- У тебя ковбойка помялась.
Мужчина- Ну и ничего.
Ж- Меня сегодня сделали два раза.
М- Моя женщина танцует, моя женщина двигается.
Ж- Короткие причёски, какао-порошок и туфли лодочки, мирный атом, французские духи, запиленный винил.
М- Яркая помада, грязный песок Ялты, тела пионерок средне-русской полосы, студия звукозаписи.
Ж- Представь себе. Йоко Оно была как и я китаянкой.
М- Японкой.
Ж- Пусть японкой, зато она не напрягалась.
М- Литография на обеденном столе, рифлёная бумага, карта страны восходящего солнца, буги-вуги на паркетном полу, диско made in itali, дискотека за продавленным бетонным забором.
Ж- Полка с книгами. Так что ты от меня хочешь.
М- Ничего, ничего, ничего. Вирджинский табак поможет спасти меня ещё раз. Начнём всё с самого начала – вот тебе девочка Кошкин дом и юбка в оборочку.
Ж- На стене нарисован яркий закат. Рисунок был небольшой с мою ладошку.
М- Полукруглые львовские автобусы везут нас на юг. Представь яркое солнце, назойливая духота, выцветшие шторы на окнах. Ты розовыми коготками держишь оплавленный пломбир а из радиоприёмника раздаётся голос Муслима Магомаева.
Ж- Представь себе зелёные очки такси спешащего в парк, вагон-ресторан утыканный цилиндрами салфеток, старшеклассниц продающих свои упругие тела на уроке физической культуры. Бледные соски пробиваются через хлопчатобумажные майки. Треск любительских кинокамер, я на фоне черноморской волны пытаюсь влезть на надувного утёнка.
М- Мы остановились возле автоматов газированной воды и бросив три копейки жадно пили липкую воду. Мимо проезжала продукция Московского и Горьковского автозаводов и ты проводила рукой по моему лицу. Было больно.
Ж- Мягкий типографский шрифт твоего тела. Запоминаю твою жидкость, одевая то мини то макси. Фотография на письменном столе. Склизская улитка переползает веко. Где-то на горизонте плывущий сухогруз, а розовые буйки почти не видны.
М- Томики венгерского детектива в язвах золотого песка и мутные листы «Коммунара Ялты» на лицах отдыхающих. Я опустил на глаза панамку и ещё больше погрузился в поролоновый матрас. Огромные окна парикмахерской открыты настежь. Реклама индийского фильма в пол стены, на которой шкодливой рукой районного художника нарисовано тонущее судно «Танкер Сармат».
Ж- Держи шоколадного зайца и два портвейна «Розовый». Мама достала из заднего ящика репринт Троцкого «Тактика городской партизанской войны» и сказала: читай. А потом мы играли в детский бильярд и ты проиграл. А потом мы выпили портвейн и уничтожили зайцев.
М- А потом я выгнал из комнаты надоевшего чау-чау.
Ж- Весёлые волосатики с гитарами «Урал» наперевес исполняют со сцены Зелёного театра медленные баллады производства развитых социалистических стран.
М- Стягиваю с тебя водолазку и фирменные джинсы привезённые в подарок на день шестнадцатилетия заботливым дядюшкой и удивляюсь крепости работы. Хорошо потрудились товарищи голландцы, соединяя одни листы ткани с другими под песни Мирей Матье. Хотя на мой вкус такие экзерсисы с тобой лучше было делать под Бетховена. Шума и конспирации однако больше.
Ж- Оленёнка с «волги» сняли. Отец ругался и грозился оторвать руки тому кто это совершил. В киоске «Союзпечати» свежие газеты пахнущие ранней весной и мартовские алкаши пересчитывают мелочь с гербом несуществующего государства. Линзы солнцезащитных очков на близоруких глазах. Набережная санатория «Красный пищевик», отдыхающие выгуливают свои грузные тела а юные ****и в цветастых одеждах машут руками юным полярникам в просоленных тельняшках.
М- Жёлтые вагончики
