кафтане (Кириллу сразу вспомнились гильдейцы Белой Криницы). Остановился неподалеку, сел на краешек мостков. Разулся и с протяжным "о-о-о!" погрузил ноги в воду.
- Здравия и долголетия! - сказал Кирилл, подойдя к нему поближе и глядя в прищуренные от наслаждения глаза.
- Отличное пожелание, благородный юноша! - одобрительно отозвался купец. - Однако истинную значимость данных слов можно оценить должным образом только в зрелом возрасте. Похоже, ты собирался задать мне какой-то вопрос? Прошу: без стеснения.
- Да... Эта же речушка течет мимо Преображенской обители, верно?
- Верно. Названный тобою монастырь расположен ниже по течению в часе или двух отсюда. Время пути зависит от скорости передвижения.
- Ага, спасибо. И вот что еще: не возьмется ли кто-нибудь из лодочников отвезти меня туда?
- И это, и стоимость самой услуги ты сможешь узнать у них.
- А, ну да... Еще раз спасибо.
Кирилл смущенно поклонился и заспешил вдоль пристани.
- Пожалуйста, благородный юноша! - прозвучало ему вослед.
Неважно какой по счету хозяин лодки ответил утвердительно на вопрос Кирилла:
- Разумеется, молодой человек. И в одну сторону направляемся, и как раз сейчас я намеревался отчаливать. Так что прошу: без стеснения. Садись так, чтобы не испачкать одежду о мешки с мукой. На цене в три лиски сойдемся?
- Запросто.
- Это хорошо.
Лодочник оттолкнулся багром от причала, занял свое место. Подрабатывая веслами, чтобы развернуться носом по течению, спросил:
- На воде не укачивает?
- Нет.
- Это также хорошо.
Речка наконец выбралась из дубравы на простор, изогнулась. В просветах прибрежных ракит постепенно показалась, стала приближаться гора со стенами обители на ней. Кирилл еще издалека заметил светлую фигуру на берегу и сразу понял, что это Белый Ворон. Который ждет его, именно его.
- Причаливай, причаливай! - нетерпеливо закричал Кирилл.
- Собственно, в данный момент я этим и занимаюсь. Удивительная невыдержанность, юноша! Ну зачем же прямо воду прыгать? Эх, молодость, молодость...
Ворон приблизился. Заглянув в глаза, отметил с мягкой и какой-то многозначительной укоризной:
- Ты заблудился, княже.
Кириллу стало стыдно:
- Да, Белый Отче. Можно так сказать. Но все-таки я уже сам начал...
- Что ты уже сам начал - это похвально. Позже и я помогу, князь Ягдар из рода Вука. А теперь - домой.
***
- Аминь, отче Власие, аминь! Спаси Господи, и тебе желаю того же. С прибытием. Добрался-то как?
- Слава Богу за всё. Годы наши, как и грехи, немалые - к любому путешествию теперь, как к подвигу сугубому приуготовляешься. Послушай, батюшко игумен: а благослови-ка ты нам либо чайку, либо травничку. Да погорячее, да с медком. Самое оно будет - с дороги-то...
Опускаясь в кресло, маленький архимандрит шумно и радостно потянул носом:
- И коржики с калачиками - или что там у тебя нынче пекут - чую, поспели уж: даже сюда духом заносит.
Отец Варнава обернулся к келейнику, который уже успел подхватиться на ноги и направиться к двери. Удовлетворенно кивнул.
- Мыслю, первый я? - не то спросил, не то утвердил отец Власий.
- Тебе ли не знать, отче?
- Да уж, да уж. Как там у Екклесиаста: "Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь". Хе-хе... Перед вечернею Димитрий объявится - он сейчас в возке своем всё пытается ноги поудобнее пристроить да, как всегда, бубнит недовольно, - а мастер Георгий лишь в сумерках прибудет, никак не ранее. Вижу, утробою мается бедолага, раз за разом с коня поспешно сходит - а не надобно было ту белорыбицу малосольную в харчевне вкушать, ох не надобно! Хе-хе... Ему бы по прибытии снадобья какого-нибудь укрепительного у отца Паисия испросить... Ах вот оно что! Оказывается, нет больше с нами лекаря нашего благородного - услал его злобный отчим Варнава с глаз долой. За тридевять земель да еще и во тридесятое царство.
Отец Варнава усмехнулся:
- Как говорит мастер Зенон, "ты все такой же, отец архимандрит".
- Верно говорит, - охотно согласился отец Власий. - Но приметь: при этом частенько добавляет свое излюбленное "одобряю". Стало быть, одобряет - смекаешь? Хе-хе...
- А прозорливость свою ты бы лучше обратил в день завтрашний - хоть для начала. Очень бы тем меня утешил.
- А вот этого не могу, сам знаешь.
- Да знаю, знаю. Уж и помечтать нельзя. Я надеюсь, выезжали поодиночке и не сразу один за другим?
- Как ты и просил. Просьбы же твои для нас по-прежнему как наказ строгий. Мы ведь ничего не забыли. Хе-хе... Что ж там наш батюшка игумен задумал-то такое, коль ему вдруг занадобилось старую дружину вновь собирать - страсть до чего любопытно! Только-только, понимаешь, я во скиту своем в самый смак покоя от тебя, отец настоятель, войти успел. Да и старец Димитрий наш во Лемеше своем благодатном. А тут нам вдруг нате на лопате: извольте-ка, соратнички дорогие, воротиться на прежнюю службу! Хе-хе... Али ты новыми подчиненными недоволен, аль они тобою? Ведь упреждал я тебя тогда: а не ходил бы ты во игумены. Упреждал? То-то. Хе-хе... Или, как говорят германцы, старые пферды борозды не портят и понадежнее новых будут, а?
- Да не говорят так германцы! - отец Варнава коротко хохотнул.
- Ну и дураки: такой ядреной мудрости себя лишают.
- Кстати, мастер Георгий с его-то молодыми летами давно ли принят во "старые пферды"?
- Да это я так, дабы складности слога не нарушать. Не можешь без нас, значит. Отрадно осознавать сие, зело отрадно и утешительно! Хе-хе...
- Верно осознаёшь, отец архимандрит. Только это далеко не всё. Окажи милость, подай-ка мне вон тот ларчик - тебе дотянуться сподручнее будет.
Напускное любопытство на лице отца Власия тут же заменилось настороженностью, едва из ларца появился убористо исписанный с обеих сторон листок тонкой, но плотной бумаги:
- Это что такое?
- Донесение от князя Гуровского и Белецкого Вука-Иоанна, переданное с младшим сыном его, княжичем Ягдаром-Кириллом. Нынче - князем.
- Как это - князем? Что еще стряслось, пока я в дороге пребывал? И сам-то он где сейчас?
- Эк тебя с вопросами понесло! Давай-ка не всё вдруг. Он сейчас во своей келии, уже отдыхает. У него нынче, скажем так, трудный день выдался. Теперь письмо прочитай. После этого я тебе кое-что расскажу. Потом еще с одной бумагой озакомишься и опять мой рассказ послушаешь. Раз уж Димитрий с мастером Георгием прибудут поздно, то подробно и совместно обсудим всё уже завтра, после праздничной службы да крестного хода.
Дверь приоткрылась. Грамотка тут же исчезла из рук архимандрита неведомо куда.
- А вот и чай! - покосившись в сторону отца Власия, брат Илия добавил осторожно:
- Важное, отец игумен.
- Сюда поставь. Благодарю. Можешь говорить свободно.
- Да, отче. Похоже, началось. Брат Авель деньги взял - только что мне доложил. Наказано ему завтра заднюю калитку отпереть, как только крестный ход обитель покинет да станет к полям сворачивать.
Отец Варнава выпрямился в кресле:
- Так. В дубраву к Ратибору - гонца, а ко мне - брата Иова. Немедля.
Старенький архимандрит Власий безмятежно прихлебывал горячий чаёк, жмурился и покряхтывал от удовольствия.
Глава XIII
Открыв глаза, Кирилл прежде всего увидел Белого Ворона, сидящего у его постели. Сквозь распахнутое настежь окошко внутрь вливались солнечный свет, легкая прохлада и особенный, не передаваемый словами запах раннего-раннего утра.
- С пробуждением! - сказал старец. - Хорошо ли отдохнул?
- Э... Да. Похоже, я во своей келии... А какой сегодня день?
- Ты действительно во своей келии, сегодня у всех нас четверток, а у вас праздник Назария Благодатного. Стало быть, с праздником тебя!
- А, ну да... Спасибо, Белый Отче.
- Одевайся и вновь садись на постель свою напротив меня.
- Ага. Я сейчас, я скоренько!
- Торопиться не надобно.
Тем не менее Кирилл постарался не затягивать приведение себя в надлежащий порядок. Поспешно занял указанное место, приготовился слушать.
- Хоть и в малом, а непослушание всё же проявляешь, - укоризненно заметил Ворон. - В этом весь ты в отца своего. Внутренняя спешка не враз уляжется, будет мешать тебе самому. Догадываюсь, что со времени нашей прошлой встречи уже успели набежать кое-какие вопросы. Можешь задавать их.
- Прямо сейчас?
- Если ничто не препятствует.
- Да... То есть, нет... Белый Отче, а
