облил все вокруг, держа зажженную свечу на вытянутой руке. Потом отбил у бутыли донышко, проговорив: «Если кто желает понюхать розу, то прошу».
Андрей вышел за порог и услышал голос хозяина попины: «После всего произошедшего, грязный гот, у тебя никто не только в округе, но и во всем Орисе не купит твоей отравы». «Ты еще этой водкой будешь мыть мне ноги, затем пить эту грязную самогонку и спасибо за это говорить», — сказал Андрей и швырнул свечу внутрь попины. Но никакого возгорания не произошло, а Андрей направился к себе домой. «И так никто не хотел пить мою водку, а после этого случая вообще стопор будет. Что ж, остается последнее. Другого выхода я не вижу», — решил для себя Андрей.
***
Наездники слезли со своего «транспорта» во дворе Хаттана.
Именно во дворе, поскольку дом финикийца, как оказалось, во время последнего набега был разграблен, а потом сожжен. Хаттан жил без жены, она раньше умерла, поэтому жилище отстроить было некому. Он смотрел на обгорелые стены и подвергшийся разрушению фундамент здания, и слезы капали из больших глаз старика. Он немного постоял, предаваясь воспоминаниям, потом сходил к соседям за лопатой, передал ее Саше и тихо сказал: «Жилища, молодой человек у меня больше нет. Но уговор есть уговор.
Копайте под той грушей».
Саша взял лопату и направился к указанному дереву. «Возможно, что старик, желая выбраться из плена, мне про золото и приврал. А теперь сделает вид, что его богатство нашли и похитили, но мне свобода и без денег мила. А в порядочности Хаттана, что он даст мне вольную, я не сомневаюсь. Не станет же он меня при себе рабом держать или перепродавать кому. И Мигуэль с Грегори этого не позволят», — думал Саша, копая ямку, пока железо не стукнулось о железо. Кувшин был заполнен золотыми монетами.
Хаттан скрупулезно поровну все разделил, а затем сказал:
«Сейчас отыщем нотариуса и пойдем в муниципалитет. Сделаем тебя вольным человеком с пергаментом на руках. Только теперь ты состоятельный, поэтому пошлину заплатишь из своих денег».
«Ха-ха-ха, — от души рассмеялся Саша, — вот в этом, Хаттан, ты весь и есть». «Александр, а уговор наш я ни на букву не нарушил», — улыбнулся финикиец. «До меня, кажется, дошла эта шутка», — сказал Грегори.
Как долго Саша ждал этого момента, как мечтал о нем!
Наконец-то он наступил. Можно праздновать, а потом отправляться в Орис и искать Андрея. И тут он вспомнил об алеманах. Саше стало стыдно и неловко, что он на радостях забыл о товарищах по несчастью. Он попросил у Хаттана показать ту смоковницу, у которой они собирались встретиться. Финикиец отвел всех туда.
Вернее, они добрались верхом. Земля вокруг дерева была истоптана. «Значит, живы, кто-то да убежал, — радовался Саша. — Они теперь тоже свободны, как и я». «Свобода, Александр, это не только привилегия, но и ответственность, — задумчиво проговорил Хаттан. — Возможно, с приходом темноты мы их повстречаем на этом месте». Но ни этой ночью, ни следующей никто из алеманов на голос филина не откликнулся.
