Княжич, князь (серия "Кто ты?"-1)

время", - догадался Кирилл. Белая птица мягко упала на его лицо, раскинув крылья. Затем ударила острым клювом в правый висок.
  
  ***
  
   Крылья птицы приподнялись, слились воедино и превратились в белый свод кельи.
  Кирилл окончательно проснулся.
  "Я уже дома, - неспешно помыслилось ему. - Дома... Вот странно-то..."
  Из памяти тут же выплыла его маленькая светёлка в верхнем ярусе родительского терема. Он помотал головой, отгоняя видение, - картинка послушливо скукожилась и юркнула обратно.
  Узкое иноково ложе у входа было пусто, аккуратно застелено. Кирилл оделся, выглянул за дверь:
  - А где брат Иов?
  Галерейный послушник в углу, не отрываясь от книги, указал в направлении окна:
  - Внизу со своими. Тамо же и сам отец настоятель, княже, да. Имей в виду. Ты бы того, на всякий случай постарался бы как-то поосмотрительнее с ним, да.
  - Случилось что?
  Галерейный с удивлением поднял глаза:
  - Так ведь праздник же завтра, Назария Благодатного! А после Божественной Литургии крестный ход с молебном о даровании урожая. Стало быть, готовимся, да. Братия нынче аки птицы быстролетные порхают - туда-сюда, туда-сюда. Отец настоятель от самого рассвету не то, чтобы гневлив, но больше ради вящего порядку... - он понизил голос. - Так что, хоть и князь ты, а это... всё же поглядывай с бережением, мало ли, да.
  У входа отец Варнава беседовал с отцом благочинным. Чуть поодаль стоял брат Иов в окружении невысоких и широкоплечих, под стать ему, послушников. Инок что-то негромко говорил, почти не шевеля губами и сложив на груди руки по своему обыкновению. В ответ на его речи послушники один за другим, отдав короткие поклоны, поспешно разбредались в разные стороны.
  Увидев Кирилла, отец игумен прервал беседу и поманил к себе.
  - Знаю, знаю, - он улыбнулся вскользь, предупреждая возможные речи. - И ты заждался, и тебя заждались - какие тут еще разговоры надобны? Разве что попрошу вернуться к вечерне.
  - Спаси Господи, отче. А как же брат Иов? Ведь он должен со мною...
  - Не пекись о том. Каким именно образом - явно или неявно - брату Иову охранять тебя, то уже ему решать. В дубраве же никому и ничто не угрожает. Гостинец-то свой не забыл?
  - Нет, отче.
  - Тогда с Богом.
  Кирилл принял благословение и направился к задней калитке, стараясь шагать помедленнее: его так и подмывало помчаться во весь опор. Впрочем, он так и поступил, едва лишь чинно притворил за собою тяжелое полотно внешней двери под безразличным взглядом послушника-привратника.
  Брат Иов усмехнулся половиной улыбки, наблюдая сверху, как юный князь с копытным стуком несется вскачь по деревянным торцам тропинки, лихо гикая и поскальзываясь на поворотах.
  "А вот и наше место, - подумал Кирилл внизу, приветливо кивая кусту шиповника, как доброму знакомому и остановился. - Наше..."
  Это слово вдруг отдалось сладким уколом в левой стороне груди - он вздохнул, на мгновение невольно закрыв глаза. Ему показалось, что он не был здесь очень и очень долго. Ну просто целую вечность.
  "Видана! Я вернулся!"
  Наверное, это солнечные блики от воды пробивались сквозь закрытые веки и прыгали в темноте, мешая разгореться внутреннему свету. Кирилл рыкнул совсем не сердито, пробормотал:
  - Да ладно, все равно я тебя сейчас увижу... - и рысцой потрусил в направлении уже совсем близкого леса.
  На опушке он странным образом ощутил себя входящим во храм, поэтому поневоле перешел на неспешный шаг. Из памяти сразу же донеслось голосом Виданы:
  "Только в дубраву войдешь да потом вниз к ручью спустишься - тут тебе и Хорево Урочище. А в нем и деревня моя..."
  Через поляну пробегали несколько тропинок, исчезая в глубине мягкого зеленого сумрака. Кириллу отчего-то глянулась одна из них, по которой он и побрел вперед, улыбаясь своим мыслям да время от времени прикасаясь к потаенному кармашку на груди.
  - Князь Ягдар из рода Вука! - раздалось вдруг совсем рядом. Было только непонятно, откуда именно. Он остановился, огляделся по сторонам.
  - Здесь я княже, здесь! - опять прозвучал ясный и звонкий голос. На этот раз - определенно сверху.
  Кирилл поднял голову.
  Заслоненный ближними деревьями огромный древний дуб был, очевидно, когда-то поражен молнией - в основании его угольно чернела стрельчатая пещерка чуть поменее человеческого роста. В полутора саженях от комля он был спилен и увенчан небольшим срубом, крытым замшелой дранкой. Толстенные отростки корней напоминали когтистую лапу исполинской птицы, хищно ухватившей землю.
  - Избушка на курьей ноге... - вырвалось у изумленного Кирилла.
  Из распахнутого окошка добродушно покачивал снежно-седой головою длиннобородый старец:
  - Она самая, княже. Здравия и долголетия!
  - Мира и блага, старче!
  - Меня Вороном кличут.
  - Вы - Белый Ворон? - потрясенно переспросил Кирилл, подходя поближе.
  - Он самый, княже. Слыхал мое имя?
  - Да кто же о вас не слыхал-то, Белый Отче! Вот это да...
  - Не поднимешься ли ко мне? Давно хотел побеседовать с тобою, князь Ягдар из рода Вука.
  Кирилл с радостью закивал и поспешно наклонил голову, собираясь шагнуть в глубокое обгорелое дуплище.
  - То не вход, княже. Неужто запамятовал? Надобно промолвить: "Избушко, избушко, повернись к лесу задом, ко мне - передом!"
  Кирилл оторопел.
  Старец засмеялся беззвучно и показал рукой:
  - Сзади, сзади зайди - дверь с другой стороны. Я тебе лествицу сброшу.
  Наверху открылась дверь; вниз упал, разворачиваясь в полете, сверток веревочной лестницы. Кирилл подергал перекладину сапогом, примеряясь. Наморщил лоб - что-то похожее уже было.
  "Ага, во сне же. Песочные часы-мальчишка, лестница и дом в вышине. Только часы-то тут каким боком? Ну да пес с ними..."
  Хозяин протянул ему неожиданно крепкую ладонь. Он перемахнул через порог, оправил одежду и огляделся с неприкрытым интересом.
  Приземистая лежанка, покрытая медвежьей шкурой, в изголовье потемневший от времени дощатый стол, по стенам - множество полок. Одни - с книгами, иногда очень дряхлыми на вид, другие - тесно уставленные разновеликими ящичками и горшочками. Ярко и звучно пахло травами (с низкого потолка свисали бесчисленные сухие снопики да пучочки) и еще чем-то совсем незнакомым.
  "Даже травами пахнет, как там, во сне", - мысленно отметил Кирилл, а вслух спросил: - Это ваш дом, Белый Отче?
  - И здесь тоже.
  - Ага. А зимою-то как? Я гляжу: ни печки у вас, ни даже жаровни не имеется.
  - Привык я, княже. Давно уж привык. Да ты садись, садись, - Ворон указал на лежанку, придвигая для себя коротконогий столец.
  Кирилл с осторожностью присел на краешек.
  - Будь добр, сядь поудобнее, спину расслабь, не то вроде как стоишь сидя.
  - Ага... А мне, Белый Отче, давеча сон приснился занятный, прямо-таки вещий - и про лестницу наверх, и про запахи почти такие, как у вас...
  - Да ну? Вот и расскажешь сейчас, потешишь старика. До чего ж я люблю слушать о диковинах разных!
  Согнав улыбку с лица, он спросил совсем другим голосом:
  - Разумеешь ли, что не из праздности и любопытства стариковского зазвал тебя?
  - Да, Белый Отче.
  Ворон кивнул:
  - Вы, Вуковичи, всегда смышлены были. Князь Прозор, дед твой, большие надежды на отца твоего возлагал, оттого-то имя Вука, Рода вашего, и дал ему. На нем они сбылись лишь отчасти, а полностью - только на тебе.
  - Вы про дар мой, Вороне? Так ведь он всего один, да и тот - с гулькин нос. Как же...
  - Не спеши меру прилагать, ибо пока не ведаешь ты о себе ничего.
  - Ага... А вы, получается, и деда моего знали?
  - И даже прадеда твоего, князя Тримира, знавал - примерно таким еще, - старец опустил ладонь почти вровень с лежанкою.
  - Ух ты... Сколько ж вам лет, Белый Отче?
  - Много, младший из Вуковичей. А теперь не беги! - добавил он неожиданно строго.
  Кирилл изумился:
  - Да я же сижу пред вами!
  - Нет, бежишь, - Ворон коснулся пальцем его лба. - Здесь. А этого не надобно, не опоздаешь. С Виданою своею увидишься как раз во время должное да урочное - ни ранее, ни позднее.
  Кирилл опустил глаза и принялся оправлять под собою медвежью шкуру.
  - В жизни нашей все случается именно в свой час, - продолжил старец, не обратив внимания на его смущение, - хотя и не так, как нам того желалось бы. И это мы нередко спешим бедою назвать. Ты же на печаль скор не будь. Над словами моими позже поразмыслишь, сейчас просто