Италии. Когда-нибудь, синьора Тина, я повезу вас в Турин.
- У нас не так-то просто все с путешествиями в капстраны.
- Как же тогда понимать вашу перестройку?
- По-моему, смысл этой самой перестройки не понимают даже те, кто ее затеял. Но о политике ни слова. Вы, вероятно, знаете, что в нашей стране не приветствуются взаимоотношения с иностранцами, приехавшими к нам из стран капиталистического лагеря.
- Да, знаю. Об этом моя мама говорила мне, когда я был еще маленький.
Ноябрь 1988 года. Краснодарский край
- Синьор Корелли, зачем вы приехали сюда?
- Я приехал вместе с группой работников Центрального института усовершенствования учителей, которые курируют разработку и внедрение нового учебного предмета. И мы посещаем школы, где этот предмет внедряется.
- Ага! И много школ вы уже посетили?
- Лично у меня ваша школа – первая.
- Ну, я так и подумала. И каковы же ваши дальнейшие намерения?
- Тина, я хотел бы с вами поговорить!
- Вы собираетесь обсудить мои уроки? Или вам представить мои планы и разработки?
- Меня больше интересуют планы. У вас какие планы на вечер?
- В отношении вас никаких, синьор Корелли. Я могу поговорить с вами только здесь, в кабинете, или в учительской – все равно, то есть, в стенах школы. Я же говорила вам в Москве, что встречаться нам с вами здесь нежелательно. Извините, но я не могу вас пригласить ни к себе, ни куда-нибудь еще. У вас есть еще мне что-нибудь сказать?
- Да! Тина, я могу надеяться на встречу с вами где-нибудь в другом месте?
- Надеяться можно и нужно всегда, синьор Корелли. До встречи!
5
-Простите, Алевтина Николаевна! – сказал Дэн. - Я опять вынужден обратиться к вам с вопросом. Скажите, пожалуйста, как ваши родственники, знакомые, коллеги отнеслись к тому, что вы встречаетесь с синьором Корелли?
-Никак не отнеслись. Они просто не знали об этих встречах. Никто. Даже самые близкие родственники. Мы встречались тайно.
-Как же это вам удавалось?
-Когда я жила в районе, все мои коллеги и знакомые знали, что я езжу в Краснодар к родственникам. А когда я работала уже в Краснодаре, то своим родственникам я говорила, что езжу в командировку. Мы встречались с Сандро в гостиницах или на квартирах.
-А родственники и коллеги Корелли знали о ваших отношениях?
-Конечно. Он сразу же обо мне рассказал Пьетро и своей матери. Знали о нашей связи и в посольстве. Сандро ведь приводил меня туда.
-И вы считали это вполне естественным положением?
-Видите ли, я вынуждена была скрывать свою связь с иностранцем, поскольку в Союзе такие отношения не приветствовались.
-Но, насколько мне известно, в эпоху перестройки каких-нибудь жестких правил на этот счет уже не было. Границы были открыты, взаимоотношения с представителями разных стран, в том числе, и капиталистических, не только разрешались, но даже в какой-то степени были модными, престижными.
-Все так. Но я работала в системе образования. А эта система всегда отличалась упорным консерватизмом. К тому же, в учительской среде часто царил дух завистничества, соперничества. В школах не позволялось без ведома администрации каким-то образом выделяться.
-Ну, хорошо, Алевтина Николаевна, свои отношения с кем бы то ни было вы могли скрывать. И даже очень долго, – вмешался в разговор Страхов. – Но вы, как мы понимаем, не просто встречались. У вас были интимные отношения. Простите, что я затрагиваю эту сторону. Но для понимания всего происходившего в то время мы обязаны коснуться и этой темы.
-Я понимаю.
-Беременность, а тем более, появление ребенка непременно должно было поставить крест вашим тайнам. Вы ведь, вероятно, довольно часто вступали с синьором Корелли в половые отношения? – спросил Дэн.
-И об этом мне тоже обязательно нужно рассказать?
-Ну, подробности, разумеется, не нужно. Мы говорим о беременности и родах. Или вы постоянно предохранялись?
-На первых порах да, предохранялись. Потом нет.
-А как же вы?..
-Потом Сандро сказал, что нам нужен ребенок, что он готов ради этого увезти меня куда-нибудь подальше от родственников, знакомых, работы. Я подумала: а почему бы и нет? Надо, в конце концов, налаживать нормальную семейную жизнь. Я забеременела. Но на втором месяце получился выкидыш. Так происходило и в дальнейшем. Несколько раз.
-То есть, с детьми у вас так и не получилось? – спросил Дэн.
Новикова опустила голову, не решаясь давать какой-то ответ.
-У вас были с ним дети? – опять повторил вопрос Дэн.
-Да, – наконец, тихо произнесла Алевтина Николаевна. – Девочка.
-Она жива?
-Не знаю.
-Как?! – разом вскочили с места Петр и Дэн. – Почему вы не знаете?
-Мне сообщили, что она погибла, но я не видела её мертвой. Мне все время кажется, что она жива.
-Расскажите все о вашей дочери!
-Это длинная история.
-Тем более вы должны нам её рассказать.
-Наша девочка родилась в 2000 году в Турине. Когда я забеременела в последний раз, и к нашему счастью, выкидыша не произошло, Сандро убедил меня уволиться из ИУУ и уехать в Италию. Там, по его словам, будет спокойная обстановка и превосходные врачи. Мы уехали, когда у меня было уже 4 месяца. Там сразу же меня положили в клинику на сохранение. Поскольку возраст к тому времени у меня был приличный, мне сделали кесарево сечение. Все прошло очень даже хорошо. Нашу малышку мы назвали Наталией в честь мамы Сандро. Синьора Корелли была счастлива, увидев долгожданную внучку. В первый год я не отходила от нашей Лики ни на шаг...
-Как вы сказали? Лики? – перебил Дэн.
-Да. А что? Сандро любил сокращать имена с конца. Меня назвал Тиной, а нашу Наталику – Ликой.
Дэн хотел было что-то сказать, но Петр положил ему на плечо ладонь.
-Продолжайте, мы слушаем внимательно, – обратился к женщине.
-А что вы еще хотите от меня услышать?
-Скажите, вы знали Пьетро Велочче?
-Да конечно. Это дядя Сандро по отцовской линии. Сандро очень тесно с ним сотрудничал.
-Что вы можете сказать о синьоре Велочче? Ваши личные впечатления о нем?
-Он мне совсем не нравился. Мне кажется, он плохо влиял на Сандро.
-Синьор Корелли был человеком, которым можно было управлять?
-Вовсе нет. Но они же были родственниками. И еще, мне кажется, Пьетро чем-то шантажировал Сандро.
-И после рождения ребенка вы все время жили в доме Синьора Корелли?
-До 2003 года да, я жила в доме синьора Корелли, вернее, в доме его матери. Она хорошо ко мне относилась, но Сандро почти не бывал дома. Постоянно курсировал из Москвы в Турин и обратно. Потом у него была целая серия командировок по России и странам ближнего зарубежья.
-Характер этих командировок вы не знаете?
-Нет, конечно. Он никогда ничего о своей работе не рассказывал.
-А что случилось в 2003 году?
-Мне пришло письмо из дому о том, что тяжело заболела моя мать. Мы с Сандро решили оставить Лику с синьорой Корелли и поехать в Россию вдвоем.
В комнату, постучавшись, вошла Оля. И прямо с порога набросилась на мужчин:
-Как вам не стыдно, паршивые мальчишки! Не успели привезти женщину в дом, как тут же с допросами! Хоть бы осмотреться дали.
-О! Начальник штаба явился! – воскликнул Страхов.
-Бабушка с Наташей уже дома. Зовут всех к столу.
-Хорошо, сейчас будем, – сказал Страхов. Обратился к Алевтине Николаевне:
-Извините, пожалуйста! Мы действительно слишком непочтительно с вами обошлись.
-Вы еще будете меня о чем-нибудь расспрашивать?
-Непременно. Простите, но это необходимо для того, чтобы мы как можно скорее вышли на преступников
Мужчины проводили гостью на кухню, а сами вышли вместе с Олей на крыльцо.
-Олечка, – сказал Петр, – вы с бабушкой некоторое время не называйте Наташу Ликой.
-Почему?
Так надо для дела.
-А может, наоборот, нужно рассказать Новиковой о Лике? – спросил Дэн.
-Сейчас не стоит. Мы не можем оперировать только догадками. К тому же, следует понаблюдать, как Наташа с Алевтиной Николаевной воспримут друг друга.
Глава V. Дневник Сандро Корелли
1
Вечером Дэн опять принялся изучать бумаги синьора Вазарини. На этот раз объектом его внимания стали дневниковые записи синьора Корелли.
Ноябрь. 1988 года. Краснодар. Из дневниковых записей
«И зачем только Пьетро посоветовал мне сюда приехать? Она недоступна, как Эверест. Хотя и подала надежду на продолжение встреч. Что делать?
Пьетро говорит, что я должен быть настойчив, «женщину надо брать приступом». Ну, нет уж, братец, приступ – это не мой стиль. А, собственно, почему я должен брать, если я действительно люблю её?
От Пьетро мне надо держаться подальше. По-моему, он только портит, а мне надо разобраться в себе. Что со мною творится? Может, это просто какое-то наваждение?»
Декабрь 1988 года. Москва. Из дневниковых записей
« На днях Пьетро похвастал результатами деятельности его группы, которая между её членами называется «Европейская благотворительная надежда» (ЕБН).
-Это что же, итальянская группа?
-Я же сказал, европейская. У нас в этом объединении есть французы, немцы, голландцы. Больше всех, конечно, англичан и американцев.
-Они, я так понимаю, и правят балом.
-Смотри, Сандро, в названии нашего объединения зашифровано имя будущего лидера этой страны, – обратил Пьетро мое внимание на первые буквы сочетания (в русском варианте названия)
-ЕБН, – прочитал я. – Но это совсем не нынешний советский генсек.
-Правильно. Нынешнему совсем недолго осталось царствовать.
-Но его так любят в Европе и в Америке.
-Это ничего не значит. Любят, пока он будет нужен. Пустой и беспринципный человек. На такого никто не будет делать ставку. А пока пусть болтает и пудрит народу мозги своей перестройкой.
-Ты хочешь сказать, что все эти его демократические устремления и дружба с Западом – типичная фигня?
-Не просто фигня. Это наша европейская политика в отношение Советов. Вся Европа под сапогом у англосаксов. А эти ребята никогда не были и не будут лояльны к славянам. Они будут терзать русских до тех пор, пока не подчинят своей воле. Или вовсе уничтожат эту варварскую страну. Англосаксы умеют играть вдолгую.
-Ладно. С англосаксами все понятно. Но нам какое дело до их разборок с русскими?
-Мы с ними в одной команде. В конце концов, мы с ними европейцы и поэтому должны вместе хранить европейские ценности.
Пьетро протянул мне папку с подшитыми в ней распечатанными машинописным текстом листками. В первом документе содержались сведения за 1986 г.:
«... март 1986 год. Межнациональный конфликт между студентами г. Якутска;
декабрь 1986 год. Алма-Ата. Массовые выступления в столице Казахстанской ССР против снятия с поста главы республики Д. Кунаева;
с весны по декабрь 1986 г в крупных городах страны прошло более 100 неразрешенных демонстраций, манифестаций и митингов против действий советского правительства»
Следующий документ отражал протестные настроения советских людей в 1987 году.
Самым впечатляющим, конечно был документ, в котором освещались события 1988 года:
«... за шесть месяцев 1988 года только в Москве состоялось около 246 неразрешенных митингов и демонстраций с участием в общей сложности 35 тысяч человек;
... 28 мая в Москве около 200 человек, собравшиеся у Большого театра, развернули транспаранты и черные флаги с пятиконечной красной звездой с требованиями свободы и справедливости накануне открытия 18-й партийной конференции КПСС;
... 25 июня 1988 года в Москве и Ленинграде
