Елена.

   Наконец случилось чудо: от зятя пришло сообщение, что только что она стала бабушкой.
   Боже, как же долго Елена этого ждала. У всех её подруг уже было по двое-трое внуков, и она среди них выделялась белой вороной.
   Так хотела, так ждала и, всё равно, новость оказалась неожиданной. Ведь у Алёны срок был только через две недели. Елена думала, что ещё полмесяца будет просто мамой, а тут – сюрприз: внучка, её долгожданная внучка, сделала её бабушкой. Подумаешь сроки. Когда захотела, тогда и родилась.
   Ах, как Елена была рада. Какое приятное известие. Бабушка! Это слово ласкало ей слух. Вот и дождалась!
   Была просто мамой, а теперь бабуля Светули.
   Света. Светочка. Светик. Цветик. Цветочек.
   Будет кого баловать и нянчить.

   Утро началось чудесно: превратив Елену в бабушку, а Николая в дедушку. И хоть у мужа был рабочий день, и он ушёл на службу, у Елены, наоборот, был выходной. И она решила замечательное утро продлить в не менее замечательный день и отправиться за подарками новорожденной.

   Подходя к парку Елена встретила одноклассника с его другом. Пару минут поболтали. Она гордо похвасталась новым статусом, получила поздравления от Женьки и Тимофея, его друга, и, счастливо улыбаясь, плюс получила ещё комплимент, как она восхитительно выглядит, когда её глаза сияют, и улыбка не сходит с лица.
   Женька, сославшись на дела, убежал, а Тимофей предложил проводить Елену через парк. Она согласилась и…

   …и спустя двенадцать часов она с огромным удивлением вдруг осознала, что уже девять вечера. Что она провела с Тимофеем весь день. Что у неё на плечах его пиджак. Что они разговаривают и разговаривают и не могут остановиться. Что у неё болят скулы от того, что всё это время она улыбалась и смеялась. Что её рука в его ладони… что, о боже, она будто знает его всю жизнь… будто он её половинка…
   Что?!? Половинка?! О чём она? Они знакомы меньше суток. Она же не девчонка зелёная – влюбиться с первого взгляда. Она… она…
   Елена просто замерла. Прямо на дороге. Смотря на Тимофея и не видя его. Вся ушедшая в такие для неё новые и дикие мысли.
   А Тимофей, нашедший в ней родную душу, сразу всё понял. Понял её мысли, переживания, чувства. Понял. Подошёл. Крепко-крепко обнял и прошептал:
   - Я тебя не отпущу!
   Елена вздрогнула. Словно без сил прижалась к нему. Потом, собравшись с мыслями, оттолкнула его. Вырвалась из объятий, уронив с плеч пиджак, развернулась и стала быстро уходить. От него. От себя. От нового чувства. Непривычных мыслей. От дрожи в коленях. От радостно бьющегося по-новому сердца. От двенадцати часов другой жизни.
   И через три шага была поймана Тимофеем.
   - Не убегай. Не получится. Разве можно убежать от судьбы? Я понимаю тебя. Для меня это такое же откровение, как и для тебя. Со мной такое впервые. И, разрази меня гром, если я позволю всему закончиться, так и не начавшись.
   Я уже всё решил, а тебе, вижу, надо подумать. Сейчас я тебя отпущу… и буду завтра здесь тебя ждать. Весь день. А если ты испугаешься – я сам за тобой приду. Не сомневайся. От меня не убежишь.
   И он нехотя отпустил её.

   Елена шла и думала. Как же так? Разве такое возможно? Ей шестьдесят один год. Шестьдесят один! Не восемнадцать, не двадцать пять, не тридцать-сорок даже. А она влюбилась. Влюбилась ли? Да, да, - прислушавшись к себе – как девчонка, как юная девушка, как зрелая женщина – понимая, что это серьёзно. Она знала, конечно, что любви все возрасты покорны. Но – чтобы с ней. Чтобы в шестьдесят. Она не могла поверить в случившееся, понимая, что всё как раз и случилось.
   Что она о нём знает? Давно разведён. Двое детей. Двое внуков. Младше её на три года. Живёт один в своей квартире.
   Что он знает о ней? Что сегодня стала бабушкой. Что ей шестьдесят один. Что она замужем. Да, замужем, она даже не думала этого скрывать. И всё.
   Всё. Тогда о чём они говорили двенадцать часов? Ни о чём. Обо всём: что вижу, то и говорю.
   Гуляли. Ходили по детским магазинам, он помогал ей выбирать внучке подарки. Были в кафе – пообедали, он заплатил. Кидали в фонтан монетки. Ели мороженое. Сидели на скамейке. Смеялись над смелым воробьём. Ходили. Делились мыслями. Раскрывали душу. Пили кофе. Перебегали дорогу в неположенном месте …
   Боже мой, последние двенадцать часов оказались насыщеннее, чем пол её жизни. Таких эмоций и ярких впечатлений у неё не было уже много лет.
   Что же ей делать? Что?

   Елена шла домой в глубоких раздумьях. Ей, почему-то, стали вспоминаться самые значимые моменты в её жизни. Вот ей…


   двадцать один год

   Свадьба. Такая шумная, такая весёлая. Она с Борькой, студенты, накопили лишь на платье с костюмом. А большего им и не надо было. Любовь всё заменила.

   двадцать три года

   Сын. Их первенец. Счастье и недосып. Институт не бросила. Родители помогали. Смогла доучиться, засыпая на ходу, но – счастливая.

   двадцать восемь лет

   Звонок из больницы. Пелена. Приехала. Слушала врача и не могла до конца осознать. Лифт. Сорвался. В нём были муж и сын. Муж выжил… муж выжил… муж выжил…
   Она думала, что больше никогда не сможет говорить, а на деле – кричала. Кричала до тех пор, пока ей что-то не вкололи.

   двадцать девять лет

   Смерть сына их не сплотила. По взаимному согласию они развелись.
   У него началась новая жизнь.
   У неё жизнь закончилась.

   тридцать пять лет

   Как-то жила. Родители не дали сойти с ума. Ходила на работу. Ходила в магазин. Убирала дом. Делала вид, что живёт. А мужчины заглядывались – с годами она становилась только красивее – их пленяла её отрешённость и мудрость во взгляде. Они не понимали, что это – Боль.
   Но вот в отдел пришёл новый сотрудник. Николай. Красавец. Мечта всех женщин. Сильный, умный, весёлый. И началась борьба за его внимание. Лишь она в ней не участвовала. И тем пленила Николая.
   Полгода он с ней флиртовал. Она была неприступна. А потом… потом поняла, что думает о нём.

   тридцать шесть лет

   Когда Елена поняла, что беременна, то упала в обморок.
   Так вышло, что это был выходной, и она ночевала у Николая. И когда он вытянул из неё причину потери сознания, то в этот же день повёл её в ЗАГС.
   У него было много женщин до Елены, но, так вышло, что она первая от него забеременела.
   Он любил детей. И хотел ребёнка.
   Они расписались. Свадьбу она не хотела, почему-то боялась. Он не перечил.

   сорок один год

   Она ждала этого разговора. Почувствовала и поняла.
   - Я люблю тебя как человека. Я люблю тебя как мать моей дочери. Я люблю тебя как женщину… в целом. Но как вторую половинку я люблю другую.
   Она молчала. А что можно было сказать? Вот уже пять лет как Елена всё время думала, как вышло, что такой видный мужчина с ней. На него все вешались, а любимой женой была она. Была. Накаркала. Дура. Нет чтобы верить в любовь до гроба. Хранить её, быть уверенной. А она всё удивлялась, сомневалась – удержит ли? Получи!
   Она молчала. А что можно было сказать? Он любит другую.
   И если бы они в этот вечер были в городе, а не в деревне на выходных, то ночевать он уже ушёл бы к другой.
   Но…
   Но так вышло, что на следующий день загорелся сарай, в котором неаккуратно со спичками играли дети. Мальчишки успели убежать, а вот Алёнка, их дочь, нет.
   Николай бросился в огонь и вынес малышку.
   С ожогами. По всей левой стороне тела.
   Деревня. Врача нет. Ближайшая помощь в воинской части.
   А дальше больницы, больницы, больницы.
   Николай ни разу не вспомнил тот разговор.
   Елена была ему благодарна. Она понимала, что он её не любит. Но он любил дочь и ради неё остался.

   сорок девять лет

   Они жили счастливо. Для неё счастливо. Мирно. Спокойно. В их браке было самое главное – взаимоуважение и понимание. И хоть у Николая были увлечения, со дня пожара он ни разу не прикоснулся к ней, как к женщине – они спали в разных кроватях – семья была для него святым. Его любовные приключения никак не отражались на их отношениях. Он не позволял себе этого. Слишком дорожил миром дочери и спокойствием жены.
   Их жизни завидовали многие. Они всё делали вместе. В их доме не было конкретно мужских или женских обязанностей. Если Елена мыла полы, а Николай был дома, то он молча брал пылесос и пылесосил комнаты. Если готовила, он мыл посуду. Если готовил он, что любил делать, то убирала со стола она. Если машинка заканчивала стирку, то кто рядом был, то тот и развешивал бельё. Если муж чинил кран, то Елена стояла рядом, готовая подать нужный инструмент.
   Быт – палач любви, когда на фронте в одиночку.
   Они были вместе. Потому уважали и любили друг друга. Не как страстные любовники. Их любовь была иной. Как дань отданному времени друг другу. Как уважение прожитым вместе чувствам – горю и радости.
   И хоть с того разговора Елена ещё лет пять любила Николая, потом она поняла, что любовь её, нет, не умерла, переродилась во что-то более важное для неё. В безмерное уважение к этому человеку. И оно было взаимно.
 
   Восемь лет они жила спокойно. Наслаждаясь их общей жизнью. Восемь лет не знала горя. Пока…
   Пока не увидела в его глазах тоже, что и за день до пожара.
   Он полюбил другую. Серьёзно. И мучился, не зная как правильно поступить.
   А она понимала, что не удержит его. Да и дочь вряд ли. Всё-таки уже большая. Тринадцать.

   Они сидели на кухне. Елена наливала чай, искоса поглядывая на мужа, и видя, что он собирается серьёзно поговорить.
   Но тут они услышали всхлипы дочери.
   Она плакала у себя в комнате.

   Выяснилось, что у её подруги тяжело разводятся родители. И Алёна представила, что они тоже могут развестись. И ей стало так