***1
Он почти все время рисовал воду. Море, реки, дожди, лужи. Дожди особенно часто. Поэтому две его последних выставки состояли из таких работ. Устроительница назвала экспозицию "Нескончаемый дождь Никоса". Устроительница была тайно влюблена в него, хотя все их общие знакомые знали об этом. И он знал, но никогда и ничем не отвечал на ее чувства. Он вообще женщин не любил. Причем уже давно. Три раза был женат – хватит! Вторая и третья его жены тут же по новой вышли замуж. А первая уехала. Скрылась, исчезла, растворилась под дождём.
Жил он в старой родительской хрущёвке, а для работы на пару с одним молодым мазилой арендовал художественную мастерскую. Мазила с разрешения Никоса пытался копировать его работы. Получалось так себе, но молодой не унывал и пробовал снова и снова.
Свою обустроенную трёшку в новом доме, возведенном не так давно в хорошем обжитом районе, Никос отдал сестре с ребенком. Туда же переехали и родители, чтобы помогать ей во всем. Зарабатывал он на заказных портретах. Богатеньких клиентов подкатывала ему устроительница, она же продвигала его работы на международные выставки, где они имели успех. Например, в Японии. Правда, сейчас все подобные мероприятия приостановились из-за международного положения и санкций. А выставлять свои работы в Китае Никос пока не хотел, хотя и не называл причин.
Ему хватало на жизнь, ведь его первая жена при разводе отказалась от половины их общего депозита. Потому, что все эти деньги заработал он. Заработал много, вполне хватало хоть завтра купить новую квартиру. Но Никоса устраивала хрущёвка. В ней пахло уютом из советских времен, в ней до сих пор сиял полированный сервант, где на полках красовались хрустальные розетки и фужеры. Их собратья давно стали ретро-экспонатами в музеях. А в маленькой комнате вообще стояло нечто старинно-сверхъестественное – оббитая толстым плюшем оттоманка с огромными съемными подушками. Он нашел её на какой-то распродаже в магазине советского антиквариата. Мать очень удивлялась, потому что, пусть и недорогой, но вполне удобный раскладной диван он просто выбросил на помойку.
Своих жён Никос называл символично Вера, Надежда, Любовь. Правда, в обратном порядке. Первой была Любовь, второй – Надежда, третьей – Вера. На самом деле все трое имели совсем другие имена. Первую звали Дезире, вторую – Ольга, третью – Виктория. Браки с Ольгой и Викой он не считал серьёзными, один длился три месяца, второй всего месяц. Серьёзным и настоящим был только брак с Дезире – целых три года. Она для смеха как-то прочла ему, что в нумерологии планетарное число имени Дезире – это 9, и управляет её именем Нептун. А зодиакальное и сакральное числа – 6 , что соответствует знаку зодиака Дева. Так и было – он называл её девочкой Дези.
Дезире являлась наполовину француженкой – по отцу. Родилась и выросла она в России, но часто ездила во Францию к родственникам отца. Поэтому выучилась и в итоге стала англо-французской переводчицей-синхронисткой в российском филиале его фирмы. После развода с Никосом она уехала работать в головную организацию отца в Марселе. На самом деле она без объяснений бросила Никоса, а развод оформила только годом позже через своего представителя в России. Никос тогда напился до бесчувствия и упал с четвертого этажа. Остался жив и получил всего лишь незначительные травмы. Выпрыгнул или случайно выпал из окна, он и сам не знал. Прохожие очевидцы утверждали, что перед этим он в открытое окно орал песню "Группа крови на рукаве". Первым его услышал молодой дембель вдв-эшник, только что вернувшийся из армии. Он обернулся, бросился к дому, откуда свешивался пьяный Никос, но не успел. Однако именно он вызвал полицию и скорую, а также сразу понял, что пьянчужка жив здоров. После первого шока, когда Никоса несли на носилках в машину неотложки, он допевал последний куплет песни.
Тот день он совершенно не помнил, и из больницы сбежал раньше срока, хотя получил перелом двух ребер. Отлеживался и долечивался дома с помощью нанятого фельдшера. Родителям он сказал, что жена его бросила, и причин он не знает.
-Наверно, захотела в свою Францию уехать, – сказала мать с горечью. А отец спросил:
-Но вы же сильно друг друга любили?
-Да, любили, – ответил Никос.
Больше они об этом не говорили. Девушки крутились возле него как мухи, он выбрал Олю, с которой переспал всего один раз и то по-пьяне. Она ждала три месяца. Не дождалась и подала на развод. Потом к нему прилепилась Вика, которая удрала через месяц, потому что с ней у него даже до постели не дошло.
Мать с отцом смотрели на все это с ужасом, но молчали, зная, что Никос вообще может замкнуться. Хотя он всё равно замкнулся и очень долго почти ни с кем не общался. Немного ожил, только когда готовил свои работы к выставке. Устроительница порхала над ним как мотылек и всех отгоняла, чтобы не надоедали своими вопросами. Он терпел ее, потому что именно она все организовывала. Давал деньги на рекламу и оплату зала для экспозиции, а потом получил у нее карточку, на которую после аукциона поступил гонорар от продажи сразу нескольких его вещиц. Их купил какой-то шведский коллекционер. После этого устроительница продвинула еще несколько его художественных серий, которые вошли в глянцевый каталог избранных картин современных европейских художников. Все их также купили разные любители живописи и графики.
***2
Дезире вживую не видела Никоса уже почти два года. За год, после оформления их развода он успел дважды жениться и дважды развестись. Она все про него знала. И жён его пристально разглядела в соцсетях. Она была почти уверена, что сейчас он каждую из них даже в лицо не узнает, хотя как художник обладает прекрасной образной памятью.
Всё это время она ждала. Сначала, когда бросила его и уехала. Целый год ждала, что он хоть что-то предпримет. Не дождалась. И вот прошел еще один год, а он словно заснул в своем художестве. Сначала Дезире ждала, когда он бросится за ней во Францию, но этого не случилось. Потом, когда она уже имела на руках свидетельство о разводе, она ждала, пока он поправится после падения из окна, потом, когда разведется с Олей, потом, когда разведется с Викой. Потом ждала, что он придет в себя после этих двух разводов. Она положила на это полгода, и вот они прошли. Дезире даже саквояж уже собрала, он ожидал в гардеробной.
Она позвонила отцу и сказала, что хочет пройтись по городу. Ей нужно было подумать, а в офисе все время кто-то отвлекал. Дома ее ждала мать, которая приехала почти полгода назад, да так и осталась с отцом. Он уговорил её не уезжать. По делам фирмы теперь он бывал в России редко, и очень скучал без жены. Наверно, сказывался возраст. Елене хотелось домой, но она оставалась здесь ради него и ради дочери, которая теперь поселилась тут надолго. Хотя Елена надеялась, что… да нет, два года уже прошло с тех пор, как Дезире с Никосом в разлуке. Но мать знала, что Дезире до сих пор ждёт. Она говорила дочери, что русских мужиков можно всю жизнь прождать и без толку. Нужно самой действовать. И, кажется, Дези прислушалась к её словам.
За три года их с Никосом супружества Дезире так и не смогла смириться с его страстью к живописи, графике и вообще к любому художеству. Потому что он был одержим и мог работать сутками, забывая о еде, о сне, о свежем воздухе. И о ней. Она не говорила ему прямо:
-Выбирай – или я, или твое творчество!
Но ведь все было понятно без слов. Она не произносила вслух своего главного желания, а он делал вид, что не понимает. Поэтому она не выдержала и уехала. И прошел целый год, а Никос как будто и не заметил этого. И проснулся только, когда она оформила развод и прислала ему копию свидетельства. Тогда он с горя напился и вывалился из окна. Ну не смешно ли? Ей было не смешно. Она так мало для него значит, если он целый год пропустил мимо сознания как один день? Но ведь он осознал и напился…. ага, а потом через месяц женился. Это же для того, чтобы как-то заглушить свою боль от потери Дезире? Да ничего подобного! Ведь он почти сразу женился еще раз! Да, конечно, он очень быстро развелся и первый раз, и второй. Но все равно не бросил все и не приехал за ней!
Дезире всю душу себе истерзала этими мыслями. Ведь три года они были безумно счастливы. Если бы не его художества… Он старался, однако, на его работы в то время подскочил ажиотажный спрос среди знатоков и коллекционеров. Тогда-то он и заработал все деньги, которые положил на депозит. И открыл он его на них двоих – на себя и на Дезире.
Последняя малая выставка его работ поразила Дезире. Дождь, дождь, дождь… и в его дымке, сквозь струи то и дело маячит неясная женская фигура. Все, знавшие Дезире, не сомневались, что на этих картинах изображена именно она.
Дезире проплакала полночи, а через три дня узнала, что на аукционе, устроенном спонсорами, все его работы с этой выставки купил какой-то японец. Впервые за эти два года она не выдержала и позвонила ему. Голос Никоса в трубке прозвучал спокойно.
-Это я.
-Да, я понял.
-Почему ты за два года так и не приехал, не забрал меня?
-Денег не было, и нет. Мне едва хватает на жизнь.
-Что? Только что прошел аукцион и там все твои работы проданы! И до этого… я ведь все твои выставки в интернете видела.
-Все деньги от продаж я сразу отправляю на наш с тобой депозит.
-А взять из них немного на поездку ко мне? Насколько я помню, это вполне возможно.
-Это деньги наши с тобой. И один я не имею права их трогать.
-О чем ты?!
-Я не мог приехать, потому что до сих пор не порвал со своим творчеством, как ты хотела.
-Но мне не нужен твой депозит!
-Когда ты вернешься, он потребуется для покупки квартиры для нас. Свою я отдал сестре с ребенком. Туда же переехали и мои родители, чтобы помогать ей. Потому что ее муж ушел служить по контракту. Деньги, деньги…
-Ушел на войну?
-Да.
-И где ты сейчас живешь?
-В родительской квартире.
-Пришли адрес.
-Хорошо. Ключи, если что, в почтовом ящике. Он просто плотно прикрыт.
***3
Дезире прилетела во вторник. В будни Никос работал на дому у клиентов. В мастерскую приходили те, что попроще. И ценник на портреты, написанные в мастерской, был на порядок ниже. Ему едва хватало на жизнь, хотя клиенты платили неплохо. Но он не мог делать свою работу абы как, а для качественных вещей требовалось время. Не три-четыре дня, а две-три недели, иногда месяц. Часто он едва успевал оплатить аренду мастерской и две квартплаты. На еду оставалось совсем немного. Один из гонораров он всегда отдавал сестре. Она получала пособие на ребенка до 3-х лет, а родители – пенсии. Жили скромно, не экономили только на ребенке. Все, что зарабатывал по контракту муж сестры, сразу попадало ей на счет. Они хотели накопить на трехкомнатную квартиру. Имелся еще и материнский капитал. Квартира Никоса тоже была неплоха, но сестра не хотела пользоваться его добротой бесконечно.
Дезире, пока ехала из аэропорта, с жадностью смотрела по сторонам. Оказывается, она соскучилась по Питеру. Ей нравился Марсель, но атмосферу Санкт-Петербурга нового и старого заменить было ничем нельзя. А когда она подъехала к хрущёвке, где теперь поселился Никос, сердце её сжалось от непонятной ностальгии.
