нам все это. Нет, я не имею ввиду нас с Карлычем, я как обычно, глобально, за все человечество. Тоже мне страх смерти, страх жизни. Смысла – то похоже, все-таки нет. Хоть паши всю жизнь на дядю, хоть на диване валяйся до наступления голодной смерти. Один хрен. Сознание это… Зачем оно? К чему? Ей богу, такое впечатление, что задача ставилась не просто на уничтожение, а на конкретно, садистское издевательское уничтожение, медленное и разумеется весьма печальное.
« Медленный огонь жизни» надо запомнить, по-моему, у классиков насколько я их знаю, еще не встречалось. А с другой стороны зачем? Что мне делать с этой красивой, быть может с чьей-то неведомой мне точки зрения фразой? Что?
Оставить для грядущего когда-нибудь роман, который я быть может задумаю писать под старость… Чтоб жизнь моя пустая и грешная наполнилась великим смыслом, а какой-нибудь подлый Азум, будет жадно питаться моими эманациями. Тьфу… Гадость. Не напечатает ведь никто. И ладно и не надо, мы не гордые. Но опять же смысл? Где ты? На хрена мне все это. Ладно, выполню миссию, наградят меня золотые рыбки, или птички. Скажут чего хочешь, падло?
«Славы»- отвечу, писательской!
« На!!»
« Даешь!» И будет мне счастье? Неа… Врядли, ну нажрусь как свинья, девок куплю, чего там еще у нас по плану развлечений? Отож…
Грустно все это, пошло и глупо. И нет в человеческом языке слов, способных передать мою печаль. И что самое интересное не будет в конце никакого страшного архангела с карающим мечем в такой же деснице, а судить нас будет та пресловутая бабушка из электрички, которой мы когда-то не уступили место. Такие-то дела…
Вот субъективный идеализм это вещь. Субъективный идеализм почти по Гегелю, открыл глаза и видишь двух клоунов, закрыл, и клоунов нет, исчезли куда-то.
Вот, например люди, подверженные каким-либо идеологическим предрассудкам с законопаченными лозунгами мозгами, меня не поймут ни в жизнь. Скажут:
«Ты - идиот, ты ничего не понимаешь. Жизнь надо прожить так-то и так-то. А умирать надо соответственно…»
Им хорошо. Им все понятно, им наплевать. На мою печаль. У них есть дело. Пусть никому сто лет не нужное, но дело и дело это нужно делать. И они учат других, как это дело делать. И еще у них высокие твердые лбы и начищенная обувь… И пошли они на хер.
А у меня теперь тоже есть дело, вот такая странная параллель. Раньше не было, а теперь есть. А ботиночки не начищены, какая досада.
Почему-то вспомнился забавный случай. Искал я как-то «Хроники Амбера» Желязны. Спрашиваю у девушки на лотке:
- А у вас есть «Хроники Амбера?»
А она отвечает так задумчиво:
- Хроников у нас хватает. Амбера нет…
Эх!
- Карлыч!- позвал я,- ты живой?
Тело рядом немного зашевелилось и чего-то начало мне бурчать недовольно.
- Але! Гараж?- продолжал изгаляться я, наверное от страха смерти, или этого, как его? Медленного пламени жизни.- Кто на Египет заказывал, вываливаем граждане, этот как его. Лазоревый берег Нила, и его крокодайлы желают насладиться видом ваших перекошенных… Пардон… Перекушенных ног и лиц, в смысле харь…
Карлыч привалился к стене и смотрел на меня совсем жалко, но Остапа понесло.
- Профессор, в вашей кацавейке вы выглядите бесподобно. Вы напоминаете мне Энхотепа. В период лактации… И вообще профессор вы так и думаете просидеть на этом полу весь остаток жизни? И скажите на милость, как содержимое той посуды, которую я вам вручил накануне нашего перелета, перенесло трансформацию, не увеличилось ли в объеме, а что еще более интересно, не уменьшилось ли? И каково оно на вкус?
Напоминание о водке вывело профессора из ступора. Он пошарил внутри своих одежд, что-то извлек из недр и совершенно ошалело, стал булькать и плеваться.
-Омерзительно,- наконец произнес сей достойнейший представитель расы человеческой, и я отобрал у него бутылку. День приезда, как говорится, день отъезда…
Я подмигнул и в свою очередь забулькал. Профессор был как всегда прав, это было омерзительно. И даже как учил один мой знакомый цареубийца, архиомерзительно, но тем ни более…
Снова передал бутылку товарищу и поглядел, как он пьет. Кошмар, кривится, а глаза как у христосика добрые… Конечно, я не удержался и задал провокационный вопрос:
- Карлыч, вот ты еврей?
Он кивнул.
- Карлыч, а Иисус, кто по национальности был? Тоже еврей?
Карлыч, аж закашлялся, бедняга. Глаза стали удивленными. Он откашлялся и говорит:
- Нет.
- А кто?
- Галилеянин. Это совсем другое. Убийцы Христа иудеи. Последнее время церковь утверждает, что это сделали римские солдаты, но это не так. Понтий Пилат трижды предлагал уладить дело миром. Кто кричал: «Распни Его, распни!» Иудеи. Почему? Даже наши священники утверждают, что Иисус был евреем. А евреи утверждают, что богоизбраны. Отчего? Оттого, что распяли Его, что ли?
Он сделал еще один глоток и продолжил:
-И свое время примерно 4000 лет назад евреи были изгнаны из Древней Халдеи, теперь это территория нынешнего Ирака. Тогда это не было нацией, скорее всего это была секта извращенцев. Месопотамия. Революцию они там хотели делать, как бы одни наши знакомые не приложили к этому свою руку. Кстати.
Так что Иисус - не еврей. Он родом из Галилеи, которая была соседствующей с Иудеей страной на тот момент и даже не дружественной. А евреи в свое время сами и захватили Иудею, когда их изгнали в очередной раз те племена, с которыми они соседствовали. И Иудею уже они назвали Иудеей. У матери Иисусовой родной язык был арамейский, а никак не идиш, так что не надо мне рассказывать.
И если хотите знать, евреи это народ, добровольно отказавшийся от родины своей, по словам Фридриха Дели, астролога начала ХХ века.
…Ффу, вот тебе и лекция о правах человека. Бесплатная. И книги читать не надо, все расскажет, как по писаному. Молодец.
А то развелось, их понимаешь, писателей, нерезаных, или обрезанных. Появляется, понимаешь, какой-то там тип с претензией на мессию, не меньше. Известность к нему приходит, мало ли дураков? Читают, восхищаются! И он соответственно становится писателем известным, ну и что? Ну и что я вас спрашиваю, что известным? Не единственным же… Что у него после этого жизнь наладилась, или проблемы личные порешались, или третий глаз открылся? Ни фига! А понтов, то… На шестерых, минимум.
И в прочем какая разница… Прислонить бы его к дереву… И в задницу, и в задницу…А еще лучше… впрочем, стоп. Поручик молчать!
Посидели, как не посидеть. Потом я встал и подал руку профессору.
- Ну, на посошок и вперед. Давайте, наконец, покончим с этим гнилым делом. И да поможет нам Сфинкс…
На минутку я задержался у выхода, на стене висела картина. Я помотал головой, что это шутка или дурацкое совпадение?
В такие минуты жизни я говорю: «Запахло Маргадоном». Клиника. Мечта поэта, воплощенная в реальность. Блин.
Тут вот какое дело. Когда-то очень давно я хотел написать портрет одной девушки. Ну, как бы вам это объяснить… Я ехал в метро, я она зашла и довольно живописно расположилась напротив. У нее был в руках пластмассовый лоток яиц и какие-то пакеты, ну знаете, они всегда с ними ходят… А взгляд… Это что-то особенное, воинственный такой, типа «Ну и что вы мне тут все едете…» Прямо неудобно как-то стало…Лицо… Нет ничего особенного, обычное, туповатое…Да. Картину я бы назвал «Девушка с яйцами» Так вот такая, именно такая картина висела на стене этой хижины, вот это и было самым удивительным из нашей истории, это ж как они… Нет, не тупое фото с моего изможденного разума. Тут другое, свет, в смысле освещения. Палитра… Ну чего объяснять, я не знаю, как они это сделали. И девушка эта. У нее было именно то выражения лица, ну кто хочет поймет. Короче…
И вот тут то мне, наконец, стало жутко. Так жутко как в доме Игнатьевых даже не было, пожалуй. Брр…
А рядом висел шедевр Клода Де Бюсси «Послеполуденный отдых фавна», почему-то…
х х х
НАЛОЖЕНИЕ ПЕРВОЕ (Продолжение)
Хожу я по улице,
Торгую лицом,
Но ты в стороне
От моих
Торговых путей…
( А. Маношин «Песни»)
Потом мы снова куда-то бежали, уже втроем. Сзади прогремел залп. Это уже становилось привычным. Бесконечным и вечным может быть только то, что не существует.
Энергия не имеет знака, она имеет только количество. А потому и объективная реальность не имеет знака. А значит, надо принимать жизнь как она есть.
Ничего вам философия?
«И девушка ничего», – думал я на бегу. Не знаю, о чем думал Джереми, он ухмылялся. Знаю я его ухмылки. Накаркал. Найдем мы тебе женщину! И не нужна бы она мне, подумаешь. Влипли, из огня да в полымя.
Потом мы вроде бы оторвались. Молча попадали в траву и тяжело дышали в ней. Короче обошлись без расшаркиваний и поклонов. Неподалеку тек ручей, невдалеке виднелся какой-то домик. Наша дама выразила нам благодарность, очевидно, судя по ее интонации, и отошла к воде. Мы непременно отвернулись, и Джереми произнес:
- И как?
- Что как?
- Не прикидывайся. Я обещал, я сделал.
- Чего ты сделал, олух?
- Освободил для тебя даму.
- Прости, у меня к тебе два вопроса. А почему для меня? И на каком это языке она нас благодарила?
- С какого начать?
- Без разницы.
- Ну, тогда так, твоя дама, по-моему, англичанка, а твоя она потому, что считай это моим подарком к свадьбе. Бедняга скоро станет серьезным женатым человеком, так что лови момент. Что еще нужно такому бедняге, приключение, поединки, спасение прекрасной незнакомки…
- Лучше скажи, что она не в твоем вкусе…
- Ха-ха…
- А как с ней общаться? Я плохо знаю ее наречие.
- Ну, как-нибудь…- виконт противно захихикал и вскочил на ноги. - Пойду прогуляюсь к этому домику, может найду какой-нибудь еды…
И пошел. Вот тебе и да…
Вернулась спасенная дама. Я вскочил на ноги, она улыбнулась.
Я откашлялся и представился.
Она изящно склонила голову и произнесла, что-то вроде:
- Леди… Вера.
«Вера? Испанка? Совсем не похожа…»
Потом она что-то произнесла с вопросительной интонацией. Там еще присутствовали слова: мсье и француз.
- О да, в смысле, пардон, йес…- для убедительности я потряс головой, леди засмеялась. Я чувствовал себя странно, мне нравился ее смех. Черт побери, и она мне тоже начинала нравиться. Наверное, сказалось напряжение последних дней.
«Надо бы спросить ее о происшедшем. Узнать, почему эти люди хотели ее убить», - подсказывал мне холодный рассудок, а на самом деле мне хотелось сделать что-нибудь… Ну, чтоб она снова засмеялась.
И я сделал. Я прикинулся совершенно тупым и стал расспрашивать ее жестами. Один мой знакомый мастер пантомимы в свое время обучил меня некоторым приемам, а остальное добавила моя безудержная фантазия. Дама хохотала чуть, не складываясь пополам, и уже ну ни капельки не напоминала чопорную английскую леди. Хотя у меня не много знакомых английских леди, и если все они ведут себя подобным естественным образом, то просто снимаю перед ними шляпу. Но, честно говоря, я представлял их несколько иначе.
Я не преминул изобразить свое представление об этих женщинах на том же так понравившемся языке жестов и добился полного успеха у благодарной аудитории.
Но шутки шутками. А я все-таки, кое-что для себя выяснил. Во-первых, леди Вера стала жертвой неизвестных недоброжелателей, и о причинах их, скажем так, не самого достойного поведения не имеет ни малейшего понятия. Во-вторых, она очень признательна нам за помощь и желала бы, чтобы мы проводили
