Произведение «Матушка наша, милостивая Государыня - Екатерина II» автора Алексей Николаев - Литературный сайт Fabulae (страница 17 из 17)

матери:
«Мне жаль великия жены,
Жены, которая любила
Все роды славы: дым войны
И дым парнасского кадила.
Мы Прагой ей одолжены,
И просвещеньем, и Тавридой,
И посрамлением Луны,
И мы прозвать должны
Ее Минервой, Аонидой.
В аллеях Сарского села
Она с Державиным, с Орловым
Беседы мудрые вела -
чай пила -
С Делиньем - иногда с Барковым.
Старушка милая жила
Приятно и немного блудно,
Вольтеру первый друг была,
Наказ писала, флоты жгла,
И умерла, садясь на судно.
С тех пор мгла.
Россия, бедная держава,
Твоя удавленная слава
С Екатериной умерла».

Павел нагло врал, за первые 19 лет правления Екатерина сделала столько, что другие не делали и за 30-40 лет царствования, судите сами:
- создала по новому образцу 29 губерний;
- основала 144 города;
- подписала 30 международных договоров;
- русская армия одержала 78 побед;
- императрица опубликовала 123 указа для облегчения жизни русского народа.

К концу правления Екатерины Великой количество подданных империи увеличилась с 19 до 36-миллионов человек, армия выросла со 162 до 312-тысяч штыков, русский флот увеличился с 27 до 107 боевых кораблей.
Доходы империи увеличились с 16 до 69-миллионов рублей, в стране построили 1,5-тысячи фабрик.

Став императором, Павел I лгал, объявив, что сумма долга Российской империи составляет 205млн. руб., казна пуста, расходы превалируют над доходами. За туманом лжи император скрывал, что в правление матери Россия стала сверхдержавой.

До самых последних дней Екатерина следила за мировыми новостями. Работая в плотном ежедневном графике, она признавалась окружающим, что ей от тяжелой работы весело, а веселье это профессиональный убийца скуки. Неутомимый прусский король Фридрих II досадовал, что русская императрица вкалывала на благо страны гораздо интенсивнее чем он.

Государыня, ни при каких жизненных раскладах не впадала в уныние, правда летом 1784г. смерть фаворита Александра Дмитриевича Ланского серьезно подорвала силы 55-лететней императрицы. Она ни ела, ни спала, ни пила, не показывалась на люди. Спасать Матушку и Россию в Петербург примчались два бывших сердечных друга Орлов и Потемкин. Обескураженные Светлейшие князья вошли в опочивальню, увидев мужчин, Екатерина заревела белугой, слезы полились и по щекам экс-фаворитов, выплакав горе, она нашла в себе силы вернуться к управлению страной.

Императрица могла работать с талантливыми, и бесталанными людьми, причем вторых она считала истинными движителями всех российских дел. Екатерина не устраивала целенаправленного поиска «нужных» людей и профессионалов, она просто внимательно смотрела вокруг, и обязательно находила «оптимального» кандидата, причем за несколькими исключениями те всегда отлично выполняли поставленную перед ним задачу.

В начале правления, она использовала доставшихся ей по наследству политических мастодонтов елизаветинской поры, однако со временем Государыня дипломатично отправила их всех в отставку, сформировав команду из своих единомышленников.

Екатерина любила приход новых управленцев. Разобравшись в сотруднике, она знала, кому по плечу то или иное дело, она не чуралась подкидывать им свои идеи, а потом хвалила подчиненного, за то, как он ловко придумал и реализовал свой план.

При Екатерине выросло два поколения непоротых дворян, они и их потомки поражают нас сегодня кодексом дворянской чести, честностью, благородством, любовью к Родине.

Сама императрица сравнивала себя с честным и благородным рыцарем, чей ум скорее мужской, чем женский, хотя благодаря ее характеру кавалеры находили в Екатерине все качества прекрасной и обворожительной женщины. Вот как о ней писал английский посол в России граф Джон Бёкингхэмшир:
«Ея императорское величество ни мала, ни высока ростом, вид у нея величественный, и в ней чувствуется смешение достоинства и непринужденности, с перваго же раза вызывающее в людях уважение к ней и дающее им чувствовать себя с нею свободно. От природы способная ко всякому умственному и физическому совершенству, она, вследствие вынужденно замкнутой ранее жизни, имела досуг развить свои дарования в большей степени, чем обыкновенно выпадает на долю государям, и приобрела уменье не только пленять людей в веселом обществе, но и находить удовольствие в более серьезных делах.

Период стеснений, длившийся для нея несколько лет, и душевное волнение, с постоянным напряжением, которым она подвергалась со времени своего вступления на престол, лишила свежести ея очаровательную внешность. Впрочем, она никогда не была красавицей.

Черты лица ея далеко не так тонки и правильны, чтобы могли составить то, что считается истинною красотой; но прекрасный цвет лица, живые и умные глаза, приятно очерченный рот и роскошные, блестящие каштановые волоса создают, в общем, такую наружность, к которой очень немного лет тому назад мужчина не мог бы отнестись равнодушно, если только он не был бы человеком предубежденным или безчувственным.

Она была, да и теперь остается, тем, что часто нравится и привязывает к себе более, чем красота. Сложена она чрезвычайно хорошо; шея и руки ея замечательно красивы, и все члены сформованы так изящно, что к ней одинаково подходит как женский, так и мужской костюм. Глаза у нея голубые и живость их смягчена томностью взора, в котором много чувствительности, но нет вялости.

Кажется, будто она не обращает на свой костюм никакого внимания, однако, она всегда бывает одета слишком хорошо для женщины, равнодушной к своей внешности. Всего лучше идет ей мужской костюм; она надевает его всегда в тех случаях, когда ездит на коне. Трудно поверить, как искусно ездит она верхом, правя лошадьми — и даже горячими лошадьми — с ловкостью и смелостью грума.

Она превосходно танцует, изящно исполняя серьезные и легкие танцы. По-французски она выражается с изяществом, и меня уверяют, что и по-русски она говорит так же правильно, как и на родном ей немецком языке, причем обладает и критическим знанием обоих языков. Говорит она свободно и разсуждает точно, некоторыя письма, ею самою сочиненныя, вызывали большия похвалы со стороны ученых тех национальностей, на языке которых они были написаны».

7августа 1782г. на Сенатской площади в Санкт-Петербурге открыли памятник Петру I работы великого французского скульптора Этьена Мориса Фальконе, постамент украсила надпись:
«ЕКАТЕРИНА вторая лѣта 1782.».

Когда однажды в письме друг императрицы Фридрих Мельхиор Гримм назвал Государыню «Великой», она написала в ответ, что не любит прозвищ, поэтому для России и мира она навеки останется русской императрицей Екатериной II.
Государыня всегда внимательно слушала собеседника, соглашалась с его доводами, признавала неправоту, редко обижалась на людские слова и поступки, не унижала достоинства человека. Однако за видимой миру мягкостью и добросердечием скрывалась невидимая миру железная воля, связанная прочными узами с российским престолом. Она без колебаний устраняла людей угрожавших её власти: Иоанна Антоновича, Емельяна Пугачева, княжну Тараканову.
Павел сидел подле матери и не смел, заикнуться об отнятом у него престоле.

Екатерина собрала когорту сподвижников, которая числом не уступала, а может и превосходила список подвижников Петра Великого, кому интересно, пусть сравнит количество тех и других на скульптурном поясе памятника «Тысячелетие России».
Эти люди стали Великими вместе со своей государыней: Суворов, Ушаков, Орлов, Потемкин, Безбородко, Панин, Воронцов, Вяземский, Салтыков, Румянцев, Репнин.

За 34 года правления Великая императрица завершила то, что начал Петр I. Близкий друг Пушкина князь Петр Андреевич Вяземский дал интересное сравнение двух Великих русских правителей:
«Как странна наша участь. Русский силился сделать из нас немцев, немка хотела переделать нас в русских».

[/left]