ликвидации группу подростков. Работали они слаженно, не совсем профессионально. Думаю, что после пары-тройки «мероприятий», они станут специалистами.
Аккумулятор из телефона. На всякий случай его нужно упаковать в металл, чтобы экранировать телефон. Три пачки сигарет. Сигареты на сиденье, фольгу вон из пачки. Морщась от боли, упаковываю телефон в фольгу. Можно было и в багажник убрать. Но передвигаться больно, и я не уверен, что в нём не спрятан аварийный источник питания. И кто знает, что если он внезапно взорвётся, то рядом с бензобаком, может наделать бед с моим организмом.
Хотелось забиться в нору, отлежаться, отоспаться. Но нужно срочно покинуть город.
Закинул ногу в машину, тронулись. С Богом!
Включил телевизор в машине. Нашёл местную станцию. Взгляд на часы. Скоро новости.
Соблюдаю все правила дорожного движения. На голове – бейсболка, на носу – очки без диоптрией, со слегка задымлёнными стёклами.
Почти на выезде из города начались новости, еду медленнее, чтобы не пропустить ни слова.
Одной из главных новостей – выступление шефа полиции славного старинного, вечно молодого Лейпцига. Фото из моего паспорта, что вручил мне юноша. Главный полицейский вещает, что я – главный злодей. И два трупа на мне и две квартиры разрушенные до тла, несколько сгоревших. Наркоторговец. Враг нации, пособник террористов, и прочее и прочее.
М-да, уж. Неприятная ситуация. Изображение моего глубоко интеллигентного лица уже имеется у каждого полицейского. Ну, а бдительные немецкие граждане всегда рады оказать помощь всенародно любой немецкой полиции.«Alles in Ordnung» -- порядок во всём,
Немного порадовало одно, что несознательные студенты, пытались помешать полицейским осматривать происшествия, собирая просыпанный героин. Только после того, как было задержано несколько иностранных студентов, попытки помешать прекратились. Но начались попытки отбить у стражей порядка задержанных. Несколько кадров как студенты бьются с полицейскими слабо, но согрели мою душу.
До Берлина около трёхсот вёрст. Это по-русски так. Около. Плюс-минус. Сто километров – для бешенной собаки не круг. По сибирским меркам, так это вообще «за углом», можно к друзьям скататься пива попить, или к любовнице скататься, а вечером быть у семейного очага, изображая из себя любящего мужа.
В Германии всё точно. До метра, до грамма. 284 километра. Сначала – до Галле, потом – Магдебург, Потсдам и Берлин.
По немецким дорогам, на немецкой машине, европейском бензине – сказка, а не поездка. Но это для туристов. Особенно из России. Особенно на автобанах. В левом ряду, на дешёвой арендованной машине, упираются, но не позволят сбя никому обогнать, пусть даже и мощному автомобилю, где объем двигателя в два с лишним раза больше чем у тебя. А мощность – в три раза. Но не пущу! В России так быстро негде ездить, да, и никто не позволит. Вот и отрываются, упиваются скоростью русские туристы. Есть и такие, что приезжают в Германию, чтобы только «погонять».
Адреналин распадался в крови, окислялся. Боль нарастала. Усталость накатывала. Спать. Очень хочется спать. Очень. Нельзя. Нельзя останавливаться на заправках на трассе. Благо, что полный бак. Ходу, батенька, ходу! Твою неровную походку сразу «срисуют» гражданские. Это хорошо отвлекать внимание от лица, прихрамывая. Люди обращают внимание на хромоту. Некоторые рисуют картинку в голове, отчего хромает гражданин. Многие отворачиваются. Есть особо сердобольные, предлагают помощь. Поэтому и хромота должна быть лёгкой. А у меня сейчас вся фигура будет вихлять. Кожа не даст развалиться на ходу на составные части. Дышать тяжело, не говоря про то, что нужно где-то ходить. Ходу! Ходу!
Включил радио. Слушаю музыку и попеременно новости на всех радиостанциях. Хорошо, что хоть не все говорят про меня. Знал бы, что так выйдет, так заложил бы пару-тройку радиоуправляемых петард, чтобы говорили о них, а не про меня. Тогда бы и полицейские бы не приехали так ретиво. Знал бы прикуп – ездил бы в Сочи, а не в Берлин.
Зачем в Берлин? Пара новообращённых «кондукторов» сейчас, понукаемые сверху, броситься меня искать. Где меня искать? Думаю, что сейчас несколько оперативных и аналитических отделов трудится во всю. Это же ЧП!
Полагаю, что и часть местной резидентуры задействовано. Несколько часов и то, что Инна – дочь покойного гауптмана станет секретом Полишинеля. И они помчатся к ней. Как пить дать. Вот там и встретимся. Может, ещё и «качнём» информации. Если она не уехала из страны, послушав мой совет. Только я теперь буду ждать исполнителей. Надо успеть подготовится. Кстати, могут и более опытных отправить. Местных, вряд ли. Слишком велика вероятность «засветки». Из соседней страны направить. «Местным» здесь ещё работать. А «гастролёры» приехали-уехали. «Местные» в «обозе» -- обеспечении. Наводят, готовят, остаются в тени. Они даже не пересекаются. Не видят друг друга. Не положено видеть. Если, вдруг, кто-то провалится, станет предателем, то он не сможет опознать своего коллегу. Не будет знать. И хоть сто полиграфов к нему прицепят и литр «сыворотки правды» вкачают в него – бесполезно. Не знаешь -- не выдашь.
Дороги немецкие расслабляют. Ни тебе ни кочек, ни ухабов, все на дороге ведут себя корректно. Это притупляет внимание. Недолго заснуть. Благо, что приготовил заранее адскую смесь. Она притупляет боль и не даёт уснуть. Две чайные ложки крепкого растворимого кофе на бутылку «Кока-колы». В ней сахара много, кофеина тоже достаточно. Сутки спать не будешь. Только потом организм своё возьмёт. Вот только при таком раскладе будет ли оно? Потом? Завтра будет ли?
Конечно, было бы лучше коньяк вскипятить с кофе. Или просто смешать в пропорции 2:1. Две порции коньяка и порция кофе. Заварного. Хорошего, сильной обжарки. Такого как я пил в Бразилии! Но полицейские не поймут. Поэтому обхожусь эрзац-напитком.
Время есть. Двигаюсь в потоке. Как все. Начинаю «прогон» памяти. Начинаю вспоминать всё, с момента встречи с «Потапычем». Помнить всё научили. Вбили. Пока не отчитаюсь о задании, и оно не будет считаться выполненным, то должен помнить. Помнить всё. Мелочи. Вплоть до запахов, чириканий птичек, машин во дворе. Красивых девушек. Красивая машина, как и красивая женщина, иногда запускается специально, чтобы отвлечь твоё внимание. Ты свернул себе шею, чтобы проводить её взглядом, а в этот момент, «объект» ныряет в припаркованную машину, стоящую за углом. Миг! Мгновенье! А всё! Объект оперативной заинтересованности исчез. Обидно. Этот классический приём показывали на занятиях. И, однажды, я сам его использовал в Испании. Главное, всё просчитать до секунды. То же самое, когда едет медленно красивая машина. Ещё лучше – кабриолет с красивой дамой, а то и двумя. Тогда и мужчины и женщины из бригад наружного наблюдения будут ломать себе шеи.
Что-то я отвлёкся. Старею. Пора в запас. Но потом…
Не так. Что не так? Прогоняю ещё раз. Ещё раз. Что не так? Квартира не была оборудована. Или была? Я бы заметил бы микрофоны, установленные в комнате? Заметил. Лазерный микрофон из дома напротив? Вероятность мала. Что же? А второй немец? Второй. Что тебе про него известно? Что он раньше был сотрудником госбезопасности ГДР. И всё. Был законсервирован на случай атомной войны. Это если бы Россия стала воевать с НАТО. Почему именно его вытащили из архива? Почему? Да, потому что тот, кто планировал операцию и у кого он был на связи, знал, что с ним можно иметь дела. А не предатель ли он? Предатель – разработчик?
Командир сказал, что разрабатывали какие-то юные дарования, которые и в «поле» не были ни разу. Теоретики-компьютерщики. Эти сейчас в моде. На коне. А я – под конём. И он делает со мной всякие извращённые штуки.
Значит, не разработчик. У нас, после ухода ГСВГ на Родину, половина населения ГДР ходила в агентах. Немецкие расстояния для русского – ерунда. Поэтому любого агента можно перебросить меньше чем за сутки из одного конца страны в другой.
Кто-то подсказал разработчикам расконсервировать именно этого. Почему?
У него мог быть микрофон. Включенный мобильный телефон. Ланге – не опытный оперативник. У него было при себе, ни сканера, для обнаружения объектов негласного аудио- и видеофиксации, ни «глушилок» для звука и видеозаписи. Он и сам действовал как дилетант. Дочь на дело притащил. Вместо того, чтобы спрятать в самой глухой дыре.
Дочь вряд ли уехала. Ждёт тела отца, чтобы потом похоронить. Гражданские. Они могут действовать шаблонно. Уверен, что моего совета она не послушала. Эх, Инна, Инна! Сирота. И родилась чёрт знает, как и помрёшь тоже. Дурочка.
Темнеет. Ночь. Можно и патруль нарваться. Спать надо. Только, вот, «зелье» не даст уснуть. Да, и идти в мотель с такой вот походкой – сразу засветиться. Эти граждане смотрят телевизор. И привычка сообщать в полицию обо всех подозрительных вещах – инстинкт на уровне генов.
Еду, еду. Перестроил радио и телевизор на местные волны. Про события в Лейпциге упоминают как о второстепенном событии. Без фото. Просто, что турецкие контрабандисты наркотиков делят сферы влияния. Пострадали иммигранты из Турции. Полиция переворачивает кварталы с приезжими. И это хорошо. Порядок наведут. Порой встречает сопротивление от проживающих там. Задержано уже несколько подозрительных, в том числе и нелегалов, изъято нелегальное оружие, несколько килограммов наркотиков.
Знали бы турецкие мафиози, кто виноват в этой заварухе, так распустили бы на тоненькие полоски.
Под утро добрался до Берлина. Дороги пусты. Молодёжь уже угомонилась. Это в Лейпциге молодые люди любят куролесить всю ночь напролёт, особенно в студенческом городке. В Берлине же публика солидная. Неспешная. Всё по распорядку. Подъём-отбой.
Пользуясь, случаем, объезжаю квартал, где жила семья Ланге. Отец и дочь. В квартале тихо. Медленно еду мимо дома, где живёт Инна. Вот её машина. Значит, не уехала. Людей нет на улице. Можно и сейчас к ней вломиться в квартиру. Только, где гарантия, что там нет засады?
Нет такой гарантии. Нет.
Расположимся неподалёку. Посмотрим как она будет выходить из дома. Света в окнах нет, значит, должна выйти из дому до полудня.
Час. Два. Курю. Сильно не пью воду. В туалет бежать некуда. Только в бутылку. Потом – в урну. Много выходить нельзя. Подозрительно. Протираю гематомы. Тампоны с алкоголем к ранам. От меня уже пахнет как от спиртовой бочки.
Действия кофеина заканчивается. Адреналин уже давно разложился. Сон и боль накатываются коктейлем. Можно сидеть часами неподвижно на месте. Умею. Учили. Боль свербит. Всё-таки рёбра пострадали и ключица
