Да.
Меня до сих пор воротит, как вспомню!..
– Докладывайте, Марвин.
– Слушаюсь, Ваше Преосвященство. – Марвин оглядел белые капюшоны, и обтянутые кожей бритые черепа под ними, что сейчас были обращены к нему впалыми глазницами. Но вот глаза…
Глаза членов Комиссии сверкали поистине нечеловеческой страстью. Страстью к убийствам! Собственно, чего другого можно ожидать: Конклав назначил членов Комиссии из бывших священнослужителей. А таким привычна мысль о «святой» Инквизиции.
– Собственно, суть доклада можно изложить в двух словах. Наша основная цель достигнута. Женщина забеременела!
– Хе-хе… Кто бы сомневался, что вы обрюхатите и эту, – на него сверкнул прищуром единственного целого глаза человек, сидящий по правую руку от Главы Комиссии, кардинал Риган, – насколько я понимаю ситуацию, вы ведь можете по собственному желанию направлять в нужное место и свою сперму! Будь ваш, простите, похотливый …ер – даже в другой комнате!
– Не нужно иронизировать, Советник Риган, – Марвин старался сдерживать эмоции, понимая, что за него сейчас только то, что Конклаву до сих пор не удалось предложить никакой действенной альтернативы его плану, – Для качественного осеменения мне приходится прикладывать все свои силы. Надеюсь, я уже привёл достаточно аргументов в пользу того, что план, предложенный мной, является пока единственным реально перспективным. И работающим.
– Да, чёрт его задери, он работает! Малютка Паола действительно указала нам место, где прятались потомки и члены Правительства Бельгии. Ну и где она теперь?!
– Вы абсолютно правы, Советник Гирей, она мертва. Но если вспомните, – Марвин скрипнул зубами, и так вцепился в край стола, что доски затрещали под сильными пальцами, – это именно вы настояли, чтоб мы приказали ей напрячься. И это именно я был категорически против использования ребёнка, которому ещё не исполнилось четырёх лет! -последние слова Мартин почти выкрикнул в самую морщинистую рожу, мерзко щурящуюся близорукими подслеповатыми глазками из-под клобука.
– Тише, господа. – Глава Комиссии не повысил голоса, однако в комнате мгновенно наступила тишина: словно собравшихся окатили бассейном ледяной воды. – Незачем вспоминать прошлые ошибки. Сейчас нам нужны гарантии того, что новая генерация дальновидящих не окажется столь упрямой, и морально неустойчивой. Может ли ваше подразделение, господин главный Селектор, дать нам такие гарантии?
Мартин откинулся на спинку своего стула, и на секунду прикрыл глаза:
– Нет, господин Председатель. Наше подразделение пока, – он выделил это слово тоном, – не может дать таких гарантий. И дело не в том, что у детей способности напрямую зависят от эмоционального состояния и наследственности их матерей.
Дело – в воспитании.
Напоминаю: дальновидящие – сверхвосприимчивы. Сверхчувствительны. И чуют, видят малейшую фальшь в словах и поступках тех, кто обслуживает Ясли, и занимается их обучением. Вопрос таким образом сводится к тому, что нам вначале нужны соответствующим образом обученные, и надёжно заблокированные ментально, воспитатели. Которым мы уже потом смогли бы доверить воспитание и обучение сверхдетей. О том, с какими сложностями это связано, и какие методы и меры я предлагаю, я уже Комитету докладывал.
– Да, ваш рапорт я изучил, – Председатель похлопал по стопке листков перед собой, – Однако мы не можем позволить себе такой роскоши: вырастить вначале воспитателей. А потом доверить им воспитание собственно воспитанников. Боюсь, к тому времени и выживших-то не останется. – Председатель позволил себе чуть усмехнуться, трое же членов Комиссии подобострастно захихикали – в поддержку Шефа! – Напомню: сейчас мы куда эффективней находим старые правительственные бункеры просто по карте.
– Я в курсе. Но насколько я помню статистику, только два из двадцати одного оказались ещё населены.
– Верно, господин главный Селектор. И аргументом для меня является и то, что все три бункера, которые указали ваши подопечные, оказались наполнены вполне здоровым… Материалом. Да, вы и правда – предоставили нам неплохой приток рабочей силы и «мясных запасов», если так можно назвать четыре с половиной тысячи истощённых трусов.
Которые или не могли, или не хотели даже сопротивляться.
Что нам, естественно, было на руку.
А вот если б ваши подопечные могли и в будущем обеспечивать такое… Несопротивление. Или – заставить просто сдаться. Штаб и другие подразделения Сопротивления…
Марвин, посчитав, что от него ждут ответа, открыл было рот, но Председатель жестом предотвратил готовый вылиться привычный поток возражений:
– Идите работайте. Воспитание воспитателей мы обсудим в следующий раз. Пока же «воспитывайте» воспитанников. И инструктируйте имеющийся персонал так, как считаете нужным.
Чтоб всё шло в соответствии с вашим планом.
Когда за спиной мягко щёлкнул замок двери, Марвин позволил себе выдохнуть. Но – не расслабиться: в тамбуре сидели двое офицеров личной охраны. Им он просто кивнул, выйдя за вторую дверь – в коридор.
А вот уходить от этой двери он торопился не стал: коридор был пуст.
Поэтому Марвин просто встал так, чтоб видеть в обе его стороны, и переключился на внутренний слух.
– … нет, не согласен! Он – чертовски полезен.
– Но он уж слишком много о себе воображает! И многого хочет! Мы и так пошли на огромные сложности, оборудуя помещения, и выделяя продукты на его чёртовы Ясли! И что мы имеем взамен? – Ага. Это – начальник снабжения. – Четыре с половиной тысячи рабов? Полудохлых от истощения?
– Да, нам, конечно, пришлось подкормить их. Зато они были куда моложе и работоспособней, чем наши – ну, те, из первой и второй партии. Другое дело – я не уверен, что когда эти чёртовы супервидящие реально смогут обнаруживать людей на больших расстояниях, они и правда – хоть кого-то там увидят! Семнадцать лет – слишком большой срок!
– С таким доводом трудно не согласиться, – шелест голоса Председателя даже Марвин улавливал с трудом. Очевидно тот, подозревая прослушку со стороны «штатного» экстрасенса, сознательно старался думать поменьше. Или владел способами ставить блоки. Поэтому приходилось просто… Слушать ушами Секретаря, – Но прошу помнить и о том, что дети Марвина и правда – дальновидящие. Как он и обещал. А высылать экспедиции наугад, без точных разведданных, мы теперь не можем. Люди отлично наладили разведку – пикеты, радары, тепловизоры, беспилотники, даже спутники! – и последний караван попросту разбит, расстрелян объединёнными отрядами ближайших Общин!
– Да, сэр. Но ведь они используют технику! У них есть и боевые рапторы, и ракеты, и САУ, и даже БТР! А у нас – только автоматы да гранатомёты! И те – ручные!
– Верно. Оружие, предназначенное не для защиты подземелий – пока наше слабое место. Но не будем забывать, что в Уставе мы сами прописали, что именно Дух является главным нашим оружием. Наших бойцов и воительниц ведёт слепая вера в то, что они – самые сильные. И пусть это и не всегда так, мы-то помним, и понимаем, что материя действительно – вторична… И наши воины – не тупые фанатики, а – борцы за светлое будущее! Будущее без диктата Золотого Тельца! Поклонение которому и привело к Катастрофе! – повисла пауза. Марвин учуял спад накала эмоций.
Но Председатель, оказывается, ещё не закончил:
– Впрочем, есть ещё такой момент. Мы можем использовать воспитанников Марвина и для того, чтоб вычитать в мозгах их специалистов, как чинить и эксплуатировать имеющуюся сейчас у нас, но ещё неотремонтированную, технику. И в первую очередь нам нужны роботы-охранники. И ежихи. Поэтому, брат Вольмар, я прошу вас проинспектировать склады в… – что ещё Председатель прикажет начальнику снабжения, Марвину узнать не довелось. Потому что в дальнем конце коридора показался взвод инкубов.
Однако через три недели Василь – самый способный к технике мальчик из Марвинских питомцев! – начал под присмотром Марвина и брата Вольмара диктовать стенографисту «Инструкцию по ремонту и эксплуатации боевых охранных устройств типа РУО – 24 и ПОС – 10», считываемую из мозга Тувима Моруа, второго инженера ремонтной бригады при мастерских ближайшего Бункера Сопротивления. Именно его мозг оказался самым…
Легкочитаемым.
И слабым.
Сегодня Дильфуза не спешила раздеваться. Просто сидела на постели, приподняв повыше подол миниюбки, и закинув одну точёную ножку на другую. Марвин знал, что колготочки его «Личная Ведьмочка» носит неспроста – понимает, что именно этот элемент одежды возбуждает его сильнее всего остального. Вернее, не сами колготки, а именно процесс избавления от них.
– Ну, и как там твоя последняя подопечная?
– А то ты не знаешь. Шестнадцать недель. Токсикоз разыгрался вовсю. Доктор Шлемиль заходит к ней каждое утро.
– Н-да, повезло тебе…
– Что ты имеешь в виду?
– Да то, что как ни назови это, а по сути – перетрахал ты всех наших пленниц, из тех, кто посимпатичней! Потешил, так сказать, свой похотливый член, «научно обосновав» свою сексуальную озабоченность! – судя по тону, сегодня Дильфузе хочется пошутить. И ревность к новенькой – он видел! – поутихла. Ещё бы: теперь ему нельзя с той спать! Чтоб не повредить плоду, и всё такое…
Марвин рассмеялся.
Да, они с Дильфузой часто обсуждали его
