установлены обстоятельства, позволяющие обоснованно полагать, что Юрген Рэнч совершил самоубийство. Или стал жертвой несчастного случая, пытаясь нелегально пересечь границу – А позвольте полюбопытствовать, какие обстоятельства? – Мы получили заключение экспертизы. На теле не обнаружено признаков насилия. – «Если не считать отсутствующей головы», - мысленно усмехнулся он. – Зато, в бронхах есть вода, - продолжал следователь, - Мягкие ткани среза шеи разлохмачены, что вкупе позволяет предположить удар винта. – А сломанные ребра? – В ту ночь был ветер. Повреждения могли возникнуть от ударов о камни и подводные сооружения. – До или после наступления смерти? – Какая разница? Они не послужили причиной смерти. – А что послужило? – На том конце провода возникла пауза. – Ну, - наконец сказал следователь, - Это не суть важно. А важно то, что у меня есть справка психиатра, - стало слышно, как зашелестели бумаги, - В которой сказано, что Юрген Рэнч находился в состоянии психоза, вызванного употреблением больших доз алкоголя и каннабиса. А сбежал этот наркоман не позже, чем через десять часов после освидетельствования. Он был псих, понимаете? – В голосе следователя послышалось раздражение. – Понимаю. Но откуда вы знаете, что это вообще Рэнч? – Как это откуда? – раздражения в голосе следователя прибавилось, - А наколки? И мы идентифицировали отпечатки пальцев. – Что..? – начал, было, он, не веря своим ушам, но вовремя прикусил язык. – Пришлось потрудиться, - веско сказал следователь, - Кожа на ладонях была частично стерта песком, когда труп мотало волной. Но нашим экспертам удалось установить идентичность, - снова зашелестели бумаги, - У меня есть справка. – Скажите, пожалуйста, а то, что он был гражданином Германии… - Он не был гражданином Германии – нетерпеливо оборвал следователь, - У него был всего лишь вид на жительство. К тому же, просроченный. – А что теперь будет с телом? – Установленных родственников у него нет. Если не объявится желающих забрать – кремируем. Может, вы желаете? – В голосе следователя явственно присутствовал смешок. – Одну минуту, - он прикрыл трубку рукой и обернулся к Юргену, который внимательно прислушивался к разговору, - Ты не хочешь забрать свой труп? – Юрген выкатил глаза и отрицательно замотал головой. – Нет, - сказал он, убирая руку с трубки, - Пожалуй, нет. – Ну, тогда – сказал следователь скороговоркой, - Пусть ваша, э-э-э, знакомая… - Это мой секретарь. – Пусть ваш секретарь, - следователь вздохнул, было понятно, что он теряет время с бестолковщиной, - Зайдет ко мне, я вкратце опрошу ее для порядка. Все. Желаю здравствовать.
- Поздравляю, - сказал он, кладя трубку и обращаясь к Юргену, - Теперь ты официальный покойник. – Диана улыбнулась. Юрген потер руки. – Помянуть надо бы, - деловито сказал он, направляясь к бару.
Глава 23
- Ума не приложу, - сказал он, откидываясь на спинку кресла и искоса поглядывая на руки Юргена, споро распечатывающие литровку «Бифитера», - Как они умудрились идентифицировать отпечатки? – Не было никакой идентификации отпечатков, - сказала Дина, - Была идентификация интересов. Следователь избавился от зависшего трупа, деятели, допустившие побег, оперативно нашли беглеца. Все довольны, включая «покойника». – Кроме шведа, - заметил он, - Но швед уже не существует. – Он никогда не существовал, - возразила Диана, - Его нет в документах. Существует миф, упорно поддерживаемый полицейскими всех стран о том, что есть гарантии стопроцентной идентификации отпечатков пальцев. Нет такой гарантии. Всегда есть вероятность ошибки. Так же, как нет двух одинаковых папиллярных рисунков, нет и двух одинаковых отпечатков папиллярных рисунков. Тем более – двух одинаковых отпечатков отпечатков. Тем более – двух одинаковых фрагментов отпечатков отпечатков, пригодных для идентификации, с которыми, в основном и имеют дело криминалисты. Эксперт сравнивает дактокарты, а не пальцы. – Но что можно было сравнивать в данном конкретном случае? Если Юрген уничтожил папиллярные узоры? – Если у следователя была дактокарта, значит – не все уничтожил. Значит, что-то осталось. А, может и не было никакой дактокарты. Может, она появилась только после того, как гонцы приехали со своей. Не имеет никакого значения, как они добыли заключение эксперта. Имеет значение только то, что это заключение является оправданием самого себя. Оно отменяет всю предыдущую интригу, в чем бы она не заключалась, поскольку ставит точку в части идентификации трупа. И включает вторую часть – подготовленные следователем материалы по отмене события преступления, делая бессмысленным дальнейшее хранение трупа. А после этого попробуйте проверить, что там было, а чего не было. – А если всплывет подлинный труп Юргена? – Юрген, поперхнувшись джином, ничего не смог возразить. – Ну и что? – улыбнулась Диана, - Они станут утверждать, что это самозванец. – А если появится живой Юрген? – А какая разница? Чем живой Юрген отличается от мертвого Юргена? Учитывая, что у них одни и те же отпечатки пальцев, которых нет, и что оба не существуют, существуя только в материалах дела, где официально зафиксирована смерть? Чем живой Юрген докажет, что он не мертвый Юрген и что он, вообще, Юрген? Он что – Иисус Христос? У него даже паспорта нет. – У Иисуса Христа тоже не было паспорта, - сумел, наконец, сдавленно произнести Юрген. – Поэтому, некоторые и не признают его существования, - поучительно заметила Диана, - А другие, наоборот, знают. Потому, что он зафиксирован в материалах дела, подготовленных Синедрионом. Дело возбудил следователь Кайафа и утвердил прокурор П.Пилат. С тех пор дело пополняется материалами две тысячи лет. Имеется отпечаток тела – на Туринской плащанице. И множество фотороботов – по всему миру. Вера, господа. Вера и символ веры. Они сделали Бога живым две тысячи лет назад, они делают Юргена Рэнча мертвым сегодня. Нет Юргена Рэнча, кроме мертвого Юргена Рэнча и наш уважаемый следователь – пророк и создатель этой веры. Если вы думаете, что я теряю чувство меры в своем сарказме, вспомните, хотя бы, Лжедмитрия на Руси. И к чему это привело. Вера не знает меры. Знаете, чем Мэнсон отличается от Иисуса, сына человеческого? – И чем же? – заинтересованно спросил он. – Отсутствием заказа. Не было спроса на Христа, был спрос на Мэнсона. Поэтому, из заурядного хулигана получилась культовая фигура. Место решает все, господа. Пространство и время, как говаривал, бывало, старик Эйнштейн. Или как выразился пророк – не прорастает зерно, упавшее на камень. Где-нибудь в Либерии Мэнсона просто пристрелили бы на месте, не дав взойти. Но Америка – не Либерия. Это место, где делают идолов. Между прочим, Эйнштейн стал Эйнштейном в Америке. А в Германии он работал в ломбарде, там и написал свою теорию, за двадцать лет до того, как стать гением. Америка сама по себе – идол. Она идеальный механизм по продаже себя самой себе. В Америке можно продать все, даже совершенно никчемного Солженицына или предвыборную программу младшего Буша. Хотите стать всемирно знаменитым, Юрген? Как Элтон Пресли (не опечатка)? – Нет, не хочу, - помотал головой Юрген, - Я хочу быть свиньей. Мне нравится пить водку, курить травку и трахаться в жопу. – А почему ты думаешь, что это не нравится Президенту Бушу? – изумилась Диана, - Все, что тебе надо, чтобы стать суперзвездой – это добраться до Калифорнии, сфотографироваться рядом со своей девочкой и рассказать свою историю газетчикам. Книгу за тебя кто-нибудь напишет. После этого ты можешь восстать из мертвых преображенным, как в жопу жареный феникс, а Мадонна и Майкл Джексон придут просит у тебя автограф. – Нет, - сказал Юрген, серьезно обдумав предложение, - Лимона мне хватит. – Малыш, - мягко заметила Диана, - После того, как ты сменишь водку на «Реми Мартен», траву на героин и вступишь в клуб «Меркурий», тебе хватит твоего лимона на месяц. А после этого придется зарабатывать жопой на бутерброд с дерьмом. – Ничего, - ухмыльнулся Юрген, - Мне не впервой. Свинья, она, как и ворона – всеядная. – Есть одно отличие, - доверительно сказала Диана, - Из свиньи делают сосиски. – Ладно, - Юрген прихлопнул ладонью по столу, - Кончай базар. – После первой, в растяжку высосанной бутылки водки, он перестал пьянеть и теперь выглядел вполне трезвомыслящим, - Уже темнеет. Пора собираться. – Куда собираться? – спросил он, хотя уже понял, куда. – Старик, ты же знаешь, куда. Ты же сообразил, почему я не оставил Кибелу там, а притащил сюда, правда? Уходить надо сегодня, сейчас, я это чувствую. Нужный момент – сейчас. А не потом. – Ты пьян, Юрген. – Ерунда. Под газом я проведу яхту еще лучше, чем трезвый. – Ты хочешь выйти в канал? - Точно. В канал. – Это нарушение правил морского судоходства. – Да, нарушение. Но не такой уж большой, чтобы в меня стрелять из пулеметов. – В тебя и не будут стрелять. Тебя выловят из канала и отведут на штрафной причал. – Это зачем же? Все мои документы в порядке. У меня есть морской паспорт, он всегда хранился на яхте. Он и сейчас там, я проверял. Старик, - Юрген улыбнулся, - Я ведь числился у Инги капитаном, она платила мне за это. Я легально пришел сюда на этом судне, и я легально уйду отсюда на этом судне. – Откуда у тебя морской паспорт? Следователь сказал, что ты даже не гражданин Германии. – Причем здесь Германия? Я получил паспорт еще когда ходил вторым помощником на сухогрузе. Если ты работаешь – он продлевается. А я работал. Находясь на борту своего судна. Я могу жить по этому паспорту в чьих угодно водах, понял? – Но Инга, которая тебя нанимала, умерла. – Ну и что? Она числится владельцем, даже мертвая. До тех пор, пока новый владелец не сообщит о себе в регистр. Это гребаное следствие считало, что я просто сожитель. А времени разобраться у них не было. Все документы остались на борту. У меня есть контракт, есть лицензия на право вождения этой посудины. – А если твои бумажки проверят по полицейскому компьютеру?- И что они там найдут? Откуда я могу быть в полицейском компьютере, если я мертв? Они бы и не успели загнать меня ни в какие учеты, потому, что между моим задержанием, побегом и смертью чуть больше суток прошло. – Ты не уговаривай сам себя, Юрген. Ты знаешь, что такое пограничная стража и что такое морская полиция там, в море. Может и отпустят. Но сначала вывернут тебя наизнанку и Кибелу отберут. – Знаю, старик, все знаю. Ну, суну им десять штук, думаешь, откажутся? – Где ты возьмешь десять штук? – Ну, - Юрген быстро потер нос, - Ты займешь мне, старик. Можно сказать, уже занял. Только не говори, что денег нет. Я же знаю, что Инга всегда хранила в доме наличман. И ты их уже нашел. Ну и я нашел. И взял оттуда. – Сколько? – Ну, все. Мне же понадобятся бабки, чтобы довести дело до конца, понимаешь? Я отдам тебе сотню, нет, я отдам тебе двести штук. Ты тоже в деле, старик. И яхту я тебе верну, я же не собираюсь ее воровать. – Ладно, что ты от меня хочешь, конкретно? – Поможешь спустить яхту? – Помогу.
Глава 24
Провизию будешь брать?- спросил он после того, как они проверили дизель и долили топливо в баки. – На фига она мне? – беспечно ответил Юрген, - Ну, воды возьму, водки, курева. Хлеба кусок. Я в море буду часов шестнадцать, не больше. – Так и отчалишь? – он показал пальцем на
