Не отводи глаз

-Семенов! Пройдите.
  Невысокий человек в ботинках и мокрой куртке поднимается со стула, и, комкая в руках адидасовскую вязаную шапку, идет к двери с табличкой. Дверь пропускает его, словно проглатывает. В приемной опять тихо.
 
  Этот год был не из тех, которые хочется вспоминать и просматривать потом на страницах альбома. Алексей, Леха, как звали его в тех узких кругах, куда обычно не стремятся попасть, начал идти по жизни лихо. Оттянув школьные годы, и успешно отметив прыжок во взрослую жизнь, лапая по углам бывших одноклассниц, он решил добиваться и быть успешным. Традиционные расклады были не для него. Пока друзья втюхивали телефоны подросткам, проводя время по колено в коричневой снежной жиже павильонов Евросети с гордыми бейджами "Менеджер по продажам", он взял и ушел в армию, освободив полкомнаты для личной жизни сестры. Вернувшись через два года, он с удивлением увидел, что вчерашние так презираемые менеджеры вполне успешно подходят к завершению учебы, а кое-кто даже гоняет на свеженьком "фокусе", приобретенном в кредит. Побродив пару недель по знакомым и родственникам в роскошном дембельском мундире, принося домой струю перегара и очередное рассуждение на тему "Фокус-полный шлак, и еще кредита пять лет", он начал осознавать, что он уходит домой, где кроме старой его кровати, обшарпанного телика, и парочки банок "Балтики", его, в общем-то, никто и не ждет. Сестра с мужем откровенно тяготились его обществом. Нет, парень оказался нормальным, и поговорить есть о чем, и на вид не из этих, новомодных - Жопа-На-Коленях - так называл их Леха за покрой штанов и общую манерность. Однако третьих посиделок муж сестры уже не вытерпел, опрокинул рюмку и пошел что-то там рисовать. Леха как-то поинтересовался, поглазел на дьявольское переплетение линий, уточнил, что это будет по итогу. Потом долго недоумевал, как можно для одного домика делать столько чертежей. Нет бы один, но большой, ну, да и ладно, кто их там разберет, инженеров этих. Не от мира сего. Короче говоря, Леха устарел. Школа жизни, учившая его в течение двух лет строго выполнять, не пререкаться и быть подтянутым и стройным, научила не тому. Да, Леха мог отлично начистить сапоги и выполнить норматив по бегу, но здесь это было не нужно. Здесь надо было уметь думать и делать так, чтобы быть на шаг впереди.
  Подруги у Лехи не было. До армии были. Одна обещала ждать, лила крокодильи слезы у него на плече, а на проводах так здорово отдалась по очереди сразу двоим Лехиным друзьям, что первое же письмо от нее Леха спустил в унитаз. Хотел приехать поговорить, но потом остыл и только вздрагивал, когда кто-то произносил ее имя. Потом и это прошло.
  Что ни говори, Лехе уже тоже очень хотелось остепениться. Получалось с трудом - у него была масса знакомых, обижать которых было нельзя. Все они приносили выпивку, говорили однообразные тосты, дергали струны гитары, подаренной Лехе на окончание восьмого класса и вспоминали молодость. Молодость каждого можно было описать примерно одними и теми же словами в одном и том же порядке. Так пролетали недели и Леха всем надоел. Найти новую компанию на вечер становилось труднее и труднее. Сложился круг друзей, приходящих как по мановению волшебной палочки, как только Лехе приходила в голову идея сбегать в магазинчик. Деньги, отложенные до армии на машину, таяли, ночной магазин на первом этаже Лехиного дома держался на плаву только благодаря его, Лехиным оптовым закупкам спиртного. На остаток теперь едва кто мог бы продать Лехе даже нормальный велосипед. И вот как-то утром на Леху из зеркала глянула небритая распухшая физиономия алкоголика со стажем. Это его неприятно поразило. Наскоро умывшись грязным куском мыла, Леха вышел во двор. Полдень, все уже разъехались кто куда по своим делам. Скоро повылезают девочки из соседнего бизнес - центра, побегут травить свои нежные желудки обедами на позавчерашнем бульоне и маргарине с химическим привкусом. Парковка перед домом практически опустела. Леха остро ощутил, что никому во дворе нет до него никакого дела. Он сплюнул на асфальт и направился к метро - там всегда можно было встретить вчерашнего собутыльника и построить планы на вечер и кусок ночи. Сейчас же было достаточно рано, около метро толпились лишь вечные бабки с носками, и в квадратной пасти метрополитена исчезал народ.
  Леха порылся по карманам и среди табачных крошек и смятых обрывков сигаретных пачек нашел полтинник. Он подошел к ларьку, протянул полтинник в окошечко, получив пачку дешевых сигарет и горсть мелочи. В который раз он обещал себе больше не менять красивые зеленые купюры с изображением Ярославля, но вечером все повторится, как обычно - скрепя сердце откроется заветная коробочка и на свет появится "Уж Сегодня Точно Последняя" купюра из заветной пачки, так гревшей душу все два года. Он представлял себе, как поедет на авторынок, будет ходить, смотреть машины, бдительно наблюдая за карманниками, так и липнущими к денежным мешкам вроде него, как будет осматривать приглянувшийся аппарат, ни капли не доверяя словам продавца, как досконально изучит все бумаги и поставит машину на учет, а потом сядет за руль, замрет на минутку, ощущая всю свободу, которую дарит машина, вдохнет запах бензина и масла, обивки и выхлопных газов Его Машины. А потом просто будет кататься. До самого утра. И поставит машину перед домом, заботливо закрыв замки и протерев приборную панель. Ему почему-то казалось, что истинные автолюбители постоянно протирают приборную панель. Это как ритуал, как своеобразное "Спасибо" механизму за бесперебойную работу. Но сегодня утром он обнаружил кое-что, заставившее его немного занервничать. В заветной коробке осталось слишком мало купюр.
  Леха сделал круг около магазинчиков. У него был план, и он собирался привести его в действие. Надеяться на безвозмездную помощь послеармейских товарищей не приходилось. В абсолютном большинстве это были любители промочить горло на халяву, за душой у которых были только проблемы. И эти проблемы заливал алкоголем Леха. Если бы Леха исчез, моментально бы нашелся другой, с которым было бы так же весело, и который наливал бы, не скупясь, пока хватает наличности, и не жалуются соседи. Впрочем, соседи брезгливо отмалчивались, или же пробегали мимо, отводя взгляд, как только слышали залихватские выкрики насчет трудностей службы и удары тяжелых ботинок по грязному бетону лестниц. Празднование слегка, да-да, Леха и вправду считал, что слегка, затянулось.
  Около бетонной пасти метрополитена стояла женщина в красном жилете. Она раздавала бесплатные газеты, что-то типа "Работа от А до Я", или "Вакансии". Людской поток обходил ее стороной. Уродливый пуховик и утепленные брюки скрадывали очертания фигуры. Леха подошел поближе и увидел, что женщина еще достаточно молода. В протянутой руке были зажаты газеты и она с надеждой протягивала их выходящим из метро людям. Ее не замечал никто. Леха вспомнил, что утреннее посещение коробочки доставило несколько неприятных минут, и направился к ней. Ему в руки немедленно сунули два выпуска газеты, напечатанной на дрянной бумаге. На главной странице были яркие надписи, моментально пообещавшие золотые горы тому, кто имеет желание хоть чуточку поработать. Он взял газеты, получив в награду благодарный взгляд. Наверняка остаток газет сегодня отправится в помойку, или же какой-нибудь рачительный автовладелец заберет остаток пачки, чтобы кинуть бумагу под коврики в салоне. А распространительница получит свою тысячу за двенадцатичасовое унижение и отправится домой, где ее ждет один из Лехиных собеседников. Вы же знаете, как это происходит. Сначала вы работаете, потом ваши ожидания разбиваются о родственные связи хозяев фирмы, и вы приходите домой, проклиная всех этих Сергеев, Николаев и Александров, вот так, походя, занявших давно обещанную вам должность, потом вы гордо уходите, проходит время, вы понимаете, что что-то делать надо было уже давно. Но нет уже запала молодости и нет энергии. Есть рассудок, который говорит вам: "Отошли все к дьяволу, эти говнюки еще пожалеют", и есть люди, вроде Лехи, которые молоды, которые послушают вашу мудрость и не повторят ваших ошибок. И вам становится важнее сказать им все, нежели выползти из ямы долгов, проблем и непонимания. Это все дома, от этого можно уйти в трясину алкоголя, говоря себе каждый раз "Я начну все заново, это совсем просто, но только не сегодня, сегодня мне слишком плохо", а следующим утром становится еще хуже. А вечером придет жена, принесет немного денег и будет вопросительно смотреть. Хотя что они понимают в жизни...
  Леха совершил еще круг и направился домой. Сегодня он твердо решил быть самым лучшим. В конце концов, дело не в бумажках, как он называл дипломы об окончании высшего учебного заведения. Дело в голове, а в своей голове он был уверен на все сто.
  Вернувшись домой, он никого там не застал. Сестра уехала куда-то с подругами, это еще один пункт, которого Леха не понимал. Есть же муж, сиди дома, в чем дело? Но оказалось, что кроме семьи, у людей есть круг общения, который нужно поддерживать, и это было для Лехи новостью. Нет, у него были друзья, много друзей, но сейчас их лица были как в тумане, он никому не позвонил, вернувшись из армии, ему никто не позвонил и он решил, что тем хуже для них. Он знает цену настоящей мужской дружбе, и эти щенки, которым лень взять трубку, ему не нужны. О том, что почти никому не сообщил об уходе в армию, Леха и не вспомнил. У него в кармане лежала свернутая газета и там был пропуск в счастливую жизнь, полную домов, машин, женщин и роскоши. А еще можно утереть нос этим говнюкам, всю жизнь пашущим - сначала в школе, потом в идиотских институтах, потом работающих на дядю за копеечную зарплату и липовые бонусы. Леха рассмеялся, представляя себе их лица, когда они узнают, что человек по жизни сделал все правильно и умудрился их обскакать. Он открыл газету.
  Спустя час он открыл секретер и достал заветную коробочку. Ему это было нужно. Оказалось, даже при устройстве в паршивый магазин паршивым продавцом нужна бумажка, о которой он так пренебрежительно думал всего час назад. Газета пестрела объявлениями о наборе машинистов, операторов, прорабов, но даже на тот минимум, который нужен был для нормальной жизни не обремененному семьей и дипломами молодому человеку, Леха рассчитывать не мог. Он слабо себе представлял устройство экскаватора, не умел пользоваться сваркой и не имел коммуникативных способностей. Даже его водительские права - гордость всей семьи, ведь он сдавал на права сам, без всякой помощи, и сдал же - без машины были просто кусочком ламинированного картона. А вся надежда на работу в такси - джентльменом удачи, рыцарем дорог, королем асфальта и уличным гонщиком - была разлита по стопочкам и исчезла в желудках сиюминутных приятелей, чтобы наутро причинить головную боль и оторвать еще кусочек мечты на опохмел. Леха пересчитал оставшиеся деньги. Еще могло хватить на пару-тройку месяцев, но дальше перед ним вставала мгла, сквозь которую не мог пробиться даже зеленый огонек вожделенного такси с Лехой самим за рулем.
  Леха открыл буфет и увидел маленькую