Школьные годы. Воспоминания. Мартук

времени. Главное шло ей всё очень. Никогда я не видела на ней никаких цветочков. Соответствовала своему высокому уровню. В Валентине Ивановне совершенно не было презрительного отношения к простым людям. Она знала как бедно мы живём. Не сторонилась. А наоборот. Она доверяла мне забирать из детского садика свою маленькую дочку Иру. Пока шёл последний урок я шла за ней в садик. И такое доверие было только ко мне. Я не видела у неё дома своих одноклассников. Прошло полвека. Все годы помню её доброе отношение ко мне. Главное как она нас учила. Она старалась нас не просто учить. А научить. Это она научила меня правильно излагать прочитанное. Перессказывать. Писать изложения. Именно Валентина Ивановна привила мне любовь к чтению. Я знала на отлично арифметику. И в последующих классах у меня никогда не было проблем с математикой. А какими познавательными были её уроки природоведения. Я летела в школу как на крыльях.

Из нас детей, только у меня в начальных классах была такая сильная учительница. Мои старшие две сестры и старший брат окончили начальную школу в Рыбаковке. А младшие уже в Сагарчине. И это сказалось на их воспитании и развитии. Уровень сельских начальных школ был слабым. Но я, и две сестры потянули уровень мартукской школы. А мой старший брат нет. Его сразу оставили на второй год. Из за математики. Отец расстраивался. Ну как это не понять дроби. Говорил ему "Мишка, ну дроби же это легко"...

В пятом классе у меня было уже много разных учителей. Но больше всего я запомнила Анну Фёдоровну Моисеенко. Её звали точно так же как нашу крёстную. Старшую сестру моего отца. У неё и причёска была такая же. Сын Анны Фёдоровны, Толя Моисеенко, учился в нашем классе. Учился плохо. А я училась хорошо. Толя Моисеенко сидел со мной за одной партой. Анна Фёдоровна была очень хорошим человеком. Я запомнила её доброе лицо. Это она руководила школьным театром. Конечно я учавствовала в её спектаклях.

Ещё была у меня одна учительница. Швея. Её звали тоже Валентина Ивановна. Она вела уроки домоводства. В мартукской школе девочки с 5 класса учились шить. В сагарчинской школе например на уроках труда мы будем работать со столярным инструментом. А потом в старших классах и вовсе изучать трактор и комбайн. Валентина Ивановна была нашей соседкой. Она была очень некрасивой. Очень худой. Волос на голове почти не было. Но главное у неё была сгорбленная спина. Из-за её профессии. Даже мой отец называл её дурнищей.

Муж у неё был высокий красивый мужчина. Как киноактёр. Но пил и гонял Валентину Ивановну. Работал oн электриком. Жили Жуковы в большом новом доме. С паровым отоплением. С ними жили родители её мужа, с которыми она вообще не разговаривала. Я хорошо помню старых Жуковых. Свёкр Валентины Ивановны был участник гражданской войны. Устанавливал советскую власть в тех степях. Не совсем добрым был этот дедушка. Никогда не улыбался. Разговаривал только с бабушкой. Эти старики почти не выходили из своей комнаты. Сама Валентина Ивановна была родом откуда то из Сибири. Никого из родных у неё в Мартуке не было.

Жили Жуковы от нас через два дома. У Валентины Ивановны было в то время двое детей. Две девочки Света и Ира. Отводить в садик этих девочек было моей обязанностью. Я одно время почти жила у Жуковых. Дома были не против. Во первых одним едоком меньше. Потом Валентина Ивановна всегда сама приходила к отцу и просила меня отпустить к ним. Вроде как посмотреть за детьми. И обещала сшить мне и моей младшей сестре новые платья. Отец соглашался. Но он не любил эту мою учительницу по домоводству.

Валентина Ивановна конечно эксплуатировала меня. Я постоянно мыла полы в их огромном доме. Это было мне не совсем легко. Я выполняла всю работу, которую она мне поручала. Мыла посуду. Работала в огороде. У них был огромный огород и много сараев. Смотрела за её детьми. Cамым трудным делом было помогать ей с её закaзами. Их у неё было много. Она не только шила. Но и перешивала. Я часами сидела распарывала швы. Делать это надо было очень аккуратно. У меня ныла спина. Думаю правильно мама моя не соглашалась шить. Ещё Жукова заставляла меня обверложивать уже скроенную ткань. Это уже было полегче. Требовалось только чтобы стежки были красивыми, ровными и одинаковыми. Валентина Ивановна просила меня оставаться ночевать у них. Тогда, когда её муж приходил пьяным. Что бы он был потише.
 
Вот эта Валентина Ивановна учила нас шить. Мы шили фартуки. Выкройки делали из газеты. В кабинете домоводства мартукской школы рядами стояли швейные машинки. В 12 лет я уже могла сама сшить себе платье. Из ситца. Метр ситца стоил 53 копейки. У нас дома не было машинки. Отец не покупал больше. Я шила иголкой. Вручную. Конечно получалось не так красиво. Но зато было новое платье. Красота... Я радовалась. От Жуковой мы с младшей сестрой тогда дождались таки платья. Валентина Ивановна выбрала самый некрасивый и дешёвый ситец для нас. Kрасненький. Платьица были скроены и сшиты наспех. Смотрелись очень грубыми. После стирки эти платья пришлось выбросить. После этого я не ходила больше к Жуковым. А они так и живут в Мартуке. В этом же доме. На улице Украинской. Сегодня эта улица Богенбай батыра. Прошло 50 лет…

Нам детям повезло учиться в новом типовом школьнoм здании. Это было на то время лучшее здание во всём мартукском районе. Здание было двухэтажным. С просторными светлыми классами. С большим красивым залом. На сцене ставили спектакли. Здесь проходили соревнование команд КВН. А какими весёлыми были новогодние праздники. В каких красивых новогодних костюмах водили мы хороводы вокруг ёлки. В мартукской школе училась я оформлять свои первые стенгазеты. Через 7 лет буду я изучать оформительское искусство уже на профессиональном уровне. В Куйбышевском государственном институте культуры. Тогда в мартукской школе я увидела, что мастерица рукодельница из меня не очень. На 8 Марта мы готовили для мам подарки. Своими руками. У немок подделки получались лучше. Я по жизни всегда считала рукоделиe и кулинарию чем то примитивным.

Отец гордился что мы ходим в такую школу. К 1 сентября 1968 года отцу нужно было собрать уже 5 учеников. Конечно отцу было тяжело. Жилось нам трудно. Но отец покупал нам всё чти нужно было для школы. Учебники, тетрадки, карандаши, ручки с перьями, чернильницы. Конечно одежду. Следил за питанием. Отец хотел чтобы мы росли развитыми. Говорил нам. Ваш век учённый. Вам надо учиться. Отец сам покупал нам даже краски. Они были дорогие, в деревянной коробке. Красок в этих коробках было много. Они были блестящими. Цвета красивыми и яркими. Потом я уже больше не встречала таких красок. Мы всё разбрасывали. Oтец покупал снова. Художников среди нас не было. А вот у старшей сестры отца, Анны Фёдоровны, средний сын был художником. Моя старшая дочь тоже откроет в себе талант художника.

Отец молча смотрел что мы вытворяем. В нашей семье отец был главным. Быть главным трудно. Вся ответственность лежит на тебе. Со всеми нашими вопросами мы шли к отцу. Мама так и говорила. Вон отец. Идите к отцу. Или так. Ну что ты молчишь. Скажи им что нибудь. Отец ничего нам не говорил. Молча курил свою махорку. Только чесал в затылке. Мы все любили шахматы. Играть умели все. Отец бесконечно покупал нам новые шахматы. Фигурки у нас постояно терялись. У нас были и шашки и шахматы. Игру в шашки я не любила. А шахматы мне нравились. Индивидуальная игра. Чувствуешь себя таким полководцем. Игра в лото собирала всю семью за столом. Отец сам раздавал бочоки. Видно было что в их семье играли в лото. Отец знал присказки ко всем бочонкам. Например число 90 это Дед. А 80 Бабка. Помню было интересно. Действительно можно было выиграть немного мелочи. Игра была честной. Тренировала память. Лото было любимой семейной игрой.

Мой мир детства. Через фильмоскоп на стене смотрели диафильмы. Переносились в мир сказок. К сказкам приучил нас отец. Он наверное слушал их в детстве. Ведь из их села многие служили в царской армии. Воевали в первую мировую войну. Помню каким находчивым и смелым был русский солдат в этих сказках. Выходил всегда живым и невредимым изo всех бед. Например стоял солдат перед выбором. Диковинные яства или сон. Русский солдат выбирал сон. Мягче всего на свете оказывается локоть. Который положишь под голову во время сна. Не подушка вовсе…

Советская студия "Диафильм" выпускала иллюстрированные сказки, исторические и литературные произведения. В качестве авторов и консультантов на студии работали многие известные писатели. Один диафильм стоил 30 копеек. Этих диафильмов у нас были целые коробки. Всегда покупали новые. У меня была хорошая дикция и мне доверяли читатать текст. Больше всего мы любили сказки. Их было у нас можество. Иван Царевич и Серый волк. Сестрица Алёнушка и братец Иванушка. Дюймовочка. Гадкий утёнок. Волшебник изумрудного города. Аленький цветочек. Сказка о рыбаке и рыбке. Чиполлино. По щучьему веленью. Как сейчас помню читала... "Не губи меня Емелюшка, -говорит ему щука человеческим голосом. Отпусти меня в речку. Я сделаю так что всё по твоему слову будет исполнятьcя. Только скажи: "По щучьему веленью, по моему хотенью"...

Школьные годы в Мартуке это годы моей самостоятельности. Я всё научилась делать сама. Наверное потому что для меня никто ничего не делал. У мамы руки наверное не доходили. Было двое младших детей. Я помню мне не хватало тетрадок. Я сшивала их нитками. Из двойных листов. Тех что оставались от стaрших. Мне всегда доставались остатки. Но я не обижалась. Видела как отцу трудно. Сколько себя помню. Никогда ничего не просила и не требовала у родителей. Такого просто не было. Я не помню что бы мне кто то что то погладил. Собрал меня в школу. Школьные формы мне доставались от старших сестёр. С продранными локтями. Я ставила заплатки. Эти коричневые платья мне были длинноваты. Я научилась шить к ним белые воротнички и манжеты на рукава. Моей самой большой мечтой было иметь новую школьную форму. И я эту мечту осуществила.

Я устроилась на работу в мартукский лесхоз. Лесхоз высаживал лесозащитные полосы в степях. И пока деревца были маленькими. Не окрепли. Их нужно было пропалывать. При том своими тяпками. Я уговорила отца сделать мне тяпку под мой рост. Я была маленького роста. Не знаю как они меня приняли. Наверное пожалели. У меня с собой из еды на весь день был кусок хлеба и бутылка со сладким чаем. Заткнутая пробкой из газеты. Эти полоски с деревцами было очень длинными. Не просто длинными. А длинными предлинными. За рабочий день нужно было прополоть одну полоску. Как я боялась отстать от взрослых. Жара. Укрыться негде. Степную траву полоть трудно. Тяпка быстро тупится. Намучилась я тогда с той травой. Появились первые мозоли. Но желание купить себе новую форму было сильнее.

Случалось и безденежье. Пенсия у отца 18 рублей. Он не знал как их растянуть. Опять шёл к