ЧАСТЬ 1
Глава 1 – Баркацна
- Монне, кажется... — тихо пробубнила Сима, — Кажется, его там так называют. Он, вроде как, наследник местного престола, — она рассказывала это Пете, так как он не совсем был в курсе о делах их друзей.
Но сейчас он лишь воодушевлённый слушал девушку, когда, недолго думая сказал:
- А может, нам нужно к ним? Посмотреть, где они живут хоть.
Сима звонко рассмеялась.
Казалось, никогда она ещё настолько громко не смеялась:
- Да ну тебя! — она слегка прикрыла рот ладошкой, — Нам — то куда, это только Лика умеет.
- Я серьезно, — юноша принял настолько обеспокоенный вид, что стал казаться невинным ребёнком.
***
Все текло своим темпом в Баркацне.
Жители собирали урожай, молились святой земле; а некоторые в определённых округах назывались не просто барканцами, а инженерами. В целом, барканец являлся существом счастливым — всего ему было достаточно. А вот образованный барканец являлся существом крайне несчастным.
И причины этого несчастья сидели здесь.
И ужинали мясом хжува, охота на которого проводилась совсем недавно, и они были к ней причастны.
Вот сидел Монне — высокий человек с косичками, рядом с ним — низкая и рыжая — Мьохе, жена его.
Пили они что-то странное. И ели, как умели.
Мьохе постоянно говорила — даже набитый рот не прерывал её потока мысли, а Монне её слушал. А когда Мьохе прекращала говорить, то Монне волновался и сам начинал что-то вещать — но недолго, потому что много говорить Монне не умел, но это и не нужно было, так как Мьохе тут же подхватывала и заново начинала что-то рассказывать.
Больше с ними никто не ужинал — а это и не надо было. Родители Монне никак не разделяли выбор своей партнёрши, а уж тем более они злились на новую форму правления, которую этот Монне устроил.
Сердцу, к сожалению, этот молодой человек приказать ничего не мог, и при виде этой рыжей девушки, которая сейчас жаловалась на свою короткую причёску, оно билось, как в самый первый раз.
А мыслям он приказать мог.
И он так приказал, что через несколько месяцев, его приказы уже ничего не должны были значить.
***
Трудно быть Монне.
Трудно, когда тебя знают только так — Монне.
Кто это такой вообще?
Правитель Баркацны? А что-то больше, чем о правителе Баркацны когда-нибудь о нём было что-то известно?
Да и что это значит — правитель Баркацны? Если бы какой-нибудь торговец увидел, чем он тут занимается, какие вопросы государственной важности решает, то, скорей всего, рассмеялся бы так сильно, что смех с незаметной резкостью перетек бы в истеричные слезы.
"Подпишите петицию, чтобы остановить войну в Онке!!! Ещё 5 голосов, и война остановится навсегда" — читал Монне бумагу.
Ну что за чушь.
Что за чушь, которая капала на его усталый мозг после решения земельных вопросов, восстановления отношений с судебной властью, так как прошлый Монне полностью от неё отказался по причине вечных судимостей ещё и в Катанне; ещё одни жалобы на еретиков и атеистов, с которыми снова нужно бороться — инквизицией, а ещё лучше — вести войну.
И вот, кто такой Монне — тот, кто говорит фанатикам, судьям и риелторам — что войны не надо, что всё будет хорошо, что всё окупиться — и бумажку суют, якобы — вот ты, государь, на словах сказал, теперь делом докажи.
И целые сутки, а то и дольше, приходиться отказываться от войны с атеистами, возвращать суд и делить землю.
А тут эта бумага.
Что за смехота! Война в Онке никогда не прекратиться из-за того, что у этого маленького государства совсем нет доступа к воде, только к небольшому истоку — да и тот с нежилых территорий Катанне.
"Подпишите петицию" — да делать ему больше нечего, чем петиции подписывать.
Тут ещё и новую форму правления придумал — вот дурак. Жил бы, как до этого жили, и ничего бы не было этого. Не пришлось бы писать этот чертов свод о свободе слова и наступающей демократии, которой никогда не было в Баркацне.
Он встал и посмотрел на себя в зеркало.
Несколько бессонных ночей, включая эту, слишком заметно сказывались на его лице.
Нет, никакой он не Монне — он просто не научился им быть. Или, он настолько научился им быть, что это ему надоело.
Он Лео. Такой же скучный, каким был всегда.
Свободолюбивый, народолюбивый.
Нет, он слишком мягкосердечен для Монне.
Монне народ не слушают. Монне охотятся на хжувов, пьют и всячески развлекаются.
А он тут государство перестраивает. Монне так не делают.
Пускай он и останется с одним своим государством.
И одной любовью.
***
Которая тихонько постучалась в дверь.
Конечно, это была она — некому ещё так поздно стучать в его дверь:
- Лео, это я, — послышалось.
Он, конечно, открыл сонной Лике дверь.
- Не спишь? — отчего-то заботливо спросила она, — Снова?
- А куда деваться? — пробубнил Лео, — Завтра вон какой день.
Лика зацокала языком и села на кровать:
- Подойди сюда. Ложись, — голос её звучал яснее любого солнечного луча, как и всегда.
У Лео уже не было сил смущаться или что-то говорить — он устало бухнулся на кровать, не заметив, как его голова оказалась на коленях Лики, которая уже нежно его поглаживала, расплетая косички.
Он хотел возразить: мол, не надо, сейчас я со всем справлюсь и лягу; но ему этот небольшой жест был настолько приятен, что он лишь уткнулся носом в её колени и позволил наступающему в тяжёлых веках сну взять своё.
***
Однако, на следующий день ничего не случилось.
Произошло нечто удивительное.
Глава 2 – Болезненность
Лео всегда выглядел холодным и сдержанным.
Даже под воздействием такой вещи как любовь — раз она его не убила, то сделала его сильнее. Он и тревожился, и плакал, но на людях всегда выглядел крайне серьёзным молодым человеком.
На самом деле, он был крайне романтичным. Скорее всего потому что его родители часто устраивали красивые и милые свидания, о которых он иногда узнавал через окно, а иногда понаслышке.
Поэтому, он был главным зачинателем таких вещей, как долгие объятия под тёплым пледом, завтрак в постель и абсолютно внезапный букет цветов.
Лика тоже была романтична.
Но её романтика больше заключалась не в наведении комфорта, а его уничтожения ради созерцания прекрасного.
Она могла заставить Лео не спать всю ночь, а на утро взобраться на самый высокий холм в Ульмарине и наблюдать рассвет, запевая какие-то песни. И ей было все равно, что они были промёрзшие, промокшие насквозь, невыспавшиеся и голодные.
Она могла так же долететь до звезды Лео и практически прикоснуться до нее рукой, помахать и вернуться.
И Лео это все более чем устраивало.
Однако сегодня он под влиянием светлого чувства решился на нечто приятное и романтичное.
Они сидели за столом на веранде и что-то жевали — стряпал в этот раз юноша, и получилось удивительно вкусно по меркам Лики.
На столе стояла большая свеча, а вокруг неё несколько маленьких. Прямо под вошедшей полной луной стояло блюдце.
- Лунная вода, — отвечал Лео на вопросы своей жены, о том, что же это за блюдце и что в нём такое.
Умилившись, она продолжила есть и рассматривать небо:
- Интересно, можно ли пролететь ещё куда-то? Даже не на Хбецфо, а туда, дальше, — сказала она завороженно, — Там же что-то есть?
- Конечно есть, — юноша взглянул туда же, куда и она, — Может, там кто-то ещё и живёт.
Лика в изумлении взглянула на него:
- Откуда ты знаешь?
- Просто предполагаю, — хмыкнул тот, — Взгляни лучше на наш сад, чего на это небо пялить.
- Сад... — девушка хмуро посмотрела на происходящее ниже Луны, — Да чего там смотреть, Лео, я же постоянно его вижу. Даже картина его висит в зале, — она с непониманием взглянула на юношу.
- Не заметила... — пробормотал тот, — Что же, есть ещё кое-что. Подожди...
Лео шёл быстро, но встав под лунный свет слегка замедлился. Он прошёл дальше, где Лика увидела сияющий распустившийся цветок — она такого никогда не видела.
Он сорвал его, быстрым шагом вернулся на веранду и заправил за ликино ухо, от чего та немедля залилась краской.
- Этого... — она пробормотала, — Этого цветка я правда не видела.
- Он распускается только ночью, — Лео улыбнулся, что случалось с ним редко, — Ты еще кое-что не видела.
Он взял за руку Лику и подвел её к тарелочке с лунной водой.
В ней, как в зеркале, было её отражение.
Невероятно красивое отражение с цветком за ухом.
Она лишь хихикнула и притянула к себе Лео, соединяясь в поцелуе.
Цветок с волос упал в воду, подгоняемый ветром.
***
Лике было приятно все происходящее, но когда её возлюбленный, дабы снять с неё барканское платье, надавил на её ногу, то она невольно и громко взвизгнула:
- Больно, — он резко отодвинулся, а потом сел в недоумении.
- Больно?... — переспросил он её. Он прекрасно знал, что катаннцы не чувствуют боли.
Лика обомлела.
- А тут не больно? — он ущипнул её за руку.
- Нет, — ответила Лика, — Не больно.
- Только нога болит?
Девушка закивала.
Лео устало выдохнул:
- Спросим у врачей тогда, что такое...
Такая вот ночка.
Глава 3 – В силу наших возможностей
- А зачем нам туда?
- Ну как — там же наши друзья.
- Постой, — Сима опешила, — Серьёзно?
Петя закивал головой.
Сима выдохнула:
- Это очень большой риск. Даже если мы всё и продумаем, то скорее всего, в космосе и погибнем. Да и тем более, как ты собрался добираться?
Юноша огорченно умолк:
- В кабинке, — он добавил тихонько.
- В кабинке только барканский организм вызывает, — разочарованно произнесла Сима.
Оглядевшись в нависшей тишине, она одумалась:
- Что мы будем делать с этой комнатой?
- Да мы за ней присмотрим, — Петя оглядел квартиру их друзей, — Всё тут будет хорошо.
***
Однако, его не переставало что-то тревожить.
Может, из-за резкой смерти сестры он стал более рассеянным и меланхоличным?
А может, из-за того, что его единственные друзья как раз таки вернулись в свой родной дом, а они тут сидят и пытаются принять решение.
Нет, так не должно быть.
Сима больше думала, чем чувствовала.
А он наоборот.
И отчего-то именно чувствовал, что он должен быть рядом с ними.
Сколько бы лет ни прошло.
А Сима думала.
Думала, скорее, знала, что это невозможно.
Может, она тоже когда-нибудь это почувствует в ответ на его доводы:
- Если за всё это время они тут не померли, — его затихший голос разрывал тишину, — Значит, там тот же воздух. Атмосфера, все дела.
Девушка задумалась.
- Люди же в космос и раньше летали, когда ничего не было, — голос его был всё так же тих от разочарования и обиды, но почему-то звучал он сладостно и противно, растекаясь мёдом по затихшей квартире, — А у нас всё есть. У нас больше, чем всё есть — у нас есть возможность делать что-то новое.
Петя неслышно встал, собираясь уйти прогуляться.
- Ты всё-таки прав, — внезапно прервала его намерения Сима, — Давай попробуем. Давай сделаем всё, что можно сделать в силу наших возможностей.
Человек всегда стремиться к неизвестному — это уже словно инстинкт. Сначала ты узнаешь, что это такое — утолишь свой интерес — а потом это, оказывается, открытием станет.
Однако, им не нужно было ни того, ни другого.
Им нужны были конкретные люди, с которыми они так сдружились.
Потому что больше таких друзей у них никогда не будет.
Соответственно, чувства выиграли?
Сделали всё, что было в силу их возможностей.
Глава 4 – Доктор из Еннеле
- И что с ней? — тревожно спросил Лео, глядя на врачей в
