наколку в виде садящегося солнца с лучами и надписью снизу «СЕВЕР».
-«Уматовый», ты «дедушка», Леонидович. – С удивлением проговорил Арсэн.
-Наш человек, братан. – Поддакнул «Стихия».
-А, почему, позвольте спросить, вы «Стихия»? – Вдруг поинтересовался Леонидович.
-О, это старая история. – Засмеялся Вова. И посмотрев с хитрецой на Арсэна, затянувшись сигаретой, начал свой рассказ. – Довелось мне, уважаемый, первый срок отбывать в одной старой тюрьме в соседнем областном центре. Было тогда мне лет двадцать.… Сами понимаете, только жизнь начиналась, а тут срок. В то время сидел я в «тройнике»… Публика подобралась в «хате» серьёзная и авторитетная. И вот, как-то в один не то поздний вечер, не то в раннюю ночь, каждый занимался своим делом. Одни «чифирили», другие в нарды катали, а у одного нашего товарища с желудком проблема образовалась…. И вот, пошёл он на «парашу», бедолага. «Примостырился», сидит, страдает и газету жжет, чтобы духан его зловредный не отравлял людям атмосферу. Вдруг, что-то как тряхнет тюрьмой, потом тут же, ещё сильнее, все так прямо и попадали со «шконок»... Оказывается, землетрясение в Румынии произошло… очень сильное. Говорили потом, что балов восемь. А к нам волна накатила, где-то под балов шесть, так по крайней мере потом один сейсмолог утверждал, который к нам на лагерь заехал. Его дурака, посадили за то, что он в своём родном посёлке, по пьяни, климатическую катастрофу районного масштаба устроил…. Но это другая история. Вооот…
Протянул «Стихия», гася окурок в самодельной пепельнице, и наливая гостям и себе по рюмкам спиртное. Видно, в нём дремал настоящий артист, а как говорят, чем больше артист – тем больше пауза. И «Стихия» наслаждался этой паузой до последнего, интригуя слушателей рассказа до нервного тика. Молча выпили, закусили и «Стихия» прикурил новую сигарету.
-Так, вот. Когда мы все в «хате» пришли в себя, то увидели, что наш товарищ, который до этого сидел на «параше», растянувшись во весь рост, со штанами на коленках и с зажжённой газетой в руке, лежит на полу. Вы только представьте себе! Мало того, что уважаемый человек, можно сказать, авторитет, катапультировался с «параши» на пол, так он ещё и лежит там, как обосравшийся герой, перед немецким дзотом, с факелом в руке вместо гранаты.
И «Стихия» снова замолчал минут на десять, смакуя сигаретный дым и паузу. Леонидович и Арсэн, понимая всю комичность ситуации, с одной стороны и трагедию, для этого человека, с другой стороны, улыбаясь, терпеливо ждали продолжения рассказа. Поняв, что перед ним, достойные слушатели, «Стихия» продолжил.
-После того, как все пацаны в «хате» насмеялись, а наш «пикирующий бомбардировщик» привёл себя в порядок, встал очень серьёзный вопрос. «Законтаченый» или «Незаконтаченый»? Вопрос серьёзный, посудите сами, судьба человека на кону. Решили собрать «сходняк». Мнения у народа сразу разделились.
Одни сказали, что упал с параши, значит «законтаченый». Другие доказывали, что человек уважаемый и это было случайно... Долго спорили, и большинству по-человечески было жалко этого человека. Своё мнение стал высказывать «смотрящий», он говорил, что хоть это его и товарищ, и он всегда уважал его за многие качества, но традиции и «понятия» есть непоколебимы. И как бы было ему не горько, но мы должны чтить традиции… И когда, в гнетущей тишине, он спросил с надеждой у братвы: «Кто мне скажет, что может быть сильнее традиций?» И я вдруг, неожиданно для самого себя, сказал: «Иногда, стихия»… В момент, лицо «положенца» просияло, ведь был найден выход, да и слово всем понравилось. «Стихия! Стихия!» - подхватила братва… И судьба человека была спасена… Вот так вот… А ко мне с тех пор, так и приклеилась кликуха «Стихия».
И все, сидящие за столом, дружно захохотали. Они понимали всю тонкость истории, рассказанной «Вовой-Стихией».
Тем временем стемнело, и хозяин принёс с дома две керосиновые лампы. От их света трапеза приобрела ещё более домашнюю обстановку. Вдруг, со стороны улицы послышался звук приближающего автомобиля и взвизгнув тормозами, машина остановилась около дома.
Шумно топая ногами, из темноты на свет лампы, вывалился парень лет двадцати пяти с русым ёжиком волос, круглым лицом и с плотным торсом на крепких, но слегка кривоватых ногах. Он был одет в кожаную куртку поверх черной футболки, синие джинсы, а на ногах были одеты всё те же кроссовки «Адидас».
-Добрый вечер. – Поздоровался парень. – «Стихия»,… пошептаться надо. – Обратился он к хозяину дома, слегка покосившись на гостей и заметно картавя.
-Присаживайся за стол, «Тушканчик». – Сказал Вова и добавил. - Можешь говорить при них. Это свои.
Арсэн представил, как этот парень со странной кличкой, которая совсем не соответствовала его внешнему виду, несётся вприпрыжку по барханам пустыни, оставляя в песке огромные ямы. От этой фантазии ему, захотелось расхохотаться, но он огромным усилием воли, смог подавить в себе шквал веселья, который чуть не вырвался наружу.
«Тушканчик», покосившись опять на гостей, плюхнулся за стол. Тараторя скороговоркой, он успевал быстро накладывать мясо и овощи себе в тарелку, и одновременно наливать водку в стакан. Временами казалось, что он не говорит со «Стихией», а разговаривает сам с собой.
-Я шо, ему не говорил, шо дело серьёзное? Говорил…. А, он мне: «Давай гони тачку из-за «бугра», денег у меня, шо у дурного махорки. Таможня прибита, шо земля за колхозом ». «Свыня в галстуке», «чёрт закатай вату»! – И опрокинув в рот водочку и смачно жуя кусок мяса, он продолжал рассказывать. – «Глазастик», говорит, хочу. А ему колхознику, «депутату-хреновому», не на «Мерседесе» надо ездить, а на «УАЗике-горбатом»… Вишь, как попёрло! «Статус, - говорит, - у меня теперь такой, что я, как государственный деятель, должен и автомобиль иметь престижный»… А сам, «козлячая-рожа», экономит, - падла! Ну и покупал бы себе машину в автосалоне, так нет, подавай ему «левую» тачку с перебитыми номерами… Им, сукам, всё равно - на них закона нет!
-Слушай, «законник», ближе к делу. То, что ты со своими пацанами, «мохнорылому» депутату, левую тачку пригнал под заказ – это я знаю. В чём проблема, я что-то не пойму? – Резко прервал «Стихия» рассказчика, поглощающего яства со стола, как пылесос.
-Проблема? Он нам, «быдло немытое», рекламацию выставил.
-Что выставил?
-Рекламация – это «Предьява»! «Вошь-кабинетная»! – Резюмировал «Тушканчик».
-Кому «предьяву»? Нам? Он, что дурак? – Искренне удивился «Стихия». – А, кто нам что «качнёт», хотел бы я знать? Да и вообще, в чём собственно дело?
-А его, клоуна, местные «гаишники» за гриву взяли.
-Ну, ещё одни – «борцы за справедливость». А сами то, все на левых «тачках» ездят и туда же…. Только я всё равно что-то не пойму. Ведь у него пост такой, что его не то что наши гаишники, но и столичные должны в его мандат целовать. Так, что произошло?
-Может и должны целовать, но видно только в том случае, если бы их начальник был бы в той же партии, что и этот гусь. – Засияв улыбкой, сказал «Тушканчик».
-Во жизнь, у этих «сучьих». Живут по «беспределу», воруют так же, а потом и жрут друг дружку, как крысы в бочке. – Высказался в ответ «Стихия». – Ну и что он теперь хочет? Работу мы ему сделали. Это не депутатский буфет – чтобы всё было за копейки и чтобы все бегали перед ним, как заводные.
-А он, «чучело», хочет деньги назад. – Чавкая, блестящими от жира, губами, поддакнул «Тушканчик». – Сам припёрся сюда и ещё каких-то трёх «мастодонтов» с собой приволок. – И выговорив скороговоркой последнюю фразу, «ненасытный грызун» замолчал, а его физиономия расплылась в огромной улыбке.
-Что?!!! – Задыхаясь от злости, прохрипел «Стихия». – Ко мне домой?!!! Ночью!!! Да ещё и со своими уродами!!! – И тут же совершенно спокойным голосом, как показалось Арсэну, даже с глубокой грустью, добавил. - Друзья приходят и уходят, а враги накапливаются. Жить они, если что, будут плохо, но за то - не долго. - И посмотрев на своих молчаливых гостей, деловито спросил. – Вы меня тут подождёте или поучаствуете в мероприятии?
-Тебя отпускать одного нельзя. Правда, Леонидович? – Сказал Арсэн.
-Похоже, шо таки да. – Согласился Яков Леонидович, прекрасно понимая, в какое дерьмо он влазит. Но с другой стороны – выбора не было.
-Ты где их оставил? – Спросил «Стихия» у «Тушканчика» не поворачивая головы.
-Где, где? На кладбище, у старого склепа. Я им сказал, там нас ждать.
-Это еще что за тактика такая? – Вытирая руки о полотенце, спросил Арсэн.
-Вот, вот. Ты правильно подметил братан – это тактика и стратегия, вместе взятые. Я всегда, подобного рода встречи, назначаю на нашем кладбище. Пока люди ждут, есть о чём подумать, а особенно ночью на кладбище. Например, о скоротечности жизни и о глупости, которая привела их в это место.
-Да, Китай по сравнению с этой страной и с этими людьми – жалкий кружок «философов-самоучек». – Саркастически заметил Леонидович.
-Ты не понимаешь наших военных действий, Яков. – Хмыкнул «Стихия». И уже бодро-весёлым голосом подытожил. – Холодный расчёт, напор и можно брать пленных с их деньгами. Война районного масштаба - это всегда хорошо.
-А по мне, пусть хоть всех поубивают, лишь бы не было войны. – Пробубнил себе под нос, «Яков-миротворец».
-Пошли. – Скомандовал «Стихия» и направился в темноту сада. Все последовали за ним. – Пойдём короткой дорогой – через огороды. Время сэкономим, да и эффект неожиданности тоже должен присутствовать. – Донесся голос из темноты.
-Прямо какой-то «Алёша Попович со своим засадным полком». - Продолжал бубнить Леонидович, то и дело, спотыкаясь и путаясь в густой траве.
Он видел впереди себя только силуэт спины Арсэна, и поэтому шёл не столько по тропинке, сколько по этому ориентиру. Делегация от фракции «Братва», на место переговоров дошла за каких-то пять минут.
Старое кладбище находилось на краю села. Когда-то, во времена владения этими землями буржуазной Польши, это село было небольшим посёлком и здесь жили достаточно зажиточные люди. Всё это давно кануло в Лету, но некоторые признаки той старой жизни остались. Одним из этих воспоминаний – было местное кладбище. Оно имело все признаки западноевропейских мест захоронений – каменные склепы со скульптурами, величественные надгробные плиты из камня с вырезанными на них именами усопших и с небольшой каплицей в готическом стиле, в центре этого пантеона. Лет семьдесят тому, оно действительно было местом, где родственники и знакомые могли в величественной тишине отдать память уважения и любви своим умершим, но сейчас - это место, было местом разрухи. Кладбище заросло травой и кустами, а ветер, вода, время и местные вандалы изрядно потрудились над могильными надгробьями и памятниками. Единственным, более или менее, уцелевшей старой могилой, был огромный старый склеп. Вот возле него и была назначена встреча с депутатом и его «народом».
Ночь была тихой, но безлунной. Группа возглавляемая «Стихией», подошла к кладбищу со стороны поля, где был бугор. Поднявшись по его склону, они увидели возле чёрной глыбы склепа, четыре тёмных силуэта и один светлый, которые топтались и курили в ожидании делегации. Светлым пятном в этом хороводе и был тот «депутатишка». Тихо
