пшеницей…
В овраге я оставался всю ночь, и последовавшие затем сумерки – то, во что превратился день. К счастью, радиоактивное облако ушло в другую сторону: ожогов или язв на коже не появилось. Не то, что у многих, которых я встречал затем, во время своего краткого, но наполненного отчаянием, странствия. Пока не попал в Штаб Сопротивления.
Они и объяснили мне, что война – глобальна. Затронула всю планету. И теперь выжившие даже не могут установить точно – кто и почему её начал…
Ясно только одно: убить так всех ведьм – всё равно не удалось!
– Довольно, Рольф. Я видела всё, что хотела. Но… Ты ведь идёшь от моего отца?
– Да.
– Я вижу и то, что он тебе сказал. И даже то, что при этом думал, не сказав. Рольф! Я сейчас вижу и ещё кое-что!
Быстрей! Свяжись со своим начальством – пусть немедленно пошлют кого-нибудь в его камеру! Он…
Кажется, хочет отправиться за моей матерью!
Отделение десантников всё равно опоздало.
Марвин успел задохнуться.
Повесился он на сплетённых в канат полосах, на которые порвал свою нижнюю рубаху.
Я вышел из каморки, где находился всё то время, пока пытался через транслятор достучаться до своего начальства, объясняя, что опасность – немедленная, а информация – достоверная. Из первых рук, так сказать…
Миерна молчала. Похоже, ей нужно было многое обдумать.
Я не стал мешать. Двинулся снова назад – посмотреть на её отца.
Ничего спокойного и серьёзного в нём уже не было.
Посиневшее лицо с выпученными глазами, и вывалившийся изо рта чёрный язык: смотреть на погибших от асфиксии неприятно даже нам, охотникам. Насмотревшимся, как это говорится, и не на такое…
Док, с которым я столкнулся в дверях камеры, покачал головой в ответ на мой невысказанный вопрос.
Ну и ладно.
Всё понятно и так.
Примерно через час я ощутил слабый, но отчаянный зов.
Бросив на столе обеденного зала недоеденный обед, бегом кинулся снова к складу: понимал, что что-то срочное.
И точно.
– Рольф! Я вижу, что сейчас происходит на совещании Комитета Объединённых Штабов. Скоро они передадут своё решение сюда. По рации.
– И что же они решили?
– Они вынесли мне приговор. Сегодня, когда я засну, взвод ликвидаторов прилетит на вертушке. Затем подберётся к моей комнате, и впустит через вентиляцию газ.
– Вот …дарасы! Ты же – маленькая девочка! – я невольно вспомнил нашу первую встречу: эти огромные глазищи, растрёпанные волосы, тоненькие, как жёрдочки, ручки…
Нет, такой судьбы она, каким бы ни казалась чудовищем, не заслужила!
– Спасибо, Рольф. Но… Если ты и правда, хочешь спасти мне жизнь – помоги мне сбежать отсюда! Я… не хочу никого здесь убивать! Но и сама… Жить хочу!
– Миерна! Ты же легко читаешь в головах. (Именно поэтому и сама сейчас мыслишь и говоришь трезво и рационально – как взрослая!) Ну будь же ты реалисткой: к кому ты побежишь?! Конклав ведь тоже приказал тебя убить!
– Да, я знаю. Главари Конклава – тоже обычные люди.
А они так уж устроены.
Боятся всех, кто хоть как-то отличается от них… Вечно подозревают. (И не без оснований, как ты мог заметить!) Да: я реалистка. И не могу не понимать, что в моём-то случае их, да и твоего начальства, опасения – абсолютно оправданы!
Раньше я и правда – собиралась стать Королевой. Ну, или почти королевой. Отомстить им. Отомстить отцу. Ну, за то, что позволил сволочному Конклаву разделить нас после смерти мамы… И не препятствовал, когда кураторши меня в «воспитательных» целях морили голодом, глушили сиреной, оставляли в темноте, «подавляли» усыпляющим газом…
Вот я и хотела – доказать всем! Стать Правительницей.
Ну, номинальной.
Правили бы, конечно, всё равно мужчины – офицеры и администраторы. А я бы просто сидела. На троне. И – как бы повелевала… Такая вот честолюбивая мечта наивной девчонки.
Да кто из девчонок не мечтает стать принцессой и королевой?!
На это я не нашёлся что возразить.
Да, наивно. Но, наверное, приятно согревало её обречённую на одиночество и непонимание душу, когда её пытались «воспитать-в-послушании-направить-и-про-контролировать». Тыркали из одной камеры – в другую. И из одной крысячей дыры в…
Но ведь она и правда – очень сильна. Опасна. И сама это знает. И знает, что и Конклав, и наше начальство её боятся так, как не боялись даже бомб и ведьм!..
И – никогда они не поверят в то, что она не будет никого убивать…
– И куда конкретно ты собралась бежать?
– На юг. В Египет. Там – я вижу! – теплее. Появляется и солнце. И можно будет кушать то, что смогло вырасти: финики и бананы уже почти незаразны. И есть рыба.
Я почесал в коротко стриженном затылке. Логично, конечно… Только вот как она сможет добраться туда, к побережью Африки – через равнины, леса, реки и горы, по которым до сих пор ходят мутанты-росомахи, гигантские лисы, и гиено-волки…
– А вот здесь я хотела бы… Попросить тебя, Рольф, пойти со мной!
– Миерна, ты что – дура?! С чего бы это мне – идти с тобой? Да ещё на почти верную смерть?! Если нас и не сожрут дикие звери-мутанты – ты же говорила, что там и людей-то не видишь! – как мы сможем выжить – вдвоём?!
– Ну, выжить с твоими-то навыками нам как раз было бы нетрудно. А причина… – я почувствовал, как эта не по годам прагматичная крошка буквально превозмогает себя. Сейчас, вот чует моя задница, она мне скажет!..
И точно.
– Я, Охотник Рольф… Стала бы тебе женой! Родила детей – наследников твоих и моих. Генов. И способностей.
Ну, со временем, конечно!
Вот уж сказала, так сказала!
Я на какое-то время просто застыл. Словно кусок телячьего студня.
Гос-споди!!! Иметь в жёнах девочку, которая на двадцать пять лет меня моложе! Да ещё может читать мои мысли! И вертеть моей головой… И…
Да, то, что эта паршивка испытывает что-то этакое ко мне, я, как ни странно, тоже чувствовал. (Вот! Вот до чего доводит долгое общение с телепатами! Начинаешь и сам, напрактиковавшись, читать, чуять – мысли и эмоции других людей!)
– Миерна. А тебя не смущает то, что мне тридцать два, а тебе – пять?
– Нет. И мне не пять, а через два месяца будет шесть!
– И ты считаешь что это – принципиальная разница?
– Ну… Нет, конечно. Но я готова ждать. И ты правильно увидел: я втюрилась, как это говорится, с первого взгляда! Через каких-то десять лет я же – вырасту! А браки с разницей в двадцать-тридцать лет – я тоже вижу! – не были чем-то таким уж исключительным и в твоём детстве!
– Знаешь, кто ты после этого?
– Разумеется. Образ этого огромного хрюкающего животного у тебя прямо перед глазами. Но вообще-то я ещё чую, что ты и сам… – что это в её тоне? Игривость?! – Влюблён? Разве я, когда вырасту, – передо мной возник образ Миерны через десять лет. И я знал, что это – правда. Именно так она, коза сексапильная, и будет выглядеть!!! Похоже, теория чёртова Марвина сработала: Мисс планета Земля – по-другому и не назовёшь! – не буду для тебя по-прежнему: самой милой и желанной?!
Я сглотнул – в горле почему-то пересохло: словно туда насыпали талька. И мысленно послал всех к чёрту: будь что будет!
Я, наверное, извращенец и педофил. И ещё – идиот.
Называйте как хотите, но хотя я и продолжал высказывать ей свои, малоубедительные даже для меня самого, возражения (По большей части, как отлично понимал, несерьёзные и надуманные!) – а ноги уже несли меня к складам оружия и пищевых концентратов.
Нужно запастись от души.
На кону – жизнь Миерны. И моя.
Рольф
Вот так это и произошло.
Сегодня – восьмые сутки с того дня, когда мы выбрались из Бункера нашей Базы, и теперь можно смело сказать: нас не поймают!
Даже если бы и доставили снова собак, найти по следам, да ещё от души проперчённым, Охотника с маленькой девочкой на руках, не сможет ни одна собака. И ни один следопыт. Поскольку я-то следов не оставляю. А девочка ещё и видит группы преследователей, и корректирует наш маршрут. А я – чую, и засекаю приборами беспилотники и вертушки. Теперь нам куда легче скрываться: после большой реки, через которую мы перебрались ночью на плоту из двух связанных брёвен, начались густые леса.
Пойдём мы, следуя карте и внутреннему «глобусу» Миерны, вдоль побережья Средиземного моря. Потому что напрямую, используя сохранившиеся в портах лодки и кораблики, конечно, было бы короче, но – и опасней! На воде бы мы были – словно мишень прямо перед глазами операторов беспилотников.
Миерна помогает мне охотиться, и высматривает опасных
