животными могли несколько тварей. Из них только див заслуживал особенного внимания. Открытие это меня не порадовало. Дивы были существа многоликие, коварные и весьма умные, справиться с ними труднее, чем с тем же оборотнем или вампиром. Они обращались в белую лошадь, которую называют единорогом; в громадную хищную птицу, или в гигантского водяного змея. Кроме того, дивы вступали в странные отношения с людьми, подчиняя их себе. Поверье гласило, что увидевший дива будет несчастлив.
По приставной лестнице я поднялся наверх. Здесь в разбитое окно залетал ветерок и шуршал сеном, занимающим половину чердака. Приготовив арбалет, я забрался по сену под самую крышу. Там нашлось покинутое гнездо, выстеленное сизым пухом. Скорее всего, див пережидал тут день, когда рассвет заставал его далеко от места постоянного обиталища.
Следом за мной на чердак поднялся Ганс. Он подобрал птичье перо, завалившееся в щель между досок.
- Ого! – изумленно проговорил он, покачивая сизым с черным кончиком пером в локоть длиной. – Эта птаха и теленка запросто унесет!
- И человека, - пробормотал я.
Ганс окинул перо оценивающим взглядом.
- Поговаривают, - сказал он другим тоном, - что есть ведьмы, которые обращаются в огромных черных птиц, и питаются они человечиной. Это она, да?
- Узнается сегодня ночью, - сказал я и слез вниз. Ганс бродил по чердаку, осыпая вниз пыль и частички сена.
- Эй, малый! Птичка может вернуться в гнездышко! – поторопил я его.
Он не стал разыгрывать из себя героя и горохом ссыпался вниз.
Я предоставил Гансу рассказывать односельчанам об огромной птице, угнездившейся на чердаке сарая, а сам прошелся вокруг, осмотрелся. На дороге к сараю (мы добрались сюда не по ней, а короткой тропинкой) уже пробивалась молодая поросль ольхи. Вокруг, но не слишком близко к строению, старые деревья, а между ними густой свежий подлесок. Я присмотрел удобное место, где можно укрыться, и откуда будет видно и дверь, и чердачное окно.
От сарая мы повернули назад к деревне. Окрестности обыскали старательно, заглянув под каждый куст и в каждую канавку, но не обнаружилось и следа пропавшей девушки. Вести об огромной злобной птице разнеслись среди людей, как моровое поветрие. Мнения разделились. Кто-то по-прежнему обвинял вампира, другие – перенесли свой гнев на ужасную птицу, а третьи сумели как-то объединить вампира и птицу. Я же видел только, что дело усложнилось. Случайное ли это совпадение, что в одном местечке завелись вампир и див? И как давно див прилетел сюда? Три месяца назад? Или три года? Такое тоже случалось. Иногда дивы жили рядом с деревнями незамеченными годами. Охотились они ночью и, если не происходило ничего из ряда вон выходящего, то добывали себе на обед мелких животных, не притрагиваясь к домашнему скоту. Но меня больше тревожило, что див может вступить в отношения с человеком. Что из этого выйдет? Рассказывали разное, все больше жуткое. В этих местах все складывалось так странно, что нужно держать в уме и это. Если бы я имел право на плохое предчувствие, то оно бы у меня появилось.
На дороге между Нижним и Верхним Задом, я придержал Ганса за рукав.
- Погоди. А на той стороне дороги есть заброшенные постройки?
Ганс утер шапкой мокрое от пота лицо и отрицательно покачал головой.
- Не. Там болота и глухой лес. Туда даже за грибами не ходят. И покосов нет.
Я проспал пару часов и покинул гостиницу, когда солнце еще не коснулось леса, рассчитывая добраться до сарая засветло. Вести бежали впереди меня, и встречные останавливались на улицах, глазели, а потом спешили к Хервигу за новостями. Уже покинув деревню, я заметил, что следом, держась на расстоянии, плетется Ганс. Остановился, поджидая его.
- Опять гнать будете?! – буркнул он.
- Чего же гнать-то? Нет, сегодня мне твоя помощь пригодится.
Он гордо одернул короткую курточку.
- И что мы будем делать?
- Скучать в засаде. Ты вопросы до темноты будешь задавать? Идем.
И опять мы свернули у Сухого Ручья, и прежней тропинкой пробрались к сараю. Я сделал знак помолчать, осторожно приблизился к строению и, потянув за скобу, открыл створку двери. Сарай тих и нем, только ветер шуршит сеном наверху.
Поманив за собой Ганса, я сделал широкую дугу через лес и пробрался на место, какое приглядел еще днем. Мы присели в корнях высокой осины, на влажной и темной подстилке листьев. Перед нами стояли молодые деревца, сквозь ветви которых виднелся сарай.
- Располагайся! Нам ждать долго.
Я надвинул шляпу на глаза и замер. Ганс долго ерзал, шуршал листвой и шепотом ругал обрадовано налетевших комаров. Наконец, не выдержал и просопел:
- Что так и сидеть?! Чего делать, когда появиться птица?
- Прятаться. Если она увидит тебя раньше, чем ты ее подстрелишь – разорвет на куски. Поэтому сиди, не шевелясь.
- Из чего стрелять? – спросил он, явно жалея, что увязался за мной.
- Держи, - и протянул ему арбалет.
Он, удивленный моей щедростью, принял его на вытянутые руки.
- А вы как же?
- Мне он теперь не по чину, - я поднял вверх лиловеющую кисть левой руки.
Ганс повертел арбалет в руках, приложился к нему щекой, прицеливаясь. Я отвел, направленную на себя стрелу.
- Осторожней. И знай, что второго выстрела у тебя нет.
Наверху скрипели, раскачиваясь, ветви осины, трепетала листва. Тени удлинялись. И снова, тупо и непрерывно, ныла рука. Это была та неприятная боль, которая напоминает о себе только, когда нечем отвлечься. Я попробовал дремать, уверенный, что див появиться ближе к полуночи, но боль вытягивала сон.
Смеркалось долго, как и всегда в июле. Солнце уже село, но небо еще горело светом. Затеплились две-три точки звезд. Ветер погнал облака, шелестя в кронах – погода менялась. Пора - дождя не было давно.
Старуха вынырнула из сумрака внезапно, будто сгустилась из тени. Та самая старая ведьма, торгующая травами в Верхнем Заде. Я толкнул Ганса в бок. Он, счастливчик, спал, и подскочил на месте, дико озираясь.
Старуха не могла не знать, что сегодня днем здесь были люди – в деревнях обсуждали находки из сарая. Она должна предугадывать, что тут ждет засада, тем более что из деревни я выходил не скрываясь. Но она не оглядываясь, торопливо подошла к сараю и исчезла внутри. А в лесу, почти над головой, раздался тоскливый, сжимающий душу крик. Ганс обернулся ко мне.
- Подожди, посмотрим! – тихо сказал я ему.
Он подобрался, притянул к себе арбалет.
Старуха, заслышав крик птицы, выскользнула из сарая. Под огромными крыльями засвистел воздух, и черная птица упала с неба. Она грянулась о землю, и обернулась белой лошадью с рогом на лбу. Ведьма приблизилась к ней безбоязненно. От дива исходило серебристое сияние. Ведьма коснулась рукой лошадиной головы и вдруг превратилась в юную девушку.
- Колдунья! – содрогнулся Ганс.
Я тронул его за плечо:
- Обойди их сзади.
Я вышел, не скрываясь. Ведьма гладила единорога, и не замечала меня. Единорог же учуял и фыркнул. По гладким бокам пробежала дрожь. Он наклонил голову, выставив рог, копытом ударил в землю.
- Ну, что ты, что?! – ворковала ведьма, расчесывая его белую гриву гребнем. – Там кто-то есть?
Я остановился в нескольких шагах от них. Ведьма охнула, отпустила гриву и превратилась обратно в старуху.
- Беги! Прочь! – замахала она руками диву.
Но тот всхрапнул и встал на дыбы. Я поднял пистолет, целясь прямо ему в сердце.
- Нет! – дико выкрикнула старуха и прыгнула.
Она сбила меня с ног. Пуля ушла куда-то в бок, и я отшвырнул бесполезное оружие. Старуха тянулась когтями к глазам, и ярость придала ей силы.
- Стреляй! – крикнул я Гансу, стряхнув с себя ведьму.
Ганс смутно различимый в темноте июльской ночи, вдруг пропал из виду. На миг я растерялся, но он вскочил на ноги. Загадка объяснилась – этот увалень споткнулся на ровном месте.
Единорог вспыхнул ослепительной вспышкой, пропал в ней из виду, и вдруг из вспышки вынырнула черная птица и бросилась в ночь. Ганс выстрелил ей вслед. Тяжелая арбалетная стрела со свистом рассекла воздух. Старуха вскрикнула, и в ужасе прикрыла рот руками. Но Ганс промахнулся.
- Промазал! – Ганс сплюнул под ноги. – Проклятая ведьма! Тебя сожгут на костре за это!
- Он не виноват! Никого не убивал! – взвизгнула старуха.
И мне вспомнилось, как злобно она встретила меня в первый день, и подумалось, было в этом предчувствие своей судьбы и судьбы дива.
Ведьма вдруг успокоилась, дала себя связать и по пути из леса не произнесла ни слова. Я недолго постоял на дороге, глядя, как они удаляются в сторону Верхнего Зада, а сам отправился к вампиру.
Я постучался в аптеку без особой надежды. Никто не отворил. Тогда, просунув нож, поддел язычок замка. Внутри было пустынно и холоднее, чем на улице летней ночью. Я сел на стул возле прилавка и задумался, набивая трубку табаком.
Торжествовать рано. Див, ставший Зверем, – коварный и опасный противник. С ним придется повозиться, но сначала нужно найти его постоянное обиталище. Я не очень-то верил, что вампир в его таинственных ночных похождениях ни разу не заметил дива. Темнил что-то Маврикий. И это тоже не давало мне покоя. Надо узнать, что он скрывает. К тому же, не ясным оставалось для меня самое главное: как оправдать Хью перед людьми.
Неожиданно вампир очутился рядом. Я стряхнул оцепенение. На улице забрезжил рассвет и тусклый свет пробился сквозь запыленные стекла.
- Твоя трубка воняет до другого конца деревни, - и глаза его в сумраке блеснули багровым. – Ты даже не услышал, как я вошел.
- Смотри, какая задачка, - сказал я. – Есть полнолуние. Вампир. И убитые люди. Вроде бы, два плюс два, а равно пяти....
- Может, это части разных задач? Что, засада оказалась неудачной?
- Как посмотреть!...
И я рассказал ему. Вот только о Хью он не знал.
- Думаешь, совпадений слишком много? То ли слет монстров в наших местах, то ли Марс и Уран в противостоянии. Сначала оборотень-волк, затем див, и я, конечно же!
- Ну, если сегодня ночью никого не убили, тогда ты почти оправдан. Скажи, а есть еще заброшенные постройки, кроме тех трех сараев? Див будет прятаться в них.
Маврикий на мгновение замялся и уверил:
- Нет.
В Верхний Зад я вернулся рано утром, догадываясь, что новость всколыхнула деревню. И точно, на крыльце церкви, в плотном кольце прихожан, пастырь сладострастно орал, что нужно сжечь ведьму немедленно. Увидев меня, люди оборачивались, но с вопросами никто не приставал.
- Погодите с кострами, - бросил я на ходу толпе, - ведьма – малая часть дела. Див-то еще не пойман.
Слова мои побежали по толпе. Я надеялся, что это чуток охладит их пыл. Ведьма ведьмой, пособничество Зверю и все такое, но разобраться нужно до конца. Я понимал людей, готовых выместить свой страх и боль на ведьме, пойманной и виновной. Понимал, что ее казнят наверняка, и мне их не удержать, но надеялся выиграть хоть два дня до окончания полнолуния. Ведьма могла еще пригодиться.
Хозяин встретил меня с восторгом. Свою долю почестей получил и Ганс. Его уже сытно накормили, а теперь он сидел, окруженный восхищенными слушателями. Болезнь юности. Не останавливаясь, я прошел к себе в комнату. Тут же прибежала девчонка-замарашка, которая помогала на кухне, и притащила кувшин с горячей водой и чистое полотенце.
- А где Катарина? – спросил я.
- Она куда-то пропала. С утра не можем ее найти, - бойко сообщила мне
