вылинявших синих джинсах достал маленькую записную книжку и приготовился делать в ней пометки. Его товарищ в это время со скучающим видом разглядывал раскуроченный и выдранный с корнем старомодный дверной звонок, из разбитого корпуса которого опасно торчали ого-лённые электрические провода.
- Как выглядел? Да обыкновенно... Вот, как Вы примерно! Высокий такой, подтя-нутый. И молодой ещё, лет тридцати, пожалуй, не будет. Я ещё подумала тогда - спорт-смен, наверное. Не успела я от окошка до двери добежать, а он уж тут как тут! Бегом пря-мо на пятый этаж забегает! Я-то бывает, на каждом этаже останавливаюсь, передых себе даю... Старая совсем стала. А что, убили его?! Вот ужас-то!!! - старушка снова перешла на заговорщицкий шёпот: - То-то ночью собака-то выла! Страсть как выла... Я сразу подума-ла - ой, не к добру это!
- Разберёмся... - не стал ничего объяснять молчавший до этого опер и, усмехнув-шись, заявил: - Так Вы и следили за ним! А говорите почти не видели…
- И ничего я за ним не следила! – обиженно поджала губы старуха: - А посмотреть - кто тут, да что - надо! Сами знаете, какие сейчас времена пошли, бандитов кругом разве-лось... Вон, давеча, у Марковны из восемнадцатой квартиры прямо посреди белого дня сумку из рук вырвали. А там почитай вся пенсия! И что?! Такие же вот приходили, вопросы позадавали, бумажки свои написали, а толку никакого! Пенсию её, как корова языком слизала.
- Ладно, бабушка! Правильно делаете, что интересуетесь! Всем бы так! - примири-тельно сказал опер, а потом серьёзно посмотрел на женщину и спросил: - Сможете его опознать?
- И никакая я тебе не бабушка! Внучек тоже мне нашёлся. А опознавать - уволь, не могу я! Боюсь я этих покойников, просто жуть! Да и плохо я его разглядела, говорю же, что мельком почитай только и видела... Вы вот лучше Марковну спросите! Она с ним да-же разговаривала как-то. Хороший, говорит, человек! Добрый и вежливый такой. Она с полгодика назад ключ потеряла - так парень этот и дверь ей открыл, и замок новый вре-зал! Часа два возился, раза два в магазин бегал зачем-то. А, как сделал, то и денег с неё никаких не взял и от бутылки отказался! Непьющий... Не чета теперешним-то! - старуха тяжело вздохнула, как будто вспомнив о чём-то своём, и продолжила, снова зачем-то по-низив голос: - Только Марковны сейчас нет! Уехала она, к племяннику в Москву уехала. Третьего дня ещё... Должно на неделю, дольше она там не бывает. Сейчас ведь как? Мо-лодым старые в тягость! Ну и она приедет, погостит несколько дней и домой, чтоб не на-доедать им там.
- Понятно! Так, ты давай поквартирный заканчивай, да объяснений пяток ещё со-бери. А я тут проскочу в один адрес... - не дослушав старуху до конца сказал молодому оперу его, по-видимому, старший и более опытный товарищ, облачённый в строгий серый костюм и даже при галстуке.
- А из этой квартиры где жильцы? - повернулся он к женщине.
- Так они же уехали. Недели две уж, скоро и назад будут! Семёновы каждый год в это время на моря ездят. Сынишка их лёгкими мается, так доктора и приписали ему...
В этот момент за обитой чёрным дерматином мрачной дверью послышались тяжё-лые шаги и на пороге показалась грузная фигура. Два дюжих санитара, от которых на не-сколько метров разило перегаром, чертыхаясь и тихо матерясь, вытащили в узкий проём длинные носилки, на которых, прикрытое серой казенной простыней с большим кровавым пятном спереди, вытянулось тело самоубийцы.
Стоявшая на площадке старушка охнула и, прикрыв рот сухой ладошкой, боязливо уставилась на страшный груз.
Проводивший носилки до дверей, пожилой толстый следователь, откашлявшись в неопрятного вида платок и спрятав его в карман, приподнял край простыни. В свете заро-ждающегося дня тускло блеснул безжизненный мутный глаз на перекошенном и залитом загустевшей уже, чёрной кровью лице мертвеца.
- Он? Сосед Ваш? - спросил опер у старушки, но та уже, тихо взвизгнув, скрылась в своей квартире.
- Никак не могу к этому привыкнуть... - пробормотал следак, поёжившись словно от холодного сквозняка, и, махнув рукой безразличным работникам труповозки, спросил опера в пиджаке: - Ну, что удалось выяснить?
- Никто его здесь толком не знает. Появлялся эпизодически и исчезал, бывало на несколько недель. Общаться ни с кем не общался, отношений с соседями не поддерживал. Его здесь знали, как Андрея. Больше никто ничего не знает. Квартира куплена пару лет назад - пробьём в адресном, по любому что-то выясниться! Работаем...
- Ясно! - хмуро ответил следак и шагнул в открытую настежь дверь.
- Осмотр заканчиваем, Иван Андреевич! - бодро доложил эксперт оперативно-следственной группы. - Тут собственно всё ясно. Этот, по крайней мере, точно сам себя кончил! Выстрел в рот, оружие при покойнике, окна и двери на запоре. Суицид! Ранение у него было серьёзное - в брюшную полость. С таким самому не выкарабкаться! А в боль-ницу с огнестрелом никак нельзя, сразу же в милицию сообщат. Вот он себя и того... Син-дром скорпиона!
- Да, похоже, перед нами последний участник этой перестрелки! - насуплено про-бормотал толком не проснувшийся ещё следак: - Ох и денёк же вчера выдался, мать его! Да и ночь хороша...
- Даже без экспертизы могу уверенно сказать, что это именно его ствол в парке по-работал! Да и в машине тоже, что вчера в двух кварталах отсюда обнаружили - убитый тоже из этого пистолета!
- С чего это вдруг такая уверенность?! - следователь внимательно осматривал бед-ную обстановку квартиры, хранящую следы похожего на погром обыска.
- А вот с чего! - эксперт приподнял двумя пальцами упакованный в прозрачный полиэтилен пистолет необычного вида, со странно широкой рукояткой и несуразно большим окном выбрасывателя гильзы: - Уж больно пушка у покойника интересная, Иван Андреевич! Представить себе не могу, чтобы в одном месте и в одно время их оказалось целых две штуки! Это ведь знаменитый ПСС - специальное оружие, стреляющее бесшумным патроном! Которые, между прочим, тоже ещё умудриться достать надо. Его в восьмидесятых ещё в СССР разработали, для сотрудников КГБ и ГРУ, которые сами догадываетесь, чем занимались... На Западе аналогов нет до сих пор, весьма редкая вещь и лично мне ни разу ещё в криминальных делах не попадалась. В парке и в той машине стреляли именно из такого пистолета... Интересно только, где он его раздобыть сумел, если даже стреляные гильзы от этого ствола подлежали всегда строгому учёту! - он с явным интересом разглядывал потёртую ствольную коробку редкого пистолета.
- Где достал? Да, по-видимому, там же, где и убивать так научился! Вчера уже при-езжали из «конторы»... Помощь нам оказывать в расследовании этого мутного дела! Так что мути там теперь будет... - следователь ухмыльнулся и, пошмыгав заложенным носом, сказал: - По всему видать, заберут у нас это дело... Ну да баба с возу - кобыле легче! Один только Бекетов со своими дружками чего стоит... Уже пошли звонки отовсюду! Давайте, ребята, заканчивайте побыстрее! Сейчас сюда прокурор города лично приедет. Тогда уже чёрта с два поработаешь! - обернулся следак к ковырявшим паркет оперативникам.
- Документов никаких, говоришь, при нём не нашли? - он тронул носком туфли скатанный в угол комнаты дешёвый старый палас.
- Документов при нём никаких не было. Да и в квартире тоже - ни одной бумажки! Обычно всегда бывают какие-нибудь там квитанции, старые счета, письма... Тут ничего! В карманах только пара пустых магазинов к Валу... - эксперт кивнул в сторону мирно ле-жащего на столе пистолета: - Ну, это так ещё ствол этот называется... Да пачка денег, в нашей и американской валюте. А вот ещё, интересная вещь! - он взял в руки и показал следователю небольшой осколок камня, на котором под прямым углом сходились две гладко отполированные грани.
- Это что ещё за хрень?! - следак разглядывал зернистую поверхность скола.
- Да просто осколок чёрного гранита. Киллер этот... а я абсолютно уверен, что это и есть тот, кого мы искали... киллер этот таскал его с собой в кармане в специальном кожаном мешочке. Долго таскал, судя по тому, как кожа на кисете износилась!
- Талисман, что ли какой?
- Видимо вроде того... Люди подобных профессий, как это ни странно, часто быва-ют суеверны. Слишком от многих случайностей зависит их жизнь! Вот и носят с собой кто пули какие памятные, кто гильзы... Ну а наш, судя по всему, на камешек этот полагал-ся...
- Это зацепка! Если он с собой его всё время носил, то кто-то мог видеть этот ка-мень... А с чего это полы в комнате мокрые, словно их специально к нашему приходу по-мыли? - хмурый следак посмотрел на часы: - На твоих сколько? Чёрт его знает, что с ними делается... За сутки минут на десять отставать стали.
- Сейчас ровно тринадцать минут восьмого! А полы мокрые... Пистолет этот гильзу метров этак на пятнадцать выбрасывает! А гильза у спецпатрона тяжёлая - вот она стекло в аквариуме и разбила. Вода через трещину вытекла на голову соседям, ну те и... А то бы он тут до второго пришествия лежал, пока всё вокруг вконец не провонял! Квартирка-то та ещё! Никаких следов того, чтобы в ней жили... Ни продуктов, ни даже белья постельного! Зато оружия... Калашей только пять штук изъяли, да взрывчатка ещё... Похоже, и яды есть! Но это я только после экспертизы смогу точно сказать. Целый ящик каких-то пробирок и баночек! Видно они здесь себе логово устроили, и инструмент свой хранили... Ага! Прокурор прибыл по нашу душу. Встречайте, Иван Андреевич! Там с ним ещё две машины... - эксперт, отодвинув тяжёлую штору, выглянул в окно.
Глава 27
Причудливо преломляясь и кривясь, отражаясь в многочисленных гранях толстого, наверное, ещё венецианской работы стекла, тяжёлый медный маятник равнодушно и мер-но качался из стороны в сторону, отсчитывая секунды, минуты, года. Старинные наполь-ные часы в массивном корпусе из тёмного от времени дерева, давным-давно вросшие в угол кабинета, казалось, символизировали собой само Время, навсегда застывшее в этих стенах. В глубине механизма что-то щёлкнуло, большая, с длинным острым пером стрелка разом перескочила на новое место и часы издали короткий мелодичный звон. И снова наступила почти звенящая тишина, прерываемая лишь тихим шелестом перелистываемых бумаг.
Небольшое трехэтажное здание городской прокуратуры, однажды, ещё в прошлом веке облюбованное фискальными органами, всегда служило лишь одним и тем же целям. Жандармерия, Уголовный Сыск, НКВД... Сменялись названия, хозяева кабинетов, уходи-ли в прошлое целые эпохи, но не менялась суть, и казалось даже воздух, наполнявший эти стены, навсегда пропитался стойким запахом власти.
- Кх... м! - тишину кабинета, сквозь толстые стены которого почти не доносился сюда неумолчный гул большого города, нарушил, наконец, прокурор, монументально восседавший за огромным столом с застывшей маской значимости на каменно-неприступном лице: - Ну что же, Иван Андреевич, решение принято... - он указал толстым пальцем куда-то в украшенный старинной лепниной потолок: - И нам остаётся его только в точности исполнить! Передавайте все материалы по этому делу товарищам... - прокурор кивнул в сторону двоих, объединённых каким-то неуловимым сходством субъектов, несмотря на жаркую ещё погоду облачённых в строгие серые костюмы. - Дальнейшее расследование будет осуществлять ФСБ. Пусть помучаются со своими бывшими коллегами! -
