Ленин жЫв!

с томатным, напряженка в местном ресторане. Ели молча, Ленин урчал, как, кот когда поглощал свою кашу с клубничным вареньем. Он чавкал, жуя сочное яблоко и сёрбал попивая кефир. Совсем обычный старик. Кирилл посматривал на него украдкой, что бы не вызвать раздражение Ильича излишним любопытством. Потом Ленин долго плескался в душе. Кирилл прислушивался и смог разобрать даже некоторые нотки песенки, которую Владимир Ильич напевал под струями воды. И к удивлению Кирилла это была вовсе не «Варшавянка», а обычный старинный русский романс «Утро туманное...». Потом Ленин освободил ванную комнату Кириллу, для него уже тут было приготовлено свежее белье щетка мыло и прочие ванные принадлежности. Лучинский этому не удивился, ведь это был спец номер спец гостиницы спец государства...
Когда Кирилл вышел из ванны, вытирая мокрую голову полотенцем, он увидел, что Ильич лежит под одеялом и с наслаждением смотрит какой-то плоский и огромный телевизор который спустился перед его кроватью прямо с потолка. Кирилл завалился на свою кровать. Он, почувствовал, что очень хочет спать. Закрыв глаза, он откинулся на подушке. Мысли крутились в голове бешеной каруселью. Слишком много  впечатлений и главное такой информации. Такой!
«Господи, если бы люди все это знали! Если бы они знали все правду! Как все Господи смешно и просто! Как все нелепо! Господи если бы они знали всю правду... Знали. Хм, и что? Что бы было? Они бы знали, но вот они ее знают и что?! Что? Первое время, кто то конечно, как он, Кирилл удивится,  а большая часть... А большая часть людей, никак на этот не отреагирует, или побоится реагировать. Но жив Ленин?! И все такое эксперимент, и все такое! Ну и что?!!! А, что простым людям до этого?! Как касается их самих этот вот «полувечный» Ленин и он Кирилл? Никак! Всем все равно! Все равно! Но стоп! А бессмертие? А бесконечная жизнь?! Она есть! Есть! Если конечно это не розыгрыш страшный розыгрыш... Но, она есть только для меня Ленина или для того странного и страшного человека называющего себя - правителем страны. И все! А хотят ее все! Все!» - Кирилл сморщился.
Он открыл глаза и покосился на кровать Ленина. Старик натянул одеяло до подбородка и внимательно всматривался в кадры фильма. Какой раз он его смотрел?
– Владимир Ильич... и все-таки, вопрос один можно?
– Валяйте батенька, – с неохотой проскрипел Ленин.
– Вот вы, говорите, что все члены цэ-ка ка пэ эс эс и прочие важные люди в стране  хотели узнать вашу тайну. Тайну вашего не старения. А Сталин? Сталин, он, что не хотел стать бессмертным?!
– Дурак вы батенька! Хм, он и стал бессмертным. Вот, сколько лет прошло, как сдох... а все его вспоминают и помнят. Вон, фильм смотрите лучше... Он умный. Так, что...
– Я не об этом, я о его физическом бессмертии...
Ленин ответил не сразу. Он зевнул, отвернулся от телевизора и откинул одеяло. Старик долго лежал и смотрел в потолок. Он, собирался: толи мыслями, толи подбирал слова.
Кирилл ждал.
Ждал и вслушивался в каждое его движение. Но, звук от фильма отодвигал Ленина, как будто на второй план. Наконец Ильич вздохнул и, закрыв глаза, тихо ответил:
– Он верил в Бога...
– В смысле?!!!
– В том самом... он очень верил в Бога... хотя и очень был зол на Русскую Православную Церковь... и делал вид, что агрессивный атеист... но он был верующим...
Кирилл больше ничего не спросил. Он уснул быстро, словно провалился в пропасть. Проснулся он неожиданно. От звуков. Громких звуков, сначала храпа, а затем и странного какого-то негромкого говора. В полумраке номера (горел только ночник над дверью) Кирилл рассмотрел Ленина. Тот, лежал на спине, скинув, совсем с себя оделяло. Тощенький сухой старичок, в белой, похожей на солдатское нижнее белье, пижаме. Ильич нервно, временами бил ногами в пустоту и отмахивался руками. Его храп-то заходился до высшей музыкальной звуковой точки, то затихал.
Неожиданно Ленин махнул рукой и прикрикнул во сне:
– А, что это батенька, тут стекла-то такие, солнца не увидишь?
На секунду он затих, затем опять рывок тела и старик замотав головой, сонно ответил сам себе:
– Ну, это специально, у людей, у которых проблема с мозгом, иногда бывают расстройства даже от вида пейзажа, да и нечего там смотреть. Лес да пригорки. Больше-то ничего не увидишь.
Остатки сна улетели мгновенно. Кирилл повернулся на бок и вслушивался в этот страшный монолог.
– Так-с, хреновато! Вижу. Все-таки они загнали меня до конца!
И тут произошло страшное!
Кирилл, вздрогнул и даже перестал дышать от ужаса.
Ленин вдруг резко вскочил с кровати и, сделав два шага к кровати, на которой лежал Лучинский, резко остановился. Его руки искали карманы в пижаме, но прямые, белые брюки - были лишены, этого изыска одежды. Потыкав пальцами по швам материи, Ильич помассажировав виски, уставился на Лучинского безумными глазами.
Кирилл окоченел от страха. Ленин меж тем, медленно надвигался на него и зашипел, словно змея:
– Я говорю товарищ-щ-щ, вы кто будите?! Тож-ж-же из цэ-ка, или так, из подотдела какого? Этот грузин наверняка туда напихал всякой ш-ш-швали! Упомниш-ш-шь тут всех! Ну, да все равно! Не в таких передрягах бывали! Так батенька, как вас все-таки величать?
Ленин замер. Его, не мигающие глаза, были словно стеклянные. Бороденка тряслась, лицо бледное словно восковое. Кирилл понял - Ильич «лунатит». Он спит, но в тоже время живет. Но он ничего не помнит и не понимает что делает. Кирилл облегченно вздохнул.
«Вот мать его... призрак коммунизма!» – выругался про себя Лучинский.
Ленин продолжал пялиться на Кирилла, а тот мучительно думал, как себя повести в этой непростой ситуации.
– Ну, я, допустим, Кирилл Лучинский, - сказал он тихо.
Ленин, вздрогнул. Его глаза стали злыми, губы натянулись:
– Что это значит, батенька, допустим?! Вы, что, тоже под конспиративным псевдонимом, так и работаете? Небось, настоящее имя, какой ни будь - Зюзя Моргенштейн? Если вы еврей батенька, так не стесняйтесь! Евреи в цэ -ка в почете!  - но тут же, Ильич погрустнел и задумался, затем загадочно продолжил. – Хотя, как сказать! Как сказать, этот Коба мог уже и евреев подчистить! Он давно на них зуб имел! Особенно на Троцкого, Каменева, да на Зиновьева! Она первыми решили меня усыпить и воскресить! Так это ваше настоящее имя батенька?
Кирилл дотронулся до руки Ленина. Холодная и почти неживая, впечатления не очень приятные. Лучинский отдернул свои пальцы, а Ленин вдруг стал добродушным и даже улыбнулся.
Он, пробурчал, едва шевеля губами:
– Хм. Это хорошо! Хорошо! Да вы успокойтесь! Если вас сюда Феля послал. Так зря! Зря батенька! Мы уж вас, тот час раскусили! Так и передайте ему! Он, паскудник, пусть знает, меня на этой мякине не проведешь!
После этого Ленин выпрямился в полный рост и, повернувшись, медленно пошел к своей кровати. Через пару минут он с наслаждением храпел. А Кирилл еще долго думал об этом человеке, который, выводил храповые рулады рядом и безмятежно спал. Затем Кирилл искал взглядом на потолке камеру, которая записывала весь это ночной разговор. Уснул он лишь под утро...



***



Он проснулся от щемящего писка. Кирилл раскрыл глаза и увидел, что рядом с его кроватью стоит шикарная дама, она была одета в пурпурное платье с низким, большим декольте, так что ее шикарные груди были видны почти наполовину. У дамы размер бюста был не меньше третьего размера. Высокая, красивая прическа из длинных волос, вилась, где-то на затылке, в виде загадочного цветка. Ярко-накрашенные губ. В ушах блестели, судя по всему - большие бриллианты. Дама была не просто хороша собой, а изыскана и как-то божественно идеальна. Идеальные черты лица, губы, брови, нос, идеальный цвет кожи. Дама, молча, смотрела на Кирилла и лукаво улыбалась. Она постояла так с полминуты. Кирилл лежал и не решался вылезти из-под одеяла. Оказаться в одних плавках наедине, с такой вот королевой, он просто смущался.
– Вы кто? – выдавил он, наконец из себя.
– Так вот вы какой?.. Ну что ж! Ну что ж... очень даже не плохо. Только у меня к вам просьба, – и дама немного коварно улыбнулась. – Не говорите не кому, что меня тут сейчас видели. Не говорите. Просто не надо никому знать. Вот и все.
Дама хмыкнула носиком, вздохнув, повернулась и зашагала элегантной походкой. Вырез на спине у платья был не менее шикарным. А разрез на платье снизу давал возможность на мгновение взглянуть на то и дело мелькавшие стройные ножки. Туфельки на высоком каблуке ничуть не портили поступь этой особы.
Дама растворилась где-то в глубине коридора.
Когда она вышла, Кирилл подскочил с кровати и протрясся головой, потер глаза кулаками. В этот момент дверь еще раз раскрылась и, один из прислуги ввез столик с завтраком. Кофе, бекон, сыр и масло. Пара коржей и рисовая каша. Завтрак был вполне аппетитный. Кирилл хотел было позвать Ленина. Но тут неожиданно для себя увидел, что кровать Ильича пуста и аккуратно заправлена. Его знаменитого соседа не было. Кирилл пожал плечами и отправился умываться. Он долго плескался под душем, потом почистил зубы и побрился. Кстати крем был отменный, хорошо пенился и пах очень изысканно, так что в отличие, от рядовой домашнего бритья там, в прошлом, это были очень даже приятным.
Когда Кирилл вышел из ванной свежий и заправленный, причесанный, как на парад, то увидел, что его ждет ни кто иной, а начальник гостиницы Хрущев. Этот человек противно как-то пронзительно и брезгливо рассматривал Кирилла.
Хотя из его уст  и вырвалось довольно вежливое приветствие:
– Доброе утро, как вам спалось? Я надеюсь, сосед не доставил сильных проблем?
– Да нет... вроде.
Хрущев кивнул головой и лукаво ухмыльнулся:
– Понимаете, у старика случаются еще побочные эффекты от процедур. Да сами понимаете, возраст, возраст...
– А сколько ему?
Начальник гостиницы всплеснул руками:
- Этот вопрос у нас в республике обычно считаю не корректным. Он очень даже не приветствуется. Но вам, так и быть, скажу. Приблизительный возраст пациента под литером ноль девяносто... примерно восемьдесят лет.
– Ноль девяносто... – загадочно подхватил Кирилл.
– Да, товарищ Кирилл, вы ноль девяносто восьмой, - кивнул головой Хрущев.
– А, какой в этом смысл?
Хрущев невинно улыбнулся:
– Да, никакого, просто номер и все. Вы особо-то не озадачивайтесь. Все равно всего не поймете. Так, лишь малость. Кстати, он там, вам вчера про кремлевскую таблетку говорил. Так, там не все, правда. Он ведь всего не знает. Ее вводили не через желудок в кишечник, а через задний проход. У одного из членов цэ - ка тогда геморрой был. Так вот мучился бедняга... представляете, таблетка-то немалая в объеме, а ему туда ее вталкивают. Орал жутко! – в конце своего рассказа он, словно издеваясь, изменил интонацию на брезгливую.
Кирилл понял, что начальник гостиницы хочет показать, что знает весь вчерашний разговор его с Лениным. Вторая же часть, этого мерзкого по смыслу спича, была предназначена в виде примера, мол: никто тут, не имеет вечной ценности и когда-то тебе в задницу могут затолкнуть такую же таблетку, а потом рассказывать про это всем остальным.
– А вы сами-то это видели, как ее впихивали? – сурово и пренебрежительно спросил Кирилл.
– Нет, дед видел... – огрызнулся Хрущев.
– Так у вас это семейное что ли? А деда-то зовут случайно не Сергей Никитович?
– Нет, Юрий Михайлович. А вы