издевался. Хотя несколько позднее, Ларионов был ему даже благодарен, что профессор не стал «заражать» его интересом к науке - мог бы лапши навешать. Но это потом он был благодарен. А вышел тогда из института разозленным. И здесь тоже самое «непрохонжэ» - прямо клетка какая-то. Сиди на своем шестке и не чирикай, а то и с него слетишь. Вся сложившаяся в понимании Александра Владимировича ситуация представляла для него какой-то вызов. Именно вызов заставляет мужчину вырваться из рутины обусловленной жизни и совершить почти невозможное.
Подумал-подумал Александр Ларионов и решил заставить себя стать хитрым. Ну что он дурнее паровоза, что ли ? Есть же и в совдепии люди, которые жить умеют. Хватит ишачить на государство. Надо сказать, что мысли эти возникли у него не просто так, а с началом великого кооперативного движения в эпоху горбачевской перестройки. Неделями он обдумывал свой план создания кооператива на заводе. Но чтобы директор пошел на это, было еще недостаточно плохо. Зарплату худо-бедно рабочие получали. План, если не считать того и этого, в основном выполняли. Но тут ему повезло. Срочно надо было делать огромную вакуумную камеру для испытания космического рентгеновского лазера. По нормам на технологическую подготовку производства требовалось шесть-восемь месяцев. Ларионов взялся сделать заказ полностью за три месяца, если разрешат кооператив. Разрешили, а куда деваться. Тем более, что Краснов свой интерес в этом деле имел. Так начались восхождение Александра Ларионова и развал экспериментального завода. Каждый, кто «нюхал» производство поймет, что значит разделить коллектив цеха на «белых»-кооператоров и «черных»-рабочих государственного предприятия. Никакой бы враг-диверсант не смог бы лучше придумать, чтобы уничтожить одно из лучших предприятий военно-промышленного комплекса страны. Конечно, Ларионов решал свои моральные и материальные вопросы. А директор завода, куда смотрел ? А директор ОКБ ? Впрочем оба они, включая Ивана Ильича, смотрели уже в карман Ларионова. Справедливости ради стоит сказать, что деньги не были главной целью для Александра Владимировича в самом начале его бизнеса. Да и те сорок рублей, которые, как он считал, ему недоплачивали, погоды для него не делали. Обидно было, что не ценили, не уважали как человека и специалиста. Но вот потом деньги для Ларионова постепенно стали играть все более и более серьезную роль. И не только из-за расширения его бизнеса. Была еще одна очень личная причина - сидела она больно и глубоко. О ней он никогда и никому не рассказывал (у каждого есть «скелеты в шкафу»). В то время, как о несправедливости и глупости начальства частенько высказывался во время регулярных застолий со своим друзьями. И их женщины согласно тут головками кивали. Да, мол, Ларионов, такой мужик умный, грамотный и серьезный, а в главные инженеры поставили Макарова. А тот и недалекий, и в производстве ни бум-бум. Вот дела ! И куда партком только смотрит. И до чего мы так докатимся в конце концов. В конце концов женщины оказались правы. Мы все-таки докатились… до кооперативов на экспериментальном заводе. Среди друзей Ларионова были работники ОКБ, но как бы это помягче сказать….. Руководители третьего эшелона. Перспективы на выход даже во второй эшелон, которому принадлежал Ларионов, у них не было никакой. Так…, начальник лаборатории Марк Зебровский, по паспорту русский. Голова- мужик, а ходу ведь все равно не дадут. На всякий случай подозревают: вдруг дернет на землю обетованную. Странно, что он вообще попал на экспериментальный завод. Кажется это была чья-то небывалая ошибка или даже злой умысел. Или Зебровский был Зиберман. Но соображал начальник центральной заводской лаборатории – дай бог каждому…..И все в одном направлении. Теперь, начальник окрасочного участка Сахно. Очень хозяйственный мужичок. И жена туда же. Если Зебровский мог придумать что угодно, то Сахно мог что угодно достать. Вот с такими орлами недовольный «советской властью» Ларионов и организовал свой кооператив. Пусть они для кого-то нули без палочки, но время сейчас начинается иное – перспективное время. И последние станут первыми…. Однако глубокое предвидение нового классика детской литературы о том, что «первые» могут через пять минут побежать назад с проклятиями, он, к сожалению, не знал. Видимо читал недостаточно, особенно в последнее время.
Итак, снова о личной причине. Когда зашевелись у Ларионова «левые» деньжата, он неожиданно вспомнил, что жена Екатерина ему в жизни задолжала. Давно это все случилось, но Ларионов ничего не простил и не забыл. Хотел бы забыть, однако такое не забывают. Когда Александр закончил Ленинградский механический институт, то удачно попал он по распределению на строящееся ОКБ в свой родной Зеленый Бор. Был он не женат, а также, как говорят, молод и горяч. Гуляли они на пару с другом Володей Третьяковым с веселыми подружками Катей и Светой. Света работала учительницей младших классов, а Катя училась в Ленинграде в педагогическом институте на последнем курсе. Родители Светы жили в Зеленом Бору, куда она и пригласила погостить свою подружку. Катя имела постоянное место жительства в Кингисеппе. Познакомил Ларионова с Катей его друг Володя, который служил старшим лейтенантом в войсках ПВО под Москвой. Тогда приехал он в отпуск в родной Зеленый Бор. И закрутилась жизнь и понеслась. Две недели прошло, как познакомился Ларионов с Катей, а уже решил – женюсь ! Симпатичная и чувственная Катя сводила его с ума своими большими зелеными глазами и….. Много было в ней того, чем сводила она Сашу Ларионова с ума. В тот воскресный день посидели они в ресторане при местной гостинице. Потом погуляли немного по городу. Володя тогда и предложил, мол, чего вам ребята мучиться где-то без условий – онза любовь с комфортом. А у него в полном распоряжении квартира трехкомнатная пустая. Родители работают на Крайнем Севере. Так что всем места в ней хватит. Взяли шампанского с собой и пошли к Володьке вчетвером. Посидели немного на кухне и разошлись по комнатам. Ночью опять собрались на кухне и шампанское допили. Странное чувство испытывал Ларионов, когда сидели на кухне. Наверное, это чувство испытал не он один. Ну да кому дано, тот поймет. Утром Ларионову и Свете надо было уходить. Ларионову нужно было на работу. И не дай бог опоздать на это режимное предприятие. У Светы было какое-то мероприятие в школе, на которое не пойти было никак нельзя, хотя каникулы уже начались. К обеду решили собраться снова все вместе и продолжить… Ларионов должен был как-то отпроситься с работы. Уходя, он отозвал в другую комнату друга и немного дрожащим от волнения голосом предупредил:
- Смотри Володька. Я тебя черта знаю.
- Сашок, да ты что ? Даже не думай об этом. Иди, верно служи Родине, а мы здесь что-нибудь пока на обед сообразим.
И приятель с энтузиазмом щелкнул два раза пальцами.
Производство в ОКБ находилось еще в самом зачаточном состоянии, поэтому отпроситься с работы большого труда не представляло, главное-дисциплину соблюсти. Когда он появился снова в Володиной квартире, то все понял по каким-то нюансам в поведении Кати и его друга Володи. Впрочем никто отпираться и не собирался. Так он сразу потерял на некоторое время любимую женщину, на которой уже помышлял жениться, и школьного друга.
Володьку он действительно потерял. Слышал, что за какие-то проступки перевели его служить из-под Москвы куда-то за Урал. А с Катей они встретились случайно на Невском проспекте. Бывает же такое. Дал он себе мужскую слабость снова переспать с ней. Думал, что быть с Катей ради удовольствия – это ничего. Не жена ведь, а так… Любовница. Но ко всему сладкому быстро привыкаешь. И вот уже отказаться нету сил. И как-то уже и неудобно ее бросать. И еще несколько придуманных причин, почему он не может ее сейчас бросить. Да и прощение она попросила. Мол, ошиблась. Сама не знает как только такое могло произойти - по недоразумению, наверное. И больше никогда не повториться это. Потом они поженились. Родили двух девочек. Ларионов Катю никогда не упрекал, но временами страдал от ее предательства. Ничего с годами так и не смог с этим поделать, а часы тикали. Ведь как бы хорошо было, если бы Катиного предательства не было. Можно было бы сказать себе, что счастлив в семейной жизни. Но заложенная Катей «мина» не позволяла так сказать. Когда Ларионову стукнуло сорок, многое в его отношении к жизни очень изменилось. Стал он примечать посторонних женщин. Больше его интересовали почему-то замужние. Поползли по ОКБ слухи, что главный технолог совсем не чужд простых и доступных удовольствий. А также, что он интересный и очень приятный мужчина. Конечно же жена догадывалась, а кое что знала точно -всегда есть кому нашептать неприятную новость. Но терпела, потому что считала себя виноватой. Однако и этого Ларионову оказалось мало. Перестав «сдавать» все получаемые деньги жене, как раньше в советское время, он почувствовал вкус свободы и право выбора. Он замыслил уйти от Екатерины. Так ему казалось, он избавиться от той горечи, которая тяжелым осадком где-то сидела у него внутри и вплывала всякий раз, когда Александр Владимирович задумывался о жизни. Проблемой было получить жилье. Проблемой была партийная опека. О перспективе тогда можно уже точно не думать, вследствие того низкого морального облика, который он приобретет, покинув советскую семью, где двое детей. Итак, задумал он побег….
Ушла в небытие КПСС, как ушли куда-то его иллюзии сделать карьеру в ОКБ. Но теперь появились реальные возможности полностью изменить свою жизнь. Обрубить концы и начать сначала. Нет не все, конечно, концы удастся обрубить. Девчонок он выучит и потом возьмет жить к себе.. ..в Ленинград. А он уже тогда наметил уехать из Зеленого Бора. Менять, так менять. И место жительства тоже.
Марк Зебровский быстро сообразил, что на производстве много не заработаешь. Так только, для раскрутки. Сначала купили пару ларьков, где торговали водкой и другими спиртными напитками «иностранного» производства. Много денег наварили на «рояле». Правда, потравили при том местных мужичков, но в каком деле обходится без издержек. Потом ларьки продали, а купили небольшой магазин. Сменили одного директора магазина, потом другого. Выгоняли за воровство- они все вкусно жить хотят. Ладить кооператорам между собой становилось все труднее. С какой стати Ларионов, который все организовал, должен делить прибыль поровну с другими. Или Зебровский должен получать денег столько, сколько Сахно, который представляет собой обычного «доставалу». Кроме того, есть подозрения, что он скрывает «черный нал». И Ларионов точно скрывает. Мнит себя большим боссом, но кем бы он был без Зебровского. Так…, главным технологом. Сидел бы сейчас на нищенской зарплате, а то и вообще состоял на учете в центре занятости. А теперь в визитке написал: генеральный директор, кандидат технических наук. Липовый кандидат и липовый
