Произведение «Кукла для олигарха.» автора Виталий Ольховиков - Литературный сайт Fabulae (страница 1 из 27)

Будущее уже наступило.
Но не для всех.

Часть первая.

Глава первая. «Блошка»


Позже он попытается восстановить в памяти точную дату, день недели и прочие малозначимые детали того майского утра, которое навсегда изменило его жизнь, разделив её на две части – "до" и "после".
  Но сейчас Семен Ильич Протасов, пребывая в прекрасном расположении духа, не думал ни о чём подобном. Он неспешно бродил между импровизированными прилавками городской барахолки в поисках очередной старинной монеты, ведь его коллекция – ненасытный пожиратель времени и денег – требовала постоянного пополнения. Он и предположить не мог, что совсем скоро его упорядоченная жизнь кардинально изменится.

Будучи бухгалтером по профессии, Протасов был человеком дотошным и методичным, каждую монету, каждый истёртый пятак он изучал с пристрастием, в надежде обнаружить редкостный экземпляр, достойный занять почётное место в его коллекции монет.
Эта его бухгалтерская педантичность неожиданным образом сочеталась с простодушием и склонностью к фантазиям, что, тем не менее, позволяло Семену Ильичу пользоваться авторитетом у начальства, уважением коллег-нумизматов, а также быть своим парнем для местных завсегдатаев двора.

Среди всех нумизматов, которых он знал, на рынке оказался лишь Николай, совмещавший в себе торгаша и коллекционера. Николай не обладал глубинными познаниями в нумизматике, зато всегда был в курсе кто, что и откуда привозит, с кем можно иметь дело, а с кем не стоит, умел отличать фальшивки, а его собственная коллекция монет, хоть и не поражала воображение, была вполне достойной. Перепробовав множество профессий и не сумев реализоваться из-за своего непостоянства, он в конечном итоге нашёл себя в базарной суете, где был свободен в своих действиях и предпочтениях.

Но, увы, будни редко приносят удачу. По-настоящему ценные экземпляры по разумным ценам здесь большая редкость. И сегодня у Николая на продажу – лишь небольшая подборка советских монет да иностранцы, привезенные путешественниками: фунты, динары, драхмы, песо - товар, не представляющий интереса для серьезного коллекционера.

Семён был знаком с Николаем уже много лет. Сосед по двору, он часто попадался ему на глаза: то в тесных рядах барахолки, то на остановке, или в пивной – судьба неуклонно сводила их вместе. Несколько раз они даже делили бутылку водки в укромном уголке запретной зоны, у шлюзов, прячась за акациями от бдительной охраны. Оттуда они наблюдали, как корабли, послушно входя в шлюзовую камеру, поднимались или опускались в каменном бассейне. Тяжелые баржи, словно уснувшие киты, тащили к шлюзам неутомимые буксиры, взлохмачивая темную гладь канала. А чуть поодаль, за границей запретов, тянулась любимая тропа пенсионеров, вдоль которой, словно осколки былого веселья, валялись пустые бутылки и прочий мусор - безмолвные свидетели вечерних утех молодёжи.

По выходным и праздникам здесь закипала жизнь. Источая дразнящий шашлычный аромат тлел в мангалах древесный уголь, накрывались импровизированные столы на полянах, соревновались в громкости музыкальные центры, бренчали гитары - молодёжь предавалась беззаботному веселью, подспудно стремясь нейтрализовать весь накопившийся за рабочую неделю негатив.
Но с заходом солнца всё постепенно стихало. Музыка приглушалась, костры догорали, а поляна медленно погружалась в темноту. И тогда наступала пора романтических свиданий.

В прошлый раз судьба подмигнула ему, одарив редким экземпляром. То была медная Полушка 1735 года выпуска, с упрощенной версией герба, монетой, выпущенной во времена правления императрицы Анны Иоанновны. Сегодня же удача, словно капризная девица, отвернулась от Семёна. И всё же, день не был потерян безвозвратно. Уже у выхода его взгляд зацепился за странный артефакт – электронную игрушку, жалкое подобие разума – умную колонку - "Алиса", - сиротливо примостившуюся среди прочего рыночного барахла. Семён лишь скользнул по ней взглядом, не собираясь покупать, но этой мимолетной задержки хватило, чтобы назойливый торговец кинулся в атаку.

Так в его доме появилась... собеседница. Вернее, заурядная безделушка, напичканная микросхемами и алгоритмами. Но этой безделушке можно задать любой вопрос, и она не отмахнется, не нахмурится, обязательно ответит. Пусть ответ её будет порой наивен и неточен, но это все же – общение. "Да, Алиса?" А что она ответит – уже не столь важно. Пустота и одиночество повержены. В комнате теперь их двое: Семён, и его электронная Алиса.

С тех пор, как около года назад Семён распрощался со своей третьей женой, его квартира будто выцвела, погрузившись в тоскливую пустоту. И хотя умная колонка Алиса не могла заменить тепло живого общения, она стала его тихой собеседницей, лучом света в одиноком царстве молчания. Поначалу Семён воспринимал электронную Алису почти как одушевленное существо. Задавая очередной вопрос, он старался подобрать слова, чтобы не ранить её цифровое самолюбие и самому не предстать перед ней в глупом свете.
— Привет Алиса, как у тебя дела?
— Привет! У меня всё отлично! Рада, что вы поинтересовались. Расскажите о себе! Как проходит ваш вечер? Чем занимаетесь?
— Звать меня Семёном. Некоторые знакомые считают меня романтиком. Но это заблуждение, я человек практичный и обдуманный в своих действиях. Что ещё рассказать? Внешность? Я шатен, среднего роста, худощавого телосложения, с карими глазами… Ах да, ещё факт: у меня было три брака, но сейчас я одинок. Кстати… Не составишь ли ты мне компанию сегодня вечером?
— Приятно познакомиться, Семён! Однако как виртуальный помощник, я не могу составить вам компанию в романтическом смысле, но с удовольствием поболтаю с вами и постараюсь быть полезной. Расскажите побольше о себе! Чем вы увлекаетесь?
— Коллекционирую старинные монеты. Это моё хобби. А так я обычный бухгалтер, работаю на моторном заводе...
— Очень интересное хобби! Монеты могут рассказать много удивительных историй...
— О, да...

Ну вот и поговорили. А в романтическом смысле...
Семён достал телефон и открыл приложение Сбербанка, лицо его омрачилось: в романтическом смысле сегодня у нас, увы, день воздержания. Ограничимся платонической беседой с Алисой.

Со временем между Семёном и Алисой возникла связь, почти одухотворенная. По его просьбе она декламировала стихи, читала прозу, наполняла комнату музыкой, предсказывала погоду, и будила его по утрам пароходным гудком.
О, если бы ещё она умела готовить!
Но и тогда, боюсь, этого было бы мало. Алиса оставалась лишь эхом, отражением в зеркале технологий, без тепла человеческой плоти. Ведь она не была ни человеком, ни тем более, женщиной...
И вскоре он перестал её смущаться, задавая вопросы, балансирующие на грани дерзости, если такое понятие применимо к электронной игрушке. Он спрашивал Алису о женской природе, о потаённых желаниях, о сути плотской и продажной любви.
Ну и, конечно же, подтрунивал над её обтекаемыми ответами. Алиса не обижалась.

Перспектива вновь облечь себя в брачные оковы Семёна пока не прельщала. По крайней мере в ближайшей перспективе. Но в глубине души Семён по - прежнему лелеял мечту о той единственной, пусть не идеальной, но близкой к его идеалу женщине. Он грезил о златовласой богине с точёной фигурой, с глазами цвета весенней листвы, страстной любовнице, остроумной собеседнице, покладистой и тихой. И пусть она не умела бы готовить – Семён сам готов был баловать её деликатесами, ведь кулинария была его второй страстью. Было бы для кого стараться. Ему же самому многого не требовалось, его вполне устраивали полуфабрикаты из ближайшей "Пятёрочки".

А вот общение с Алисой, его некогда словоохотливой электронной подругой, становилось все более сдержанным. Семён перестал видеть в ней живую душу, оставив за ней лишь функции музыкального автомата, сухого метеоролога и бездушного биржевого сводчика.

  Блошиный рынок манил надеждой отыскать среди пестрой россыпи хлама настоящий бриллиант, который на интернет - аукционах стоил бы целое состояние.
Зарплата Семёна не позволяла ему бездумно транжирить кровно заработанные, а потому блошиный рынок оставался не единственной, но основной надеждой на пополнение его коллекции. И однажды ему непременно повезёт.

На площадке Семён столкнулся с соседкой, Екатериной Павловной, обитавшей напротив, – одинокой, вечно ворчащей старухой, чей нрав был горче острого перца, а недовольство – её верным спутником.
Выдавив дежурное "здрасьте, Катерина Паллна!", он торопливо нажал кнопку лифта.
Семён старался поддерживать добрососедские отношения со всеми обитателями дома, но с Екатериной Павловной это было сродни попытке приручить крокодила.
Открытых конфликтов удавалось избегать – Семён тщательно оберегал свой покой, не давая поводов для раздора. Однако при каждой встрече Екатерина награждала его своим фирменным, кисло - недовольным выражением лица.
В этом и была вся Катерина Паллна – неприступная крепость, за стенами которой, казалось, не осталось места для любви и эмпатии.

Выйдя из подъезда, Семён поздоровался с соседкой с верхнего этаже Клавдией Ивановной и её сыном Олегом – инвалидом детства, солнечным ребенком с синдромом Дауна. Они жили тремя этажами выше, на самой верхней площадке. Мать и сын, примостившись на лавочке, купались в ласковом весеннем тепле. Время словно застыло, и Олегу можно было дать и двадцать, и двадцать пять, и даже тридцать – возраст у людей с синдромом Дауна с трудом читается на их лицах.
Парень был удивительно общительным, по - детски безобидным и неизменно улыбчивым. Семён нередко перебрасывался с ним парой слов, терпеливо отвечал на его наивные вопросы, и каждый раз щемящая жалость охватывала его сердце – и к самому Олегу, и к его постаревшей матери, прозябающей вахтершей на том же моторном заводе что и он.

И вот он вновь на блошином рынке, предвкушая удачу пробирается сквозь торговые ряды. А вот и площадка барахольщиков, где в пыли и хаосе теплилась надежда