твоего желания на входе, и никто не спросит на выходе. Ты вброшен в жизнь, как щенок в воду и барахтаешься, пока не утонешь. – Я могу не барахтаться, - возразил он. – Можешь, - согласился пришелец, - Можешь пойти прямо. На дно. Это единственное, чем ты по настоящему владеешь – своей смертью. Смерть – это все, что у тебя есть. И все, что ты можешь потерять. – Каким образом? – Чуть не расхохотался он. – Научившись плавать, - ответил пришелец, - И достигнув другого берега. Где будешь в недосягаемости для бросающего щенков в воду, вне жизни и вне смерти. – Зачем мне это? – спросил он – А зачем тебе все? – пожал плечами пришелец, - Даже ничего не делая, ты все равно что-то делаешь. Даже если никуда не стремишься, тебя все равно волочит потоком. Потоком жизни – к смерти. Или потоком смерти – к жизни. Но ты уже сделал свой выбор. Поэтому ты здесь. На острове. А вот и первый потерпевший кораблекрушение. – Он указал рукой влево. Оттуда, глуповато улыбаясь, к ним приближался голый Юрген. Как бы он там ни выглядел, но вопрос, подойдя к помосту, задал вполне уместный, - Это что, Тот Свет? – спросил он, причем, обратился к незнакомцу. Незнакомец молча отвернулся. Тогда Юрген оборотив недобрый взгляд к своему доброму старому другу. Но друг смотрел через его левое плечо на дорогу. Там появилась группа людей. Трое были крепкими парнями в зеленом камуфляже, новом, но уже заляпанном рыжими пятнами. Четвертый двигался чуть впереди и чуть сбоку. На нем была черная застиранная униформа и сапоги со шпорами. На голове – фуражка с обвисшими полями и какой-то невыразительной кокардой. Когда он приблизился, стало видно, что на погонах его, шитых потемневшим серебром, четыре капитанские звездочки, а на правом обшлаге рукава грубый шеврон – череп и кости. – Разрешите пройти? – почти без вопросительной интонации спросил капитан, подойдя к помосту. Лицо его было, как бы сожжено жаром, на нем выделялись усы пшеничного цвета. Он ни на ком не фиксировал взгляд, его очень светлые глаза были неподвижно устремлены в пространство между телами собравшихся у помоста мужчин. Незнакомец ничего не ответил. Голый Юрген молча ухмыляясь, переминался с ноги на ногу. – Идите, - неожиданно для себя сказал его старый друг. Капитан бросил руку под козырек. И вся группа удалилась по дороге вправо.
- Ну вот, ты и принял на себя ответственность, - сказал незнакомец, - Ты ответил. Ты отпустил их. И теперь ты есть то, что ты есть. – Какую, к черту, ответственность? – нервно спросил он, - Куда отпустил? – На войну, - пожал плечами незнакомец, - Нет мира в Небесах. И каждый в этом участвует, так или иначе. Способ существования человека – это Война. Потому, что все начинается здесь, - он топнул ногой, - На этой Земле. На этой твердой Земле, как бы ты ее не назвал. Потому, что Земля, сколько бы их ни было в твоих двоящихся глазах – это точка отсчета Бесконечности. Бог создал Землю и Человека на Земле, чтобы не остановилась Машина Войны, чтобы возникла Вселенная. Все солнца и планеты, ангелы и меньшие боги, любые Силы и Власти – это будущий человек. Хаос выделяет из себя Космос, чтобы существовать. Человек организует Космос своим сознанием, человек – Звезда, вокруг которой вращается Мир, перемалывающий Хаос в мириады звезд и мириады дискретных сознаний, каждое из которых организует Хаос вокруг себя. Поэтому, человек – всегда на войне. Человек – это комплекс, вихрь энергий, многосоставное единство, Космос сам по себе. Человек – это мириады дискретных точек сознания, формирующих мириады тел в мириадах миров. В той части своего сознания, которая формирует мир предметов, он сражается зубами, когтями, каменным топором. Бомбами, газетами, финансовыми корпорациями. Книгами, идеями, мыслью, которая тоже есть предмет. С другими людьми, с природой, с самим собой. В других мирах – другие формы войны. Но всегда и везде человек сражается против всех, стоя на своей груди. Формируя Космос, он сам есть порождение Хаоса, он не может остановиться, он обречен войне, которую ведет. Ты понял? – Незнакомец вопросительно приподнял брови. – Нет. – ответил он, - Какова моя роль в этом раскладе? – Каждый сам выбирает свою роль, - незнакомец пожал плечами, - Сознательно или бессознательно, но всегда – вольно. Тебя ведь никто не тащил сюда насильно. Ты искал вход и нашел его. И приходишь сюда раз за разом, именно в это место. Видимо, оно чем-то привлекает тебя. – А меня не привлекает, - вызывающе сказал Юрген. – Привлекает, привлекает, - С улыбкой ответил незнакомец, - Таких, как ты, воинов, оно привлекает, как магнит железную стружку. А не наоборот. – Незнакомец отвернулся от Юргена, - А потом ты отпустил тех людей. Ты разрешил им идти. Тебя ведь никто не тянул за язык? Видимо, тебе нравится отпускать и разрешать. Ты связал их своим разрешением на этом пути времени, а потом разрешил узел, отпустив их. Видимо, тебе нравится связывать и распускать. Твое присутствие здесь было потенциальным узлом времени. Но когда ты произнес слово, оно стало реальным. Теперь ты – связывающий и распускающий. Ты взял на себя ответственность, по своей воле. Теперь держи ее крепко, иначе раздавит, - незнакомец соскочил с помоста, - А я пошел. – Что за дерьмо? – крикнул он, - Куда это ты пошел? – Незнакомец хитро прищурился, - Ты видел те гробы в пещере? Там лежат те, кто не нашел себе замены. Адью! – Стоять, падаль! – Они выкрикнули это одновременно и одними и теми же словами, он и Юрген. И одновременно кинулись вперед. Он нанес страшный удар локтем с разворота, метя в ухмыляющуюся яркоглазую морду. Но, каким-то образом, промазал и врезался в дерево. Боль вспухла, как звезда, он захлебнулся криком боли и ярости…
Глава 27
… И проснулся в объятиях Дианы, прижимаемый к доскам палубы. – Тише, тише, вы сломаете себе руку! – Он высвободился и сел, потирая локоть. Вокруг висел туман, было непонятное время суток, яхту тихо покачивало на мелкой волне. – Где мы? Мы что, плывем? – Понятия не имею. Я заснула вместе с вами и проснулась от ваших воплей. Похоже, нас сняло с мели приливом. – Он встал и перегнулся через борт. Пришлось наклониться очень низко, чтобы увидеть воду. Ну и что? Больше ничего он не увидел, туман скрывал все, не было ориентиров, чтобы определить, стоит судно или движется. – Может, имеет смысл бросить якорь? – спросила за его спиной Диана. – Зачем? - Лучше уж положиться на волю судьбы. Если мы ткнемся куда-то носом, то будем, по крайней мере, знать, что земля еще существует. Юрген жив? – Дышит. Обмочился слегка, но это ему не повредит, все равно голый. – Он сел, прислонившись спиной к фальшборту, и глотнул из бутылки. – Странный сон приснился мне. Какой-то тип убеждал меня, что Бог создал человека для войны. – Можно подумать, вы сами этого не знали, - в тумане тихо зазвенел хрустальный колокольчик, Диана засмеялась, - Бог, явившийся Аврааму, назвал себя «Аль-Шаддай», то есть «Воитель», вы что, не знали этого? – Знал. – Бог отверг мирную жертву Каина, овощи. И принял кровавую жертву Авеля, ягненка. Тогда Каин понял правила игры и зарезал Авеля. За это Бог дал Каину и его потомкам особый знак, гарантирующий неприкосновенность, карт-бланш на любые действия. Все человечество – Каиново племя. А где теперь Авель? Детей-то у него не было. – Я это уже слышал. Была даже такая секта «каиниты». – Она и сейчас есть, - Диана пожала плечами, - Только это уже не секта. Массовые убийства – обычный способ решения вопросов между людьми, разве нет? И всегда во имя Добра, то есть Бога, как бы его ни называли. Имя Бога – Аль-Шаддай. Господь-Воитель вдохнул Дух свой в красную глину не для того, чтобы Адам стоял столбом посреди Рая. Он создал Воина по своему образу по подобию, чтобы было, кому сражаться с Ним, чтобы вечно вращалось Колесо Войны. Человек – проявленный Бог, его предназначение – вечно восставать на Бога, чтобы Бог мог Быть. Он есть – Противобог, Сатана, Разрушитель Стазиса. Бог создал Человека – все остальное создал Человек, в том числе и Бога-Сущего, вызвав его из не-существования. Человек есть точка опоры Бога в Сущем, ось, на которой Он вращает Колесо Войны, в вечном разрушении созидая Мир. Это Человек-Демиург создал Бога Аль-Шаддай, создавшего его в точке Вечного Настоящего. Ибо Истинный Господь не имеет имен, Он есть – Ничто. – Таким образом, истинный сатанист, это тот, кто утверждает, что Бог есть Любовь? – Воистину так. Это ненавистник Жизни, шлак эволюции, недомолотый ветром перемен. Он обожествляет свое жалкое эго и распинает своего бога на кресте, прибив гвоздями, чтобы не удрал. Он просто боится расстаться со своим животным существованием и прячется в самом темном углу своего ума, чтобы проецировать оттуда на этот Блистающий Мир свои утлые понятия о боге, духе, воздаянии и воскресении из мертвых. Дайте-ка бутылку.
Они сделали еще по глотку напитка забвения, а потом просто сидели плечом к плечу, медленно кружась в водовороте времени, без слов, без мыслей, без ориентиров, вместе с лодкой, утопающей в волнах тумана. Вот уже ничего не видно.
Эпилог.
Бродячий пацан, лежа в кустах, уже около часу наблюдал за этим странным мужиком под деревом. Мужик приехал сюда на хорошей машине и бросил ее, не позаботившись запереть. Она так и стояла метрах в пятидесяти за его спиной, одним боком на каком-то бугре и с отвисшей дверцей. Мужик принес с собой бутылку водки и выхлебал ее почти всю, а потом, казалось, заснул. Алкан, наверно. Но, выглядел он прилично: лицо было чисто выбрито, хорошо промытые волосы блестящей волной падали на лоб и шею, на нем была белая рубашка, новые джинсы и красивые сандалии, на запястье поблескивали желтым металлом часы, что давало надежду поживиться.
Пацан выжидал, нервно цыкая на вислоухого щенка, носившегося по кустам. Его так и подмывало подобраться поближе, но мужик время от времени поднимал голову и тупо смотрел перед собой в глинистое русло пересохшего ручья.
Сердце мальчишки замерло, когда он увидел, как мужик достает из кармана небольшой пистолет и приставляет ствол к виску. И понеслось вскачь от радости, когда раздался выстрел.
Конец.
