‒ Ого! Вот так с ходу прям таки к директору. – Наверное она приняла Длинного за какого-то шалуна недомерка, но разглядев его получше вдруг изменила тон.
‒ А вы по какому вопросу? Он вообще-то по записи принимает.
‒ Мы из ассоциации воинов-интернационалистов. – Это название в устах Длинного прогремело как организация объединённых наций, потому что женщина тут же схватила трубку и стала кому то набирать.
‒ Свет, тут к Сергею Петровичу пришли…говорят организация воинов интернационалистов…не говорят…нет не назначали. – она посмотрела на Длинного и тот в подтверждение помотал головой. В абсолютной тишине было слышно, как из трубки пищит чей то недовольный голос. Лицо женщины осунулось и теперь она смотрела на Длинного с состраданием, продолжая сжимать в руке трубку.
‒ Но они инвалиды – сказала она почти шёпотом.
Длинный внезапно вклинился в этот разговор и уверенным голосом громко произнёс:
‒ Да да, пусть кого-нибудь пришлют, чтобы нас проводили. У вас ведь лифта нет?
Посторонний человек, глядя на эту ситуацию, подумал бы, что этот простофиля не только не понимает, что его здесь никто не ждёт, а ещё думает, что за ним отправят эскорт. Но я уже давно знал Длинного, чтобы так не думать. Это была часть его тактики; тактики которая не давала сбоев.
‒ Они говорят, что…‒ стало заметно, что женщина с трубкой совсем растерялась. – Я сейчас сама подойду.
Она попросила, чтобы мы подождали, выскочила из кабинки и исчезла за дверью находившейся сбоку.
Мы остались вдвоём перед блестящим турникетом, чем-то напоминающем мне маленькую карусель.
‒ Кажется нас хотят продинамить, ‒ уныло сказал я.
‒ Не продинамят! – Уверенно подмигнул мне Длинный. – Во первых…- он щёлкнул по блестящей золотистой медали, висящей на левом нагрудном кармане камуфляжной куртки. – И во-вторых, волшебное слово. Ты не забыл?
Теперь я был почти уверен в успехе нашего предприятия.
Женщина вернулась в сопровождении молодого паренька в свитере и джинсах.
‒ Вот это Сергей! – она представила парня, словно тот пришёл на приём к нам. – Он поможет вам подняться и покажет, где приёмная.
Судя по тому, как волновался паренёк и с какой осторожностью помогал подняться каждому из нас на два лестничных пролёта, мы казались ему очень важными птицами. Ну да новые камуфляжные куртки и голубые тельняшки под ними выглядели на таких как мы лучше любых дорогих костюмов. В огромной приёмной с кожаной мебелью длинноногая секретарша сказала, что нам придётся немного подождать, так как Сергей Петрович сейчас занят. Мы не отказались от предложенного кофе.
Пока секретарша, цокая по паркету каблуками, бегала от чайника к шкафчику с кофе и принадлежностями, я смотрел на её идеальные ножки и с грустью думал, что у меня никогда в жизни не будет такой женщины. Длинный тем временем деловито листал глянцевый журнал, взятый им с журнального столика.
Мы не успели сделать даже по глотку ароматного кофе из маленьких чашек, поставленных перед нами на столик обходительной секретаршей, как дверь кабинета открылась и оттуда вышли трое мужчин в костюмах. Первые двое кивнули нам головами и прошли мимо на выход а последний, седой симпатичный мужчина небольшого роста, полнозубо улыбаясь протянул руку сначала мне, а потом Длинному.
‒ Сергей Петрович, директор – представился он.
Его рукопожатие было крепким и в то же время мягким, оно в отличие от мягкотелой внешности говорило о нём, как о сильном мужике, тёртом калаче.
‒ Пойдёмте в кабинет! – он открыл дверь, пропуская нас вперёд. – Светочка, кофе туда принеси.
Кабинет был большой, прямоугольный, с длинным, как взлётная полоса столом для совещаний, который упирался в стоящий поперёк стол самого директора.
‒ Вам удобнее на стул, или как? – спросил директор, заходя вслед за нами.
‒ Нет, спасибо, мы всегда со своими, ‒ пошутил Длинный.
Директор не знал, как реагировать на эту шутку, поэтому сделал вид, что не услышал её. Он отодвинул в сторону два стула рядом со своим столом, приглашая нас занять освободившиеся места. Усевшись в огромное кожаное кресло, он сложил руки перед собой в замок и молча кивнул, мол говорите, зачем пришли.
‒ Сергей Петрович, Вам наверное уже передали, что мы представляем ассоциацию воинов интернационалистов? – важно вступил Длинный.
‒ Да, мне передали, – улыбнувшись, кивнул директор, а потом тут же закусил губу переменив выражение лица на скорбное. – Да-а, наше государство только и может пацанов на войну отправлять, а потом крутитесь, как хотите. Я ведь не понаслышке знаю, у меня племянник в Чечне погиб.
‒ Значит, мы зашли к тому человеку! Думаю, мы найдём с вами общий язык, – улыбнулся Длинный и приступил к делу. – Сейчас в нашей организации сто шестьдесят человек. В основном к нам приходят люди, нуждающиеся в практической помощи. Наверное, сами знаете, война редко обходится без травм и увечий. И психологические травмы порой гораздо страшнее, чем телесные.
Наблюдая за Длинным, я отметил, что он хорошо подготовился к разговору и ведёт себя, как руководитель Ассоциации.
‒ Вот мы травмированные, наиболее пострадавшие от войны люди и собираемся вместе. Есть, конечно, те, для кого поход на войну обошёлся без последствий, и слава Богу. Такие к нам и не пойдут. Мы собираемся не от хорошей жизни. – На этом месте Длинный тяжело вздохнул. ‒ Сейчас организация существует на взносы самих членов, которые порой каждую копейку считают, ведь мы по большому счёту все безработные. Но мы вынуждены скидываться вдесятером, чтобы помочь одному. Ну вы понимаете, что все деньги, которые мы собираем, уходят на решение наиболее срочных и наболевших вопросов самих участников. У кого-то родители болеют, кто-то сам в операции нуждается, кому то ремонт нужен, кому-то на гараж не хватает и так далее. Кроме всего этого мы должны оплачивать аренду помещения, которое снимаем под штаб, а она растёт как на дрожжах.
Директор слушал молча, понятливо кивая головой почти на каждую фразу Длинного, но в его серых металлических глазах читалось: «переходи к главному».
‒ Из-за постоянной нехватки средств мы приняли решение создать свой фонд…фонд Ассоциации. Мы хотим попросить помощи у людей, которые понимают нашу проблему, которые поверят нам и не пожалеют поделиться малой каплей своих средств, с теми, кто в них действительно нуждается.
Длинный действовал филигранно и безошибочно. Директор поставлен в безвыходное положение, после этих двух фраз «понимают» и «не пожалеют». О том, что он не понаслышке понимает нашу проблему, он уже сказал до этого. Если понимаешь проблему, вряд ли сможешь пожалеть средств, хотя бы для её частичного решения.
‒ Суть вопроса мне ясна. – По металлу, появившемуся в тоне директора, стало понятно, что он «включил директора». – Теоретически мы можем вам помочь, и я двумя руками за…‒ При этой фразе он положил обе руки на грудь, прикрывая позолоченную булавку на шикарном фиолетовом галстуке. – Только я не один и в решении таких вопросов должен заручиться согласием учредителей. Для этого мне нужно знать точную сумму, о которой идёт речь, так же потребуются все документы вашего общества, и зарегистрированного фонда. Вы же должны понимать, что такие операции строго проверяются нашими фискальными органами.
Я следил за движением тоненьких синих губ директора, слушал его густой баритон, раздающийся эхом в пустоте огромного кабинета и чувствовал, как он сжимает свои челюсти, затягивает петлю, не оставляет нам и малейшего шанса выйти из этого кабинета победителями.
‒ Разумеется, мы предоставим все требуемые документы. Сейчас мы их с собой не взяли. Главным для нас было ваше согласие, думаю, мы его получили. – Длинный вдруг протянул через стол правую руку . Директору пришлось привстать, чтобы дотянуться до его руки из-за широченного стола.
‒ Можно конечно поступить проще! – сказал Длинный после рукопожатия. – Нам же не нужно каких-то баснословных сумм. Фонд добровольный и подразумевает, что вкладывают в него, кто сколько может. Если вы поделитесь хоть небольшой суммой, которую вам не жалко, тогда вы просто поучаствуете, лично, как человек. Тогда вам не нужно будет это с кем-то согласовывать, да и лишней бюрократии мы тоже избежим.
Директор молча смотрел на взлётную полосу покрытую зелёным сукном. За время небольшой паузы, которая затянувшись могла показаться неловкой ему нужно было принять взвешенное решение. Конечно, была большая доля вероятности, что перед ним сидят обыкновенные аферисты, но это сходу проверить нельзя. В любом случае, то решение, которое предложил Длинный, было проще и оно полностью закрывало вопрос. Не нужно собирать совещаний, афишировать переводы в сомнительные фонды, которые могут вызвать множество вопросов у учредителей.
«Кыс-кыс-кыс!» ‒ я мысленно помогал принять ему решение.
‒ Знаете ребята, если по такому варианту, я могу помочь совсем немногим. – Он пожал плечами, мол извините.
‒ Мы будем рады любой помощи. – радостно выпалил Длинный, словно уже получил огромную сумму.
‒ Ну тогда…‒ Директор кряхтя полез под стол, откуда раздался металлический скрежет поворачиваемого в замке ключа. Он открывал сейф.
‒ Вот всё чем могу, парни. – Он положил на стол тонкую пачку зелёных купюр. Здесь двадцать тысяч.
«Двадцать тысяч!» ‒ от неожиданности я чуть не упал с коляски, но Длинный вёл себя абсолютно хладнокровно.
Он протянул руку директору, которому снова пришлось привстать, чтобы встретить рукопожатие.
‒ Большое вам спасибо Сергей Петрович! Вы хороший человек и сейчас сделали доброе дело, а добрые дела, они всегда возвращаются. Впрочем, как и злые…
5
Восторгу Антона не было границ. Казалось, что рыжий хвост на его шапке вот-вот завиляет от радости.
‒ Молодцы, парни! Получилось! Я же говорил, что всё получится! Говорил? – Он ждал подтверждения своим словам. Развернувшись на водительском сидении, он по очереди трепал нас за щёки и плечи своей широкой лапой, словно ощупывал, всё ли у нас на месте.
‒ Говорил, говорил…‒ улыбался Длинный. – Куда бы мы без тебя…
Антон не понимал, или не хотел слышать сарказма Длинного и продолжал радоваться.
‒ Парни, да мы с вами таких дел наворочаем, вы просто не представляете!
‒ Ладно, Тоха, хорош праздновать. У нас ещё куча дел на сегодня. Сейчас едем на Профсоюзную двадцать восемь. – Длинный перешёл на сухой командирский тон.
‒ А чего там?
‒ Увидишь…
Все последующие четыре визита, которые мы нанесли в этот день прошли так же удачно, как и первый. Добродушная краснощёкая пышечка, директор стоматологической клиники отвалила нам десятку,
