(Кстати, забегая вперед, именно этот отчет через пару месяцев послужил поводом присвоить недоучившемуся курсанту Инкубатора звания младшего лейтенанта.)
Теперь оставалось только нервно ждать, когда в Британский центр призовут (и кого именно) для решения шкурных дел. И прикидывать как к такой организационной махине можно приступить.
А тут еще одна махина в виде своей частной киностудии. Легко было рассуждать о ней, как о заманчивой перспективе, а тут вот они два миллиона и делай что хочешь. Разумеется, Беркутов, как и ожидалось, был в полной эйфории. Но бревно по имени Жора Хазин перепрыгнуть оказалось не так просто. Из Лондона он привез два книжных пособия по сценарному искусству и режиссуре, да и обретенный театральный и кинозальный опыт уже был за плечами. Уже на третий день по приезду вояжера, князьки сели с чудо-режиссером за видеоплейер и почти покадрово разобрали его первый и пока единственный полный метр, за который он получил красный диплом ВГИКа. В отличие от снисходительных вгиковских мэтров наши продюсеры были не так деликатны и каждых 7-10 минут накидывали те или иные замечания, вернее, накидывал в основном Жорка, но Алекс с ним почти всякий раз соглашался. Главная претензия новоявленных киностратегов предъявлялась общему негативу съемок, убогому сюжету и диалогу.
– Ну вот зачем у тебя в кадре такая убитая ванная комната. Герои, судя по всему, хорошо зарабатывают и такое все облупленное.
– Просто герой немного витает в облаках, и ему наплевать на прозу жизни, – краснел от напраслины наставник киноабитуриентов.
– Ему наплевать на зрителя, – долбил Жорка. – У нас могут быть панельки облупленные, но внутри своей норы каждый обязательно порядок наведет. И вот здесь главный герой влетает в кадр и сразу начинает что-то важное вещать. Ну дал бы ты его хотя бы десять секунд в спокойном состоянии, чтобы мы хотя бы сумели его рассмотреть и что-то о нем подумать, а так мне непонятно, с какой стати я должен что-то воспринимать от совершенно мне безразличной говорящей головы…
И ничего вгиковцу нельзя было поделаешь – режиссерское кино – вчерашний день, а день сегодняшний – два неприятных молодчика, сидящих на деньгах и втюхивающих свое представление, что и как должно быть на экране.
Вторым испытанием для Беркутова был разбор его восьмисерийного сценария, тут шпилек было еще погуще.
– …Прошло десять минут экранного времени, а мы так и не поняли кому из героев и за что мы должны сопереживать?
– …Ну что это за причина у главного героя для действия: полмиллиона рублей? Он что, просто захотел сам разбогатеть, не помочь деньгами брату, сестре, другу-инвалиду?
– …Это же восьмисерийник, а все разборки героев прошли в первых двух сериях, а в остальных тогда что, бухгалтерское повторение первых серий?
Словом, Беркутову со своим сценаристом быстро за стол и все в две недели доводить до ума.
Еще хуже дела обстояли с театральной темой. Беглая актерская компашка закончила на сцене «Арго» постановку своей антрепризы. Бойфренд главной примы все прекрасно оплатил, вот только готовый результат оказался совсем ужасен.
– Чемпион по пошлятине, – назвал его Жорка.
– Пошлятина тоже имеет право на жизнь, – не согласился Алекс. – Зато в послужном списке будет уже второй театр.
В итоге были отыграны два спектакля в «Арго» и выпущена антреприза по ДК Московской области. Назад в Клуб беглые актеры уже не вернулись.
В параллель с этим съездили вчетвером (Алекс, Жорка, Сабина и Жоркина поэтесса) в Самару посмотреть два спектакля частного театра, рвущегося в «Арго» на московские гастроли. Спектакли оказались из тех, что можно смотреть, а можно и не смотреть. Поэтому, когда возникли споры по финансовому обеспечению самих гастролей, князьки с легким сердцем спрыгнули с этого проекта.
Следом произошел полный облом с Жоркиным детищем под названием «Средний класс». Много раз переписанный и поправленный текст был под хазинским давлением поставлен в «Арткафе», не вызвав у публики ничего, кроме сильного изумления: «А это о чем?» После премьеры князьки закрылись в Директории «Биремы» и как следует напились (Жорка побольше, Алекс поменьше).
– Ты просто обогнал свое время, – утешал друга Копылов. – Какие наши годы? Доживем до 2023 года и тогда твой рецепт спасения среднего класса будет самое то.
– Доживешь тут с тобой. Уже и в меня пуляли, и в тебя пуляли. Ты вот, говорят, уже пять завещаний написал.
– Ну так и ты напиши сразу бессмертным себя почувствуешь.
– Еще чего! Это ты у нас коста-риканский хитрован, все по уму делаешь. Нам, сиволапым, западло посмертное благолепие наводить. Как кривая вывезет, так пусть и будет. Не забудь у меня две сестры и два племянника, найдут как все пристроить.
15
Опасения Алекса, что его оттерли от мелкобритского проекта оказались напрасными. Сэр Майкл позвонил Хазину выяснить, как в «Арго» отнеслись к Семинару газетных редакторов.
– Нужен более конкретный разговор, – ответил Жорка.
«Хорошо, такой разговор можно устроить», – сказал пиратский вражина.
Через два дня в Директорию позвонил один из секретарей Союза журналистов и пригласил к себе обоих князьков.
– Еще один агент закордонного влияния, – прокомментировал звонок Алекс.
– Не нам же одним такое счастье, – Жорка был в кайфе.
Илья Федосович (за глаза просто Федос) встретил их в своем кабинете с видом большого начальника.
– Всю подноготную о вас собрал, вот только не понял вы члены Союза или как?
– Союза журналистов? – первым допетрил Хазин. – Талантом как-то не вышли.
– Ну так выходите, – секретарь протянул им два чистых листка для заявления и две анкеты для личных данных. – Автобиографию в свободной форме тоже напишите. Фотографии постарайтесь сегодня-завтра прислать. Рекомендатели имеются?.. Ладно, сообразим.
Он сделал паузу, внимательно глядя на князьков. Но Алекс уже успел оправиться и сделал свой ход: положил на стол диктофон и нажал нужную кнопку.
– Записываете для истории? – не очень-то смутился хозяин кабинета.
– Слушаем и не забываем все приказы.
Жорка под столом пнул соратника ногой.
– Приказов нет, есть рекомендации. Как я полагаю, дело для вас совершенно новое, и чтобы не открывать велосипед, специально обученные в Союзе люди составят нужную смету и график всех действий, а вы сами вольны потом выбрать, что вам по силам, а что оставить специально обученным людям. Как насчет того, чтобы я вместе с группой товарищей побывал у вас и немного познакомился с местом действия и вашей командой. Например, завтра вечером.
– У нас, кстати, действует ночной клуб, – вставил шпильку Жорка. – Если на всю ночь, то к утру точно все станем родными братьями и подельниками.
Теперь его ногой пнул Алекс.
Самое замечательное, что неделю спустя после визита курьер привез в «Арго» конверт, в котором было два удостоверения членов Союза журналистов. Отныне никто уже не мог вякнуть, что князьки не творцы – патент, диплом и корочки налицо.
Посещение «Арго» группой матерых щелкоперов прошло успешно. Питерская команда уже настолько поднаторела на оргработе, что задавала самые скрупулезные и въедливые вопросы, не оставляя гостям возможности уличить их в профнепригодности. Словом, от Домжура понадобилось максимум две специально обученные девицы, плюс, конечно, Федос, как главный решала всех каприз созываемых медийщиков.
Правда, когда с представленной сметой ознакомились смотрящие за финансовыми потоками, получился полный трендец. Сначала подпрыгнул племянник Никита Стеклов, затем свое антраша сделал дядя – Семен Игоревич Стеклов.
Уже и до этого с ними были проблемы насчет новогоднего увеличения зарплат хотя бы на тридцать процентов, а тут еще втрое большая прорва расходов.
– Ничего не хочу слышать! На свои какие-то премии у вас пятьдесят тысяч баксов есть, а тут нет. Требуйте грант, полноценный грант, – рокотал Семен Игоревич.
И князьки потребовали, распечатав на хорошем инглише две сметы-программы: Малую и Большую. Выбирай – не хочу.
На следующие две встречи в Британском помимо князьков поехал еще и Никита Стеклов. По-английски мало что понимал, но в цифрах петрил под угрозой гнева дяди как никто. Жорка тоже в разговор особо не встревал, давая Алексу возможность витийствовать как он сочтет нужным. На улице в своем «Пежо» присутствовал еще Глотов и, записывая пикировку Копылова с британцем, проклинал тот день и час, когда он выбрал свою собачью работу. Зацепин тоже, хлопоча на кухне, прислушивался к включенной на полный звук «Мотороле», но уже из чисто спортивного интереса: одолеет его выученик очередной шпионский Эверест или даст слабину.
На полный Семинар Сэр Майкл, конечно, не раскошелился, но половину Малой сметы все же одолел. Третий этаж «Арго» немедленно превратился в разновидность Смольного, где беспрерывно работало пять простых телефонов и два телефона с факсом, заказывались гостиницы, самолетные и жел-дор билеты, рисовались разные графики, от десятков плохо слышимых абонентов можно было повеситься, а еще отмены и перестановки уже всего вроде решенного. Слава Создателю, Алекс к сему бедламу касательства почти не имел, лютовали Лара с Сабиной с двумя приданными Федосом журналистками, набраны были с полдюжины курьеров-волонтеров, которым страсть как хотелось во всем этом поучаствовать.
Любо-дорого было посмотреть на Хазина. Тот пахал сразу в шести ипостасях: присутствовал в своем треклятом магазине, строчил отчеты для Департамента (Копылов с этого по-тихому слинял), правил сценарий восьмисерийника, помогал Владику с выпуском «Арго-ньюс», раз в неделю проводил видеоинтервью с перспективными творцами, а по ночам еще и отбирал стихи для «50 лучших поэтов 2002 года». Глядя на него, Алекс сам себе казался жутким бездельником.
Правда, когда в прессе и в интернете пошла волна черного пиара насчет выпендрежной деятельности «Фонда Поэта», Жорка заявил полный протест:
– Сам, сам давай. Зря тебе щелкоперские корочки, что ли, выдали.
Нет ничего приятней, чем одних журналюг натравить на других.
[justify]– Ну чего эта шелупонь под ногами вертится, всю икебану нам с Семинаром портит, – нетерпеливо пожаловался Копылов Федосу в его замечательном служебном тереме. – Приветствовать надо, что есть благотворительный фонд, который что-то культурное награждает, а не подвывать под дверью. У нас все прозрачно и в коррупцию еще ничего невпало. Кто хочет
