тут ... да и удобнее.
– И все же... это распоряжение? Сверху? – Кирилл кивнул на шикарный подвесной потолок со множеством светильников.
– Ну, может быть, но, это и желание самого ноль девяностого. Мы ведь показали ему кассету с новым его кошмаром.
– ??? С сегодняшним?
– Ну... да. Он сказал, что вас надо расселить.
Кирилл тяжело вздохнул и, повернувшись, прошел и плюхнулся в огромное мягкое велюровое кресло.
– Жаль, мне бы было интересно с ним поболтать. А я еще его увижу? – спросил он, рассматривая взглядом, огромный стеклянный бар в углу, в котором бутылок было больше чем в винном магазине на витрине.
– Может быть... скорее всего, увидите. Но, пока, пока вот... Можете пить, – Хрущев увидел, как Кирилл рассматривает спиртное.
– Спасибо, понял... а ванна, бассейн тоже могу сколько хочу? И воду не отключат? У вас, кстати, летом на десять дней, как у нас не отключают воду? Ну, что бы там трубы поменять или еще какую...
– Хм, нет, не отключат... и не отключают. Если, что, вызывайте прислугу... красная кнопка у кровати и у входной двери... и, кстати, среди прислуги есть и женщины... Но, это так, на всякий случай, если заинтересует... – Хрущев многозначно подмигнул.
Кирилл хмыкнул в ответ. Начальники гостиницы всплеснул руками:
– Ну, что ж мне пора... – и повернувшись, направился к выходу.
Он исчез за дверью бесшумно.
***
Кирилл улыбнулся и, потянувшись в кресле, встал и подошел к бару. Достал оттуда самую большую пузатую бутылку и, открутив пробку, глотнул прямо из горлышка.
Пищевод обожгло. Это оказался хороший гаванский ром. Кирилл поморщился, вздохнув, прошептал себе под нос:
– А, что еще остается...
Он долго плескался в бассейне. Нырял с головой и фыркал как морж. Потом вновь нырял и брал с края бутылку и глотал противный теплый ром. Когда ему надоело плавать, он вылез из бассейна и, не вытираясь, капая на дорогие, судя по всему, персидские ковры на полу, голый прошел на кухню. Там открыл холодильник и обследовал его содержимое. Белый ящик был забит всякими деликатесами. Кирилл выбрал маленькую баночку с красной икрой и, открыв ее, подковырнул икру пальцем и, поднеся к губам, облизал. Затем достал большой кусок ветчины и откусил от него, что смог. Затем еще глотнул рома и поплелся в ванную. Там, приняв душ, надел новую одежду... которую кто-то неведомый приготовил для него. Ему уже не было странно, что все подошло, как будто по нему шили.
Кирилл вновь прошелся по всему номеру. три комнаты . одна из них что то вроде кабинета. Там стул кресло кушетка и большой плоский телевизор на тумбе. Большие вазы в углах. Кривой стильный торшер у кресла. Вторая комната спальня с гигантской кроватью, с высокой спинкой и двумя тумбочками как догадался Кирилл из ореха, по бокам. Ни них, стильные светильники. Шкаф, с кучей похожих один на другой костюмов, кителей, встроен прямо в стене.
Третья комната что-то вроде тренажерного зала, там и был мини бассейн. Кушетка, вновь большой телевизор и еще какие-то приборы, велотренажер. Ну и последним помещением - была гостиная, с огромным шкафом с полками, на которых стояли различные толстые книги с красивыми золотыми переплетами. Кирилл попытался вытащить одну из них, но понял что это лишь имитация книги.
– Мать его! И книги почитать нельзя...
Он в скуке плюхнулся на диван и покосился на огромный плоский телевизор в углу.
– А эту хрень как включить?!
И тут, словно невидимый джин, словно волшебник, выполнил его пожелание. Телевизор щелкнул, запищал и, экран его осветился голубоватым светом. На нем плясала какая-то полуголая девица. Она пела нелепую и совсем глупую песню с тупым и омерзительным текстом и совсем примитивной, пошлой мелодией. Главная заслуга девицы была в том, что у нее то и дело чуть не вываливались из бюстгальтера огромные сиськи.
Кирилл смотрел на эту жаркую красотку и, икая, попивал ром. Он уже был порядком пьян. Он уже собирался прилечь и уснуть тут прямо на диване.
Но!
Его разбудил стук.
Да! Да! Стук в дверь!
«Господи, как я отвык от этого! Обычный человеческий стук в дверь! Не звонок! Нет! А стук! Обычный стук! Как это здорово, вот так, услышать, что к тебе кто-то постучал, а ты сам можешь решить открыть или нет. И этот самый человек войдет только с твоего разрешения. Господи как давно это было стук...» - подумал Кирилл.
Он сидел, как завороженный и слушал, как кто-то настырно барабанит в дверь. Лучинский нехотя поднялся и поплелся к входной двери. Он покосился на ручку и потянул ее.
За дверью стоял... Ленин.
Старик приветливо улыбался и смотрел на Кирилла глазами «юнги первоходки» перед круговым плаваньем.
– Добрый вечер батенька! – Ленин покосился на бутылку рома, что висела в руке у Кирилла. – О-о-о, я вижу, вы уже начали-с расслабляться! А зр-р-ря! Я хотел вас пригласить, на очень необычную пр-р-рогулочку! – опять еврейский прононс, значит, Ильич волнуется. – Ну-с, вы готовы пойти? Или будете тут постепенно превр-р-ращаться в свинью?
Кирилл хмыкнул и улыбнулся:
– Слушай Ильич?! А у тебя броневик есть?!
– Броневика нет. Зар-р-ржавел. Ну, что пойдешь или как? – Ленин стал хмурым.
– А нас не поймают?
– Не поймают.
Кирилл поплелся за Лениным. Он был пьян, поэтому не сильно удивился, что их никто не сопровождает из охраны, к которой он так привык. Они шли недолго, пару раз повернули по коридору и поднялись по небольшой лестнице. Наконец Ленин подвел Кирилла к одной очень узкой незаметной двери, замаскированной, как понял Лучинский, под створку над пожарным краном.
– Вот, пришли... – таинственно прошептал Ленин.
– Что это?!
– Вход в прошлое... – Ильич потянуло дверку.
За ней оказался круглый железный люк, который был закрыт на большую задвижку.
– А ну-ка помоги! – кивнул на запор Ильич.
Кирилл потянул задвижку, та после нескольких секунд, поддалась и со скрипом отошла в сторону. Ленин открыл люк как-то заворожено. Медленно, аккуратно, он заглянул внутрь большого круглого лаза. Запах плесени и сырости ударил в нос. Из этого потайного мини-тоннеля сильно сквозило.
Первым в дыру нырнул Ленин. Через несколько секунд за ним влез и Лучинский. Он держал в руке бутылку и боялся ее разбить и расплескать. Внутри тоннеля оказалась крутая винтовая лестница, которая вела строго вверх. Кирилл задрал голову и хотел рассмотреть свет в конце этого тоннеля. Но, не смог.
Лишь чернота!
Ощущение какой-то мрачной бесконечности охватило разум. Кирилл, вступил ногами на скрипучую и склизкую от плесени и воды лестницу. Ленин медленно начал подниматься, он ступал почти неслышно, лишь изредка ступени скрипели под его ботинками. А вот Кирилл, то и дело, звенел и гремел на поворотах при подъеме. Ленин все время недовольно цыкал на него. Они ползли вверх долго. Переступать пришлось не через одну сотню ступеней. Минут через десять этого бесконечного подъема, Кирилл понял, насколько глубоко под землей находится их элитная гостиница.
Он совсем устал и, запыхавшись, взмолился:
– Все не могу! Скажи куда подъем?! А Владимир Ильич?! Уж не в светлое ли будущее?!
– В светлом будущем Кирилл мы с тобой уже были. Теперь вот, надо посетить темное, но такое прекрасное и загадочное прошлое! – огрызнулся Ленин, тоже пыхтя от усталости. – Еще немного батенька... и мы на месте!
И вправду, через минуту, они уткнулись в опять-таки круглый люк, в который упиралась винтовая лестница. Кирилл, взглянул вниз и увидел там, где-то на глубине, маленькую, совсем крошечную полоску света. Он попытался представить, какая под ними высота.
Но тщетно.
– Этажей сорок не меньше... – буркнул он себе под нос.
– Ну, слава Богу, добрались! – запыхавшись, простонал Ильич.
Он, совсем тяжело дышал, шутка ли восьмидесятилетний старик поднялся на средний небоскреб без лифта. Это еще тот рекорд.
– А вы, что, Бога благодарите, вы же не верили в него?! И попов называли кровопийцами и бездельниками. Так ведь в ваших трудах писалось! – съязвил Лучинский.
– Ну, мало ли, что я там писал в гор-р-рячке! Молод был и глуп! – Ленин потянул за какой-то штырь.
Кирилл увидел, как люк растворился, и за ним вспыхнул совсем тусклый красный свет.
– Прошу батенька в мою собственную обитель!
– Так вы, как Карлссон, на крыше живете?
– Я... хм, я живу между землей и подземельем! – огрызнулся Ильич.
Они по одному влезли в странное помещение. Это была меленькая комната. Стена отделаны черным мрамором до уровня человеческого пояса, а сверху красным гранитом. Вверху горит тусклая лампа в красном плафоне.
– Пошлите, тут вам будет интересно, – Ленин толкнул Кирилла вперед.
Тот попытался сопротивляться, но все-таки поддался старику. Они прошли пару шагов к двери, она черная, металлическая, с серпами и молотками, вместо ручек, какие-то странные узоры, выдавленные на плоскости двери. Еще мгновение и дверь растворилась. И тут...
Кирилл чуть не обомлел!
Они находились в большом полутемном зале с блестящим черным полом. Темно-красный гранит на стенах, желтовато-белый, тусклый свет из потаенных светильников, а посредине ближе к стене стоит он! Это аквариум, который расширяется вверх, словно фужер. А за стеклом... за стеклом гроб!
Кирилл, вздрогнул.
Он невольно сжался и затаил дыхание. Там в большом красивом гробу лежал он... Ленин.
– Вот, познакомьтесь это тоже я! – буркнул довольный Ильич.
– Это, это ж что, мы в этом, это ж что ж... – пораженный Кирилл, стоял недвижим.
Они находились в мавзолее!
Самом известном мавзолеи мира! Мавзолеи вождя мирового пролетариата - Владимира Ульянова-Ленина. И рядом с ним стоял живой Ильич, а там метрах в пяти за стеклом, лежал его труп!
– Ну, что скажите батенька?! А?! Не зря вы пыхтели всю лестницу?!
Кирилл мгновенно протрезвел. Ему захотелось пить, но в руке был лишь противный теплый ром.
И все равно он сделал глоток и поморщился:
– Да, дела... нет, я точно в аду... Стою рядом с Лениным... у его гроба! Ма-а-ать тво-о-ою!
– Да-с... видела бы это Наденька. Хотя она видела. Но, я не видел ее реакции. Да-с... – вздохнул Владимир Ильич. – Как она, наверное, мучилась. И, что думала. Вот так смотря на меня...
– Слушайте Ильич? А каково это, ну вот так, видеть себя?! А?! Мертвым?! А вот смотреть и знать, что это ты?! Это ж противно наверное...
Ленин вздохнул. Он сделал несколько шагов к саркофагу. Потрогал холодное пуленепробиваемое стекло и, кивнув на труп, за тем громко сказал, так что эхо разнеслось, по мрачному подземелью:
– Противно не то, батенька, что ты видишь себя в гробу. А то, что ты сам себя положил в этот гроб! Вот так, взял и положил!
– Постойте, но вы ведь были против? Вы же были против ну, вашего вот бессмертия после смерти... ну не так выразился. В общем, вот, что бы вас, вот так, вот мариновали? Или я не прав?!
– Прав не прав. Не знаю... – Ленин стал совсем грустным. – А то, что я вот так, сам себя уложил в этот красивый гроб это реальность.
Повисла тишина, Кирилл слышал, как шевелятся губы Ленина. Он что-то совсем тихо бормотал себе под нос. Кирилл глотнул рот, вздохнув, спросил:
– Слушайте Ленин, а на хрена вы сюда меня привели? А?!
– Я, я привел показать вам, что будет и с вами.
– Со мной?!!!
– Ну, да!
– Стоп, стоп! Я не хотел, что бы я был бессмертный и не хотел, что бы меня вот так мариновали в банку! Это вы хотели? Причем тут я?!
Ленин повернулся, посмотрел на Кирилла. Тот не видел его глаз в полумраке но почувствовал
