пригорком встречаемся.
— И?
— Сядем вдвоем на верблюда и быстрым шагом направим его в сторону Берты, на запад, — предложил Хаттан.
— А как же Дор?
— Если нас через сутки не поймают, то повернем к моему городу. В этом случае потеряем только один день. А во всех других одну жизнь — собственную.
Хаттан уехал, Саша долго еще стоял на сопке и глядел вслед уходящим алеманам. Они оборачивались, махали ему руками.
Потом Лотарь достал из ножен меч, обернулся к Саше, издал боевой клич, взмахнул оружием. Затем вложил его обратно и побежал вперед. Саша обернулся, чтобы убедиться, что преследователей не видно, и направился к месту предполагаемой встречи с Хаттаном.
***
Задолго до восхода солнца Мигуэль разбудил финикийцев, и отряд рысью поскакал в сторону лагеря Саипа. И это было правдой. В тот момент голова бея еще держалась у него на плечах.
Ближе к обеду они увидели одинокого сарацинского всадника, лет восемнадцати, скачущего навстречу им. Он поровнялся с отрядом, остановил скакуна и спросил: «Вы по дороге пять человек и одного верблюда не встречали?» «Нет», — ответил Мигуэль. «А меньшее число людей и без верблюда?» — второй вопрос задал сарацин.
Мигуэль уже было хотел открыть рот, но один из воинов глянул на него, мол, помолчи, я знаю, как с ним вести диалог. «Мигуэль, пускай финикиец выведает у него, откуда он и зачем едет. А вдруг это человек Саипа?» — посоветовал Грегори.
— Может, и видели кого, — начал воин, — но ты для начала расскажи, кто такой и кого ищешь.
— Я из племени бея Саипа. У нас во время бури пять рабов сбежало. Сейчас ищем их.
— А верблюд шестой? — усмехнулся воин.
— Угу, они убили племянника Саипа и украли верблюда. Надо найти этих невольников и призвать к ответу.
— Мало убили, — шепнул один из финикийцев, стоящих в стороне, другому.
— А как они выглядели? — спросил Мигуэль по указке Грегори.
— Пять беломордых северных барбариан, — ответил сарацин.
— А они сюда направились? — поинтересовался финикиец.
— Может, сюда, а может, и в Дор подались, — предположил человек Саипа.
— А в Доре они чего забыли?
— Живет там один из них, — произнес сарацин и осекся, поняв, что сказал лишнее.
— Северный варвар? В Доре? — финикийский воин, все время ведший беседу, быстро соскочил с коня и схватил сарацина за правую руку, предупреждая его возможную атаку мечом. — А ну, братва, снимай его с коня. Опять за старое Саип взялся. Значит, в рабстве финикийцев незаконно держит!
— Вы не так поняли. Этот белый раб проживал в Доре. Был невольником, и его перепродали нам, — пытался оправдаться молодой сарацин.
— Понятно. Был в рабстве у финикийцев, и ему там так было хорошо, что когда сбежал от Саипа, то решил вернуться к прежнему хозяину. Зачем ему на воле жить в своих диких лесах? Тут лучше, — рассмеялся один из воинов.
— Коли хочешь жить, то выкладывай все по-честному.
— Что вы на меня напали? В чем я виноват?
— В том, что разбойником родился. А ну говори, а то живьем в песок закопаем. Кто в побег ушел?
— А вы обещаете, что живым отпустите меня? — взмолился сарацин.
— Обещаю, что не убьем и на суд в Берту не потащим, но, возможно, какое-то время побудешь без оружия при нас.
Человек из племени Саипа во время рассказа нервничал, но не исказил информацию о Саше и его товарищах. Проводник, Мигуэль и тот воин, что вел допрос, отошли в сторону. Они втроем, а Грегори через Мигуэля четвертый, держали совет. Остальные присматривали за сарацином.
— Нет смысла ехать в лагерь Саипа, — сказал проводник.
— Почему? — спросил Мигуэль.
— По двум причинам, — ответил проводник. — Если ехать к Саипу, то этого разбойника нужно убить здесь, иначе в лагере он по-другому запоет и припомнит наше с ним обращение. Беглецы убили племянника бея. За это их обязательно умертвят, возможно, еще в пустыне, когда поймают. Он сказал, что, покидая стоянку, слышал, как эта богатая женщина спрашивала об Александре.
Если же вашего товарища живым притянут к Саипу, а там будет находиться эта матрона, то она его заберет или за деньги, или силой. Неспроста она на край света за ним поехала. Не махнет она на его судьбу рукой. Спрашивается: что мы в том лагере найдем?
— Не знаю уж, кто он такой, но нужен многим. Они пойдут в Дор. Нам надо перехватить их по дороге раньше, чем это сделают сарацины, или разыскать их в этом городе. Место Дор не многолюдное. Мы поспрашиваем у жителей и найдем их, коль они спаслись, — разъяснил свою позицию воин.
— А что с сарацином сделаем? — спросил через Мигуэля Грегори.
— Пусть пока с нами на север проедет. Потом без оружия его отпустим. Зачем, чтобы он так быстро возвращался в лагерь, о нас рассказал и бею, и мастрийским легионерам? — предложил проводник.
— Соглашайся, Мигуэль, ничего не остается, — посоветовал Грегори. — И скажи, что мы пойдем вдоль границы песчаной зоны параллельно предгорью. Таким образом мы обязательно заметим следы беглецов, ведущие в сторону Дора, и по ним нагоним Сашу и его товарищей. Лошадь как-никак идет быстрее пешего.
***
Хаттан и Саша заметили преследующего их сарацина ближе к вечеру. Скольких еще своих сородичей он оповестил и приобщил к погоне, известно не было, но за ними следовал один воин.
— Остановимся или продолжим путь? Он один. Дадим передохнуть верблюду, а когда враг приблизится, попытаемся, прикрываясь животным, пойти на таран и стащить его с лошади. Может, глаза ему или коню песком засыпать? Чудеса случаются. Все равно впереди однообразный пейзаж, — спросил Саша.
— Александр, вы мало прожили в пустыне.
— И хвала богам, что не с малых лет в рабстве у сарацин.
— Послушайте, чего нам ждать беду на месте? Будем продвигаться вперед, пока силы позволяют, раз уж судьба указала перстом на нас, и погоня на хвосте. Я тоже хочу надеяться на чудо, но не сидеть при этом, сложа руки, ибо идущий, или едущий на верблюде осилит. Хочу вам заметить, что верблюд такое животное, что не пойдет на столкновение с лошадью, — сказал Хаттан.
— Возможно, но кони от вида и запаха верблюда иногда сбрасывают седока на землю, — ответил Саша.
— Только не в нашем случае, так как этот конь всю жизнь прожил подле верблюдов. А вдруг, догоняя нас, конь споткнется, или его змея ужалит? Отсрочим нашу гибель. На встречу с Дитом еще успеем.
— Тогда пришпорь животное, а там увидим, — посоветовал Саша.
Дистанция между сарацином и двумя беглецами сокращалась на глазах. Скорость сарацинского скакуна втрое превосходила скорость корабля пустыни. Саша заметил впереди небольшую каменную глыбу, торчащую из песка, высотой в десять локтей и столько же в поперечнике. Она издали была похожа на дерево с пышной кроной, поскольку внизу под действием песка произошло выветривание горной породы. Хаттан попытался увеличить скорость, но бедное животное без пищи и воды было порядком измотано и не реагировало на команды наездника. Когда до камня оставалось сто локтей, верблюд вообще остановился, как вкопанный. Устал, стало быть. Саша и Хаттан соскочили с него и, взяв под уздцы, потащили за собой. Они оказались в зоне досягаемости стрелы, и сарацин произвел первый пробный выстрел на ходу. Стрела упала совсем рядом, чуть впереди. «Если он так стреляет на скорости, то жить нам осталось не долго», — подумал финикиец. А Саша не стремился размышлять, он присел и вытащил стрелу из песка, надеясь, что в ближнем бою она может представлять некое подобие оружия защиты.
Вторая стрела ударилась о край камня, рядом с тем местом, где успели спрятаться беглые рабы. Сарацин подъехал к большому камню, остановился, но слазить с лошади не стал. «Выходите и связывайте друг другу руки веревкой. Тогда останетесь живы», — предложил он. «А ты сам иди сюда. Свяжешь так, как тебе удобно», — ответил Саша. Воин начал объезжать камень с правой стороны, а Саша с Хаттаном, прикрываясь верблюдом, пошли влево. Сарацину было жалко убивать верблюда. Он понимал, что эта игра и так скоро закончится в его пользу.
Хаттан заметил, что сарацин отвлекся и начал глядеть не на них, а всматриваться куда-то вдаль и в сторону. Финикиец посмотрел туда же, но из-за разницы в высоте его и конного воина он ничего не заметил. Так они втроем совершили еще один оборот.
Теперь Саша заметил группу воинов, едущих наперерез их предполагаемому маршруту движения.
— Сарацины? — с испугом спросил он у Хаттана.
— Я плохо вижу, но похоже на финикийскую конницу. Одежда не такая, как у варваров.
Сарацин отъехал чуть в сторону на возвышенность и стал следить за небольшим отрядом. «Точно, воины из Берты, у них раскраска на щитах такая», — радостно воскликнул Хаттан, а потом начал орать, что есть мочи на аморейском наречии, которое было понятно жителям Берты. От неожиданности и дикого рева людей, более похожего на рык зверей в лесной чащобе, верблюд испугался, вырвал поводья из рук Хаттана и устремился прочь. Бегущее животное и истошный крик двух беглецов привлекли внимание восьми воинов. Из этой группы отделился один, в сарацинском одеянии и без лошади. Он быстро побежал по песку к каменной глыбе, а финикийские воины начали медленно окружать камень.
Хаттан хорошо понимал сарацинский диалект. Он услышал, как прибежавший воин обратился к своему соплеменнику и сказал, чтобы тот не трогал невольников. Что финикийцы захватили его в плен, отобрали лошадь и оружие, чуть не убили. Но сейчас отпустили в надежде, что второй сарацин посадит его на свою лошадь и они уедут отсюда подальше. Этот отряд разыскивает плененного белого раба. Он что-то типа сына готского вождя. Еще безоружный сарацин рассказал своему родичу, что финикийцы знают о незаконном удержании в неволе Хаттана. Воин на коне сильно разозлился, сказал, что рабов надо убить за побег, но безоружный высказал мнение, что финикийцы за убийство жестоко отплатят, а на одном коне они от погони не уйдут. «Они едут в Дор. Мы успеем вернуться, собрать воинов и, если на то будет согласие Саипа, устремимся опять в погоню», — сказал безоружный сарацин. Тем временем кольцо финикийских воинов вокруг камня сжималось, и, долго не рассуждая, два сарацина ускакали на одном коне в сторону своего лагеря, вторая лошадь осталась у Мигуэля.
***
Мигуэль и Саша ехали на лошадях, Хаттан на своем верблюде, который от каменной глыбы далеко не убежал и был пойман.
Вчера они расстались с шестью финикийскими воинами. Те направились домой в Берту, на северо-запад. А эта четверка повернула на северо-восток и сегодня выехала на дорогу, соединяющую Берту с Дором. Пять суток они уже были в пути и назавтра планировали прибыть в конечный пункт. К последнему оговоренному сроку встречи с алеманами Хаттан и Саша не успевали. Им пришлось сделать изрядный крюк в сторону Берты и потом обратно к Дору. «Напрямую было бы быстрее », — сказал Мигуэль. «Зато так надежнее», — из того же рта донесся хрипловатый голос Грегори. В этой компании он не боялся говорить вслух. Его новые товарищи еще не привыкли к нахождению в одном теле двух личностей и иногда путали Мигуэля с ученым. Саша в отличие от осторожного Хаттана за эти дни полностью сдружился с Грегори и Мигуэлем. Тем более что он их видел в своих снах. Пусть с некоторыми изменениями внешнего вида, но видел.
— Гришка, —
