занимал прозрачный фонарь. Я пригляделась – в кресле пилота сидел человек в белоснежной камуфляжке и шлеме с солнечным фильтром, скрывающим лицо. В глубине салона возились белые фигуры в балаклавах. Распахнулась дверца и на снег, один за другим, посыпались автоматчики. Война продолжалась.
-- Алексей, снимите пилота коптера, потом – остальных! Я – к Иоганну! Майор, вам – Александра! – похоже, покой и грусть снова откладывались.
-- Убить? Ранить? Напугать? – доктор лязгнул затвором старой винтовки, стал на колено и прильнул к окуляру.
-- К черту пугать! Бейте насовсем! – из секретного кармана, я вынула волшебный нож Хэль, выкованный маленькими кузнецами, живущими в глубине гор. Внутри звездолета стрелять нельзя, не то повредишь какое-нибудь важное оборудование, и до берега придется идти пешком. Кое-как восстановив дыхание, я побежала к нашему кораблю. На ходу, окончательно оторвалась подошва мехового сапога и, споткнувшись, я кубарем полетела в снег, едва не напоровшись на собственный клинок. Позади раздался глухой винтовочный выстрел, я вскочила на ноги и побежала. Краем глаза, я видела сползающее с кресла тело пилота. Однако, славно лечит своих пациентов доктор Смыслов!
Входной люк оказался не заперт, я сжала нож в зубах и нырнула в полумрак салона. Никто не выскочил мне навстречу, а из ходовой рубки доносились два голоса – мужской и женский. Они яростно препирались на звучном галльском наречии.
-- Какого черта ты тянешь?! Подымай это корыто в воздух! – властно рычал баритон средних лет, -- ты же клялась и божилась, что водить скутер для тебя – пара пустяков?
-- Полковник, не надо строевых истерик! Сказала – полетим, значит – полетим! – хрипело в ответ знакомое контральто, -- и, вообще, черт дернул вас убивать несчастного йети? С перепуга, вы завалили их пилота, лечащий снайпер застрелил вашего вертолетчика – пешком давно не гуляли по морозу? Пятьдесят по Цельсию!
-- Проклятого парамедика придушу собственными руками!.. – процедил сквозь зубы мужчина, -- не будь я полковник Жан-Кристоф Лебель, diable me prend de tous mes tripes!
-- Звездами на погонах хвастать в офисе service action, если вернетесь в Париж живым, mon cher colonel! – съязвило надтреснутое контральто, -- а, пока что, s'il vous plaît, уберите отсюда эту падаль… вон крови натекла целая лужа.
-- Merde! – рявкнул полковник разведки Пятой республики, -- merde de chien!!!
Снаружи донесся глухой звук выстрела. В эту же секунду «Бесконечность» качнулась и начала подъем. Положение приближалось к критическому.
-- Condamner! Сволочной доктор прибрал еще одного!
-- Je vais te niquer ta gueule! – бессильно застонал офицер бывшей Sûreté Générale.
Ледяной зубастый холод влился мне в грудь через онемевшие губы и горло. Картина мира стала черно-белой, а время застыло хрустальными стрелками. Такова священная ярость непобедимого северного воина, которого невозможно убить ни железом, ни свинцом, ни отравой, ни заразой. Оказывается, я родилась самым настоящим берсеркером, только не догадывалась об этом. Время не пришло?
Воспоминания о дальнейшем похоже на авангардное кино, смонтированное наобум. Движения замедленны и плавны, не закончены и отрезаны. Скинув меховые сапоги, я влетела на ходовой мостик, как снаряд генерала Шрэпнелла.
Полковник оказался очень сильным и техничным бойцом. Слегка медленным, но безупречно точным. Сквозь камуфляжный серо-белый балахон, читались бугры вздувшихся мускулов. Кулаки как паровые молоты. Непробиваемый пресс и мощные бронечелюсти из вольфрама. Презрительный взгляд, не сулящий ни понимания, ни сочувствия, ни пощады. Словом, человеческая реинкарнация тяжелого танка Somua, сгоревшего под Дюнкерком.
Женщину я узнала еще до того, как увидела. Память не обманешь, голос не перепутаешь. Ступай в архив, найди раздел «Враги», просмотри полку «Враги смертельные». Рыжие кудри, зеленые глаза, цыганский наряд – колдунья Хмель из Флоренции, собственной персоной. Надо же, встретились…
Полковник несколько растерялся моим появлением. Вместо достойного противника – белобрысая девчонка пяти футов ростом. Шутить изволите? Полшага паузы на мой счет. Взмах острым, как бритва, Хэль рассчитанный на удар поперек горла. Профи на высоте – легко ушел от клинка, и перехватил мою руку с ножом. Повелся. Схватил наживку и уже праздновал победу. В самом деле, что можно было ожидать от деревенской ведьмы? Полковник мог убить меня одним ударом, но садист решил получить немного удовольствия. Удерживая мою руку, галантный француз, со всей силы, погрузил железный кулак мне под ложечку. Я почувствовала, как к внутренностям приложили раскаленную сковородку, прямо с огня. Ниточка, соединяющая тело и сознание, натянулась до крайней степени. Проклятый контрразведчик избивал противника, не скрывая наслаждения.
Француз устал и остановился на мгновение. Перед ним стояла женщина – не слишком сильная, не слишком ловкая, и не слишком смелая. Добить одним ударом – и не вспоминать никогда. Но сукин сын не догадывался, какой опасной может быть ведьма-берсерк. Каждое движение причиняло мне боль. Запас ударов не радовал изобилием, но кое-что я приберегла для шевалье. Дело закончится в три удара. Сильная подножка спутала ноги противника. Жан-Кристоф зашатался, и пропустил решающий удар в колено. Сильный мужчина зарычал и упал на здоровое. Не смертельно, но ужасно неприятно. Больно? Нет, mon cher amiе, не больно. Вот сейчас будет действительно больно! Коронный йока-гэри в пах – тональность крика стала выше на октаву.
Хитрая Хмель, дотоле занятая управлением, изловчилась и атаковала с фланга, выщелкнув на ходу лезвие стилета-выкидухи.
– В очередь, в очередь рыжая!
Очень быстрый прямой в подбородок и итальянка замерла на месте, как морская фигура, пошатываясь и хлопая веками.
– Подожди, и до тебя доберусь!
Я вернулась к беседе с полковником:
– Ты убил белого йети?
– С-с-сука! И тебя убью!
– Вряд ли успеешь… прощай полковник. Au revoir mon cher colonel!
Черенком норвежского ножа я прицельно и коротко ударила его в висок. Офицер тайной контрразведки Пятой республики, Жан-Кристоф Лебель упал, захрипел, и перестал жить. Не сказала бы, что труп врага приятно пахнет. Труп – он и есть труп, и пахнет, как труп.
Я глубоко вдохнула и выдохнула. Боевой транс постепенно слабел и, вскоре, прекратился совсем. Ужасно болела правая рука и живот. Повязка на плече промокла насквозь. Кружилась голова, сильно тошнило и звенело в ушах. Но, как говорят, the show must go on.
-- Хмель, или как там тебя!.. – я ухватила рыжую за воротник и рывком поставила на ноги, -- сажай корабль, и без фокусов.
-- Убьешь меня? – равнодушно спросила итальянка.
-- Обязательно. Сказала же – не стой у меня на дороге. Помнишь?
-- Помню.
-- Пришла взять реванш? Подождешь. Верни звездолет на то место, откуда взлетела, -- я старалась хранить спокойствие, но волна холодной ярости вновь набирала силу, -- и люк отопри. Тот, что внизу. Потом поговорим. Делай, что сказала!
Мы приземлились недалеко от белого вертолета. Коптер не подавал признаков жизни – лопасти замерли, дверца в салон распахнута, внутри никакого шевеления. Три автоматчика лежали, раскинув руки, и уткнув носы в лужи цвета малинового желе. Хмель посадила скутер неумело и небрежно, машину здорово тряхнуло, и чуть было не завалило на бок. Из машинного отделения донесся жалобный стон. Иоганн?! Живой?!
-- Ну, что тут? – доктор Смыслов ввалился на ходовой мостик, -- сестренка, я не понял сюжета? Ты, в одиночку, одолела этого племенного быка?
-- Пришлось одной. Он в Иоганна стрелял. Ранил, жив наш меломан. Помогайте немедленно, он в моторном отсеке! Стонет! А у меня тут деловой разговор наметился, -- мое дыхание стало тяжелым и коротким, фразы отрывистыми, -- я быстро! Майор, Александра с вами?
-- Да, все здесь… -- донесся из трюма голос доктора-стрелка.
-- Не все и не здесь… -- тихо прошептала я в ответ. И также негромко в сторону рыжей, -- пошли, синьора, на открытый воздух. Там договорим.
В докторской укладке нашелся рулон липкого пластыря. Сапог с прикрученной подошвой выглядел нищенски, но выбора не было. Прихрамывая, я отправилась сводить счеты с итальянкой. Тосканская колдунья шагала впереди, подволакивая правую ногу. Похоже, моя пуля задела бедро, и прошла навылет. Да, дуэлянты из нас, на сегодня, получались так себе. Любительский уровень, немногим выше пенсионного.
-- Стой, хватит!
Мы прошли половину пути до белого коптера. Хмель повернулась ко мне лицом. Только сейчас, я разглядела ее, как следует. Двадцать лет не дались ей даром. Усталые глаза в окружении морщин. Упрямый второй подбородок, проступающий назло всем усилиям. Шрам в уголке рта. Изумрудный зеленый свет зрачков погас, взгляд стал серым и пыльным. Стареющую женщину трудно было удивить, но и она уже никого не удивляла.
-- Бей. Только наверняка! – она откинула капюшон и осталась в вязаной шапочке, -- давай, не тяни!
-- Сначала ты расскажешь, в чем твой интерес в происходящем. Там будет видно, чем закончится наше давнее знакомство. Говори, не заставляй ждать! – я достала из ножен Хэль и кинула его на снег, -- Оружие – под ноги! Сколько, в этот раз, стилетов по карманам рассовала?
Синьора Хмель вынула из рукавов по клинку и положила рядом с моим. Туда же полетел полицейский револьвер с коротким стволом, пара стальных кастетов с шипами, и смертельно отточенная опасная бритва.
– Все?
Криво усмехнувшись, она достала, непонятно откуда, прозрачную обойму с тремя шприцами, и заточенное сапожное шило. Бросила и вздохнула:
-- Для себя берегла… боюсь долго и больно умирать…
-- Три для одной – не многовато?
-- В самый раз. Могу поделиться!
Здорово сказано! Мне захотелось засмеяться, навсегда отпустить Хмель, забыть запах пороха, цвет свежей крови, долгие секунды ожидания смерти. И жить дальше, словно ничего подобного никогда не происходило, а если произошло, то совсем не со мной, но с какой-то другой Вереск… Вереск, которая жила здесь, положила на снег «Пустынного орла» и нунчаку из левого сапога.
-- Неплохо для начала. Дальше!
-- Твоя дочь… да, твоя дочь… желает быть хозяйкой планеты, -- неохотно начала бывшая сестрица.
-- Эйрин? Хозяйкой? Мира?
-- Послушай, тут все просто, просто до гениальности! Ты же помнишь, Эйрин похожа на Анастасию, как две капли воды. На сегодня ситуация не изменилась – одно лицо. Правда, твоя дочь получила в наследство твой алкоголизм, и выглядит сегодня не лучшим образом, -- криво усмехнулась Хмель, -- так ведь и Кошачий Мессия… я про Настю, конечно... так сказать, не в лучшей форме.
-- И что вы там придумали? – мое бешенство грызло поводок, изнемогая от жажды крови.
-- Не перебивай, тебе понравится… хи-хи… прыгнуть из пешек в ферзи…
-- Что такое?!
-- Слушай сюда! Настал момент зеро или четыре туза с джокером в одну руку… мы заменяем одну девушку без сознания на другую, в сознании, но без совести. Ведь никто не заметит, а ты, мамашка-неудачница, промолчишь. Потом введешь дочь в курс дела, как там и что в этой чертовой Антарктиде. Пока ясно?
-- Договаривай!
-- Небывалым чудом Анастасия выздоравливает и берет власть над континентом в свои руки, -- итальянка исполнила шутовской поклон и реверанс, -- Боже, храни королеву Шестого континента!
-- Одно не понятно – а с настоящей Настей что будет?
-- Ничего. Пусть так и лежит в коме,
