Часть Вторая: Сажа и пепел. Глава XI

угнездиться среди чувственного хаоса мятежной души. Следующий заставляет Персиваля застыть, замереть каменным истуканом до боли стиснувшим оружие, прежде чем через несколько мгновений небывалая воля отталкивает зловредное воздействие. По-настоящему страшное происходит когда две чёрных линии проходятся росчерком по моим ещё более низкорослым друзьям. Свет, или скорее его противоположность, оставляет глубокие борозды на корпусе Тенебрис и перекидывается на Джимджара. Ужасные раны открываются изнутри, плоть распахивается порезами, прежде чем подземный гном не пресекает этот поток нечестивой энергии безупречным выстрелом из арбалета. Чудовищный ментальный вой на секунду ослепляет нас, вновь оставляя наедине лишь с парой зловредных дерро.

Мудрая Тенебрис, безупречная в своей гениальности, прислоняет к стене увесистый щит. Выпадая из-под влияния грибных чар, последнее напоминание об Эльдет начинает расти, формируя надёжный трамплин для наших крохотных фигур.
— Напрягите свои извилины наконец! Или хотя бы обратите внимание на сталактиты на потолке! Используйте окружение! — доносится до окружающих вредный металлизированный голос, в то время как его обладательница бережно прикрывала наши перемещения.

Белёсая метка вспыхивает на моей руке. Кожа болезненно чешется, пока я карабкаюсь следом за Персивалем, преодолевая барьеры каменистых платформ. Влажные камни оставляют на пальцах ощущение грязи и глубоких порезов. Можно было потерпеть и не обращать на булыжники такого внимания, если бы из одного из них в мою сторону не устремилось коварное щупальце, оплетая талию чешуйчатой удавкой, немало напоминающей огромный змеиный хвост. Тут уже Акаша не выдержала. Протяжный вой вытесняет из головы всё постороннее, всё хоть сколько-нибудь лишнее, а могучие астральные длани разжимают захват и отбрасывают моё тело в сторону. Благодаря этому, очередной огненный всплеск награждает меня ожогами, а не смертью.

Мой бронированный товарищ испуганно наблюдает за моим поединком с живой плетью. Боль неудачливого Джар’Ры недвусмысленно отдаётся в нём чувством бессильной обиды на подлых противников, притаившимся подле обелиска. Как вдруг! - его рука взметается за спину, а ноги заставляют тяжеловесную фигуру прочертить стремительную дугу, устремляя выхваченный пилум куда-то в темноту. Движимый одним лишь наитием, парень умудряется насквозь продырявить одноглазую пакость и тут же продолжает лезть дальше, как мне кажется и сам всё ещё не до конца осознавая произошедшее.

С приоткрытым ртом я отворачиваюсь от этого мистического зрелища в поисках хоть чего-нибудь более обыденного, только чтобы узреть как с другой стороны показывается огромная голова Аханы. Взметнувшаяся вверх девушка растёт прямо на глазах и приземляется уже той девчушкой, которую мне впервые довелось увидеть в темнице у дроу. Может быть она стала чуть более худой за время нашего путешествия, но при текущем положении дел она всё равно казалась огромной. Встревоженные фонарики глаз смотрят сверху вниз, спешно оценивая состояние моего искалеченного тела, но на это нет времени, её помощь нужна Там, ещё выше. Стоит нам поравняться, и я пытаюсь вновь поднять жрицу в воздух, удлиняя её полёт. Тело предательски дрожит от натуги, пока длани Акаши неприязненным шлепком отгоняют очередное цепкое щупальце, после чего делают за меня всю работу. Это всё ещё стоит безумных усилий, но затем силовая волна проносится через сознание, вырываясь наружу чудовищным вихрем, словно порыв штормового ветра забрасывая девчушку наверх к Персивалю. За какие-то секунды обожженный холодом, электричеством и пламенем Джар’Ра пытается отдышаться.

Наверху разливаются отблески буйного пламени, намекая на ожесточённость битвы, но и оставшиеся внизу товарищи не теряют времени даром. Перевязав раны, они вынуждают противников занять оборонительную позицию, ливень стрел и заклинаний кажется особенно злым в этот день, прерываясь только ради попыток взобраться повыше. Стрекочущие потоки электричества становятся привычной музыкой и пока она звучит ничто не потеряно. От истеричного биения сердца отвлекает движение сверху - прямо надо мной вытягивается знакомая синяя рука, выставляя свою непривычно крупную ладошку окутанную целебными молитвенными течениями.

Прежде чем в голове проносится “Ты это серьёзно?”, мои ноги берут короткий разбег и отталкиваются от стены. Стремительные прыжок миниатюрного тела заканчивается звонким хлопком от соударения ладоней, чудотворная энергия перескакивает с синих пальцев, прокатываясь по моему телу живительным прибоем. Дыхание приходит в норму, надоедливая боль перестаёт угнетать конечности, делая их такими боязливо неповоротливыми. Я карабкаюсь выше, туда, где подрагивает тонкая нить благословенных вод.

Уже добравшись до самого обелиска, Персиваль сражался с той дерро, чей голос встретил нас у входа в пещеру. Глядя на его пламенеющий щи, я с любопытством оцениваю каким новым трюком обзавёлся юноша, запоздало распознавая в этом внушительном фокусе последствия невыносимого жара, которым его окатила противница. На голову ведьмы обрушивается клинок. Какую-то секунду лезвие спорит с трепещущей скорлупой нематериального барьера, прежде чем продавливает чары, оставляя болезненные рубцы между многочисленными предметами на её тунике. В мерзкий хохот неприятельницы наконец просачиваются испуганные нотки, дерро обращается в бегство под укрытием маскирующих чар. Остался ещё один. Снизу мне едва удаётся расслышать разрозненные шлепки босых ног, но голос Аханы доносящийся из ниши слева призывает сосредоточиться на втором заклинателе.

Эта просьба - даже больше чем мне сейчас необходимо. Стремясь поравняться с летящими в ту сторону стрелами я бросаюсь по каменистому настилу, восходящему всё выше. Красный ореол света изначально освещавший дальнюю оконечность моста слабо пульсирует в собственном ритме, источая едва ощутимое тепло. Мне впервые довелось увидеть подобное, но ошибки случиться не может, передо мной яйцо дракона. Всего одна мысль и лишь мне видимый хвост, усеянный неповторимым набором звёзд, аккуратно обвивает его, подталкивая в мою сторону. Овеянное мягким сиянием оно катится срываясь вниз, когда опережая меня из-за платформы появляется дерро. Подхватывая яйцо, заклинатель потрясает грибным посохом и несётся в мою сторону, взрываясь мощной силовой волной. Мои стопы протаскивает по направлению к обрыву, прежде чем я застываю у самого края благодаря дланям Акаши, вонзившимся в землю по обе стороны подобно когтистым якорям. Ментально и физически поистрепавшийся под непрекращающимся дождём побоев, сегодня я позволяю себе злобу, рьяную, клокочущую. Ведомое раскатистым рыком тело обращается живым снарядом, опрокидываясь на неприятеля. Принимаясь теснить его я скоро замечаю как силы покидают противника и готовлюсь нанести решающий удар, но дерро неожиданно застывает, как громом поражённый. Из его горла торчит стрела. Надоедливое бормотание низводится до нестройного бульканья, переходящего в хрип. Когда заклинатель падает, его обмякшее тело кубарем скатывается вниз, а мне открывается вид на торжествующего Сарита. Совладав с отупляющими мигренями, дроу опускает лук и наблюдает с удовольствием за полётом жертвы, прежде чем вновь прижаться плечом к стене и вцепиться пальцами в виски.

Озираться в поисках новых противников или второй дерро я принимаюсь как раз когда рушатся маскирующие чары последней. Прежде чем мне удаётся сформулировать саму мысль, открыть рот, с её коротких узловатых пальцев срывается шар стихийной энергии. Бурлящая сфера совсем как та, что недавно обварила мою грудь, устремляется вперёд, однако медная тень Персиваля уходит вбок, уворачиваясь от незримого снаряда, а следом за ней подныривает и сам юноша. Испуг от происходящего сменяется уверенностью. Миниатюрный воитель устремляется к раскрывшейся злодейке. Матовая поверхность чернёных лат загораживает мне вид на хихикающую ведьму. Я жду того как клинок опустится, прекращая поток мерзкого хохота и с удивлением чувствую вспышку невыносимой боли. Жилы натягиваются подобно струнам, вот только играют на них совсем не музыку. Электрическая вспышка раскалывает зал на две неравные части.

Вероятно её вела тонкая нить воды, которую мы так бережно поддерживали. Связь рвётся. Боль застилает глаза из которых разве что искры не идут. Фигура Персиваля оседает в одной площадке от меня, вмиг лишившись способности выдерживать вес собственного доспеха. Меня и самого ожидала бы подобная судьба, если бы две астральные конечности не впились в землю бугрясь мускулами - пара воображаемых подпорок не иначе, костыли для горемычного Джар’Ры, пытающегося обнаружить в себе хотя бы каплю сил и смелости для спасения друга. От трясущей боли закладывает уши и мне даже не слышно громовой раскат, заполнивший пещеру. Глаза отчаянно слезятся не то от шока, не то от чрезмерного усилия, прожигая фигуру коварной ведьмы… очень хочется принять смерть не отводя взгляда.

Потолок высвечивает очередная вспышка. Вопреки желанию смотреть до конца, я машинально зажмуриваюсь от невыносимой яркости. Поверхность кожи предварительно принимается ощущать надвигающийся поток страдания, уносящий сознание в небытие, но в следующий миг отчаянный возглас дерро пробивается через пульс в ушах, застрявший как маленький безумный грызун в пылающей клетке. Секунды тянутся. Мутная неясность приобретает очертания. Впереди виднеется только тело поверженного Персиваля, подпалины от электрической дуги расчертили склон, возносясь до самых сталактитов. Прослеживая чернёную дорожку до самого подножия, я замечаю Тенебрис. Миниатюрный автоматон наконец нашёл способ забраться - кажется её всё это время тащили, судя по верёвке которую она волочила за собой. Латунный корпус ритмично приподнимался и опадал, как если бы машина запыхалась, а на пальцах всё ещё играли остатки того непомерного статического разряда, который поставил жирную точку в сегодняшней битве.

Все мы невольно притихли, уступая место опасливому ожиданию новой беды, вместо которой стали отчётливо слышны язвительные высказывания Джимджара. Томительные минуты сражения обернулись для уменьшенного гнома долгой прогулкой в поисках подъёма на платформы, и сейчас он во всех красках расписывал пещере степень своего недовольства её конструкцией. Невольная улыбка проступает на моём лице, сменяясь испуганной гримасой, когда я устремляюсь к неподвижному Персивалю. Правда, куда мне в таком состоянии поспеть за исполинкой Аханой, несущейся со всех ног к телу воителя, застывшему у подножия обелиска?

Ковыляя следом, я невольно утопаю взглядом в матовой обсидиановой поверхности, чей слабый блеск умудряется отрицать количество света вокруг. Змеиные путы больше не пытаются наброситься на путников, кто бы ни скрывался внутри, он напряжённо выжидает и всё ещё время от времени пытается обратиться ко мне в обход ушей Акаши. Назойливый незнакомец предлагает мне силу, сулит мне огромную власть, порождая