Судьба киллера

Никогда не поворачивайся, пока мы не выйдем из камеры!

С этими словами охранник вышел, и дверь вновь захлопнулась. Джон взял книгу в руки, прочитал название и бросил назад. Книгой оказалась «Библия». Не то, чтобы Джон имел что-нибудь против религии, но в данный момент его внутреннее состояние не предполагало глубоких философских размышлений. Он снова уселся на кровать, и невесёлые воспоминания вновь захватили внимание. Так прошла почти вся ночь, и под утро Джон опустил голову на подушку, на некоторое время всё-таки забывшись беспокойным сном.

Проснулся он от страшного рёва сирены, означающей подъём и начало проверки. Раздалось громкое лязганье многочисленных замков, захлопали двери соседних камер, пока, наконец, не дошла очередь и до камеры Джона. Он встал и, не дожидаясь повторных ударов дубинкой, повернулся лицом к стене. Охранник осмотрел камеру и отдал короткий приказ на выход, «вежливо приглашая» Джона позавтракать.

В тюремной столовой Джону не нашлось места, чтобы присесть, но это его не беспокоило, поскольку еда всё равно не лезла в горло. Он терпеливо дождался окончания «трапезы», совершенно не заметив недвусмысленных плотоядных взглядов нескольких отморозков, поглощающих завтрак.

Затем прозвучал приказ на построение перед распределением на работы, на котором Джон узнал, что он назначен в бригаду по обработке и покраске автомобильных кузовов.

Первый день прошёл без приключений, однако он оказался невероятно трудным. Постоянная необходимость вести отнюдь не детскую борьбу за выживание в течение последних пяти лет сделала подростка привычным к тяжёлой работе, но тут нагрузка оказалась настолько большой, что Джон буквально валился с ног от усталости к концу дня и, вернувшись к вечеру в свою камеру, заснул, едва опустив голову на подушку. Впрочем, это было не так уж и плохо, поскольку разум таким образом был отвлечён от мрачных мыслей.

Так прошло несколько недель, Джон потихоньку втягивался в тяжёлый рабочий ритм и уже не чувствовал сильной усталости к вечеру. Он даже умудрялся находить несколько минут для отдыха в течение дня, прячась ненадолго в инструментальной в минуты, когда в его присутствии не было острой необходимости. В общение Джон вступать ни с кем не стремился и, хотя команды он понимал хорошо, чего от него хотят – соображал быстро, друзей он не приобрёл. Да и непросто это было сделать в тяжёлой тюремной атмосфере, куда попадали лишь за весьма серьёзные преступления, так что эмоциональный фон в этом сообществе был очень и очень низкий. Основной задачей обитателей этого места было физическое выживание, и только с этой целью они объединялись в группы. Любого, кто не стремился этого сделать, ждали неприятности, а Джон присоединяться ни к кому не собирался. Он просто не задумывался над этим, хотя и знал о порядках и нравах, бытующих в большинстве тюрем. И напрасно: то, что он не обращал ни на кого внимания, вовсе не означало отсутствие интереса к нему самому, поэтому не было ничего удивительного в том, что однажды в инструментальную, куда Джон заскочил на минутку отдохнуть, вошли четверо громил и встали прямо напротив Джона, отрезав  ему путь к бегству.

– Ну, что, сладенький? Не ждал нас? – с улыбкой, не обещающей ничего хорошего, сказал один из них.
– Пора нам с тобой познакомиться поближе! А то ты всё молчком и молчком! – отозвался другой.
Третий – самый большой из четырёх, стоявший чуть позади остальных, подошёл к Джону поближе и с отвратительно-притворной лаской в голосе сказал, начав расстегивать штаны:
– Ну, давай! Ты ведь на воле был послушным мальчиком? Опустись-ка пониже и прими то, что я тебе дам.

О том, что сейчас должно произойти, Джон догадался сразу, как только в инструментальной показался первый «гость». Мысль лихорадочно заработала, но безрезультатно – никаких путей к спасению не было. Тогда, оглядевшись ещё раз вокруг, и заметив прямо у себя под ногами большой разводной ключ, Джон решил хоть что-нибудь сделать обидчикам, даже если выйти живым отсюда ему не удастся. Чтобы усыпить бдительность незваных гостей, Джон встал на колени, дождался, когда то, что ему предложили «принять», появилось из штанов, и мгновенно схватив инструмент, изо всех сил воткнул его в то, что болталось у него перед лицом.

Кровь брызнула в разные стороны, а раздавшийся спустя мгновение крик вполне можно было сравнить с воем сирены. Верзила упал, страшно матерясь и держа руки между ног, а остальные трое некоторое время стояли и не шевелились. Затем, тяжёлый удар опустился на голову подростка, повалив его на бетонный пол, и масса ударов накрыла Джона. Избивали его старательно и долго, и со временем он перестал чувствовать боль, перестал слышать крики, звук ломающихся костей и разрывающихся от ударов связок. Он видел своё тело как бы со стороны. Оно беспомощно валялось на полу, постепенно прекращая даже дергаться под ударами, было всё в крови и не подавало признаков жизни…

Пришёл в себя Джон только через несколько дней в больничной кровати в тюремной больнице. Он был весь в бинтах, говорить он не мог из-за распухших губ и языка, каждое движение сопровождалось болью. Собственно, сам приход в сознание сопровождался такой болью, что Джон почти сразу вновь отключился. Ценой отказа выполнить требования насильников были сотрясение мозга, сломанные челюсть и несколько ребер, а также огромное количество синяков и ушибов. Выздоровление проходило мучительно, но в силу молодости организма достаточно быстро. Через две недели Джон начал ходить, ещё через неделю его перевели в камеру, и через четыре дня вновь распределили на работу.

Джон отлично понимал, что инцидент на этом не исчерпан и старался ни в коем случае не оставаться один ни в каком помещении, кроме своей камеры. Помимо этого, в любом месте, где он был, старался найти под руками какой-нибудь острый или тяжёлый предмет, чтобы можно было быстро схватить его для самообороны. Но он также понимал: рано или поздно попытки повторятся, и был совершенно прав.

Он подметал мусор в слесарной мастерской, когда те же четверо вошли и выгнали оттуда всех остальных рабочих. Они вновь окружили Джона и на этот раз проявили бдительность, убедившись, что ничего тяжёлого или острого в пределах досягаемости нет.

Тот, кому досталось разводным ключом в прошлый раз, сейчас инициативы не проявлял, а оставался в стороне. Джон не знал, что нанёс ему непоправимую травму, да и не до того ему было сейчас, когда единственным средством защиты была большая отвёртка, спрятанная именно для этого случая в рукаве. На этот раз к нему подошёл другой отморозок и спросил:

– Ну, что, щенок? Жить хочешь? Если да, то сделаешь сейчас то, что тебе в прошлый раз говорили, а если нет, то читай молитву, потому что живым ты отсюда тогда не выйдешь!

Джон прекрасно понимал, что его снова изобьют до полусмерти, а может и убьют, но выполнять требования не собирался. Он опять изобразил полную покорность, опустившись на колени, и стал ждать. Верзила, стоявший прямо перед ним, ещё раз внимательно осмотрелся, сделав ложный вывод о безопасности, стал расстегивать штаны. Джон покорно ждал удобного момента и, дождавшись, быстро выхватил отвёртку из рукава и воткнул её в плоть насильника.

Всё повторилось как в первый раз: кровь, крик, удар по голове и избиение. Вновь боль от ударов и ломающихся костей постепенно затихая, отошла на второй план. И вновь он видел собственное тело сбоку и немного сверху, думая о том, будет ли оно потом пригодно для жизни…

На этот раз Джон пришёл в себя только через десять дней. На этот раз сломанными оказались рука и нога, поэтому в больнице Джон пролежал почти два месяца. За это время он немного ожил, и даже слегка набрал вес. К нему вернулся аппетит, и к моменту перевода в камеру он выглядел даже лучше, чем при поступлении в тюрьму. На работы его распределили через несколько дней и опять в ту же бригаду, но это Джона не волновало. Его обидчики, по идее, должны были работать в другом месте, однако каким-то образом они проникали туда, куда им было нужно, без затруднений, так что Джон справедливо ожидал скорой встречи.

И она не замедлила себя ждать, но немного не так, как это представлял себе Джон. Изнасиловать его больше никто не пытался. Вместо этого в коридоре, по которому он волочил тяжёлый старый корпус автомобильного двигателя, на его голову внезапно обрушился сильный удар чем-то твёрдым, и Джон снова был зверски избит. Кто именно его бил Джон не видел, но по голосу узнал одного из тех, кто издевался над ним и раньше…

Нашли его не сразу, поскольку его оттащили в подсобку и закрыли там, а начали искать лишь после того, как он не отозвался на вечерней перекличке. Так что к моменту, когда следы крови привели ищущих к подсобному помещению, Джон уже был готов отдать концы…

Выздоровление шло медленно. Изредка приходя в сознание, Джон слышал разговоры тюремных врачей, общий смысл которых можно было выразить двумя словами: «парень не жилец», и в тот момент Джон почти готов был с этим согласиться. Именно по этой причине выздоровление шло медленно. «Не жилец» он был не потому, что получил тяжёлые увечья, а в связи с твёрдым намерением его мучителей довести дело до конца, и шансы противостоять им были почти равны нулю. Джон знал, что выздоровев, он очень скоро вернётся сюда вновь, пока, наконец, врач в приёмном отделении не решит, что на этот раз парень «получил своё». Джон, благо времени у него было предостаточно, мысленно пытался решить проблему физического выживания в ближайшем будущем, но единственный вариант, который приходил на ум, никак его не устраивал. Этот единственный способ заключался в выполнении требований насильников, но Джон был скорее готов завершить своё бренное существование, чем пойти на невероятное унижение.

Так и не приняв решение распроститься с жизнью, тело Джона всё-таки взяло ситуацию в свои руки и пошло на поправку. На этот раз Джон пробыл в больнице почти три месяца, таким образом, из семи месяцев в тюрьме, пять – он с серьёзными увечьями провёл в больнице.

И снова работы, снова та же мастерская по ремонту автомобильных кузовов, снова та же бригада, но с некоторыми изменениями. Джон с лёгким удивлением отметил: один из мучителей был на этот раз в его бригаде, и это означало, что долго ему здесь и в этот раз не продержаться.

И вот однажды, когда ему пришлось работать возле транспортёра, Джон заметил, что его обидчик стоит в опасной близости к ведущему барабану, и оступись он хоть немного, его нога неминуемо попадёт между двумя валками. Решение появилось мгновенно. Он быстро схватил доску, лежащую рядом, и что есть силы ударил по ноге заключённого, надеясь, что тот оступится ногой в транспортёр. Затея удалась, но не всё произошло так, как было задумано. Мужчина и вправду потерял равновесие, но споткнувшись о бетонный фундамент стоящего рядом подъёмника, он упал, и вместо ноги вежду валками оказалась его голова, с отвратительным звуком хрустнувшая и расколовшаяся, как ореховая скорлупа, забрызгав кровью ленту, валки и пол. Тело мужчины некоторое время отчаянно дёргало ногами, но конвульсии постепенно затихли, и оно замерло в