сторону.
Показалась луна. Только она не всходила, а таинственным образом катилась по тропике, по которой ещё так недавно шагала ничего не подозревающая ведьмочка. Луна приближалась. Не сговариваясь, друзья на всякий случай покинули тропинку и притаились возле малинника.
Павлик не заметил, сколько прошло времени, когда таинственное существо остановилось у всеми покинутой ведьмоловки. Оно представляло из себя шар, наполненный голубым светом. Небольшой. Размером с баскетбольный мяч. По краям его лучились волнистые отростки. Перебирая ими, существо продвигалось вперёд. Павлик увидел, как всё вокруг полыхнуло серебром, словно кто-то щёлкнул фотовспышкой. Когда он перевёл взгляд обратно на существо, оно смотрело на Павлика тремя внимательными глазами.
- Привет, я - восьминожка, - раздался низкий ласковый голос. - Не прячьтесь, я всё равно вас вижу!
Друзья покинули своё укрытие и выбрались на тропинку, остановившись на почтительном расстоянии.
- Все четверо, - удовлетворённо проговорило существо, - четыре охотника на ведьм. Четыре неудачника. И суждено вам оставаться здесь на вечные времена.
- Это ещё почему? - заспорил Миха. - Сейчас придёт фея и заберёт нас, а потом отправит обратно домой.
- Нет, - сказала восьминожка, и Павлик удивился, как она может разговаривать при полном отсутствии рта. - Фея дарит только один подарок.
- Не поэтому, - возразил мрачный Валерка. - Просто фея злая. Злые всегда бросают тех, кто им поверил.
- Почему же ты решил, что она злая? - удивилась восьминожка.
- Она чуть не заставила нас оторвать ведьме ногу, - объяснил Павлик.
- Вы не правы, друзья мои, - треугольник глаз мигнул и снова воззрился на четвёрку мальчишек, занесённых в ведьмин лес. - Никто не заставлял вас отрывать ведьме ногу, как и никто не заставлял ловить её. Фея сказала, что встретить её вам не суждено, а можно только поймать. Фея подарила вам ведьмоловку. Но охотились на ведьму вы сами. Сами выбрали место. Сами устроили западню. Сами подкарауливали ведьму. И сами её упустили. Разве фея заставляла вас?
- Но всё равно, - сказал Валерка. - Вот ведьмоловка. Зачем она дала нам такую злую машину?
- И снова неправда, - восьминожка кувыркнулась и на секунду замерла в воздухе. - Сама по себе ведьмоловка не злая и не добрая. Ведьмоловка - это вещь. А злыми или добрыми вещи становятся от наших дел или наших намерений. Ведьмоловка вручена вам для того, чтобы вы сделали выбор и, возможно, нашли иной путь к ведьме. Выбор-то сделан, а вот с поисками плоховато.
- Да катись оно всё к чёрту, - Миха яростно пнул один из бугорков.
- Возможно, вам надо было поймать не ведьму, а себя самих, - задумчиво произнесла восьминожка, наблюдая, как Миха растирает ушибленные пальцы. - Прежде, чем искать зло в других, найди его в самом себе. Найди и избавься. Тогда увидишь, как всё покатится не к чёрту, а другой, более приятной дорогой. Покатится и заберёт тебя с собой. До самых Прохладных Ворот.
- Откуда вы знаете про Ворота? - спросил Борис.
- Все дороги ведут к Вратам. Даже та, по которой ушла лесная ведьма.
- Хорошо, пускай ушла, - вступил Миха. - А как бы ты сумела встретиться с ней?
- Прежде всего, я бы позвала её, - сказала восьминожка.
- Я звал, - вздохнул Валерка. - Чуть горло не надорвал.
- Ты звал не по имени, - возразила восьминожка. - Сам-то наверняка нечасто оборачиваешься на улице, когда слышишь “Мальчик! Мальчик!” или “Э! Пацан!”.
- Но мы не знаем имени, - заметил Борис.
- Ведьмины имена мало кто знает, - согласилась восьминожка. - Хотя частенько они у всех на слуху.
“У всех на слуху!” - пронеслось в голове у Павлика.
- А может оно быть в стихотворении? - спросил он.
- Может, - не стала спорить восьминожка.
- Боря, покажи, - взмолился Павлик, наполняясь надеждой.
Борис развернул записную книжку перед восьминожкой.
- Так сразу бы сказали, что ключ к имени у вас! - обрадовалась восьминожка.
- Где? - хрипло спросил Миха.
- Держи, - в одном из отростков блеснул огонёк.
Миха бережно взял в руки палочку с кристаллом, сияющим как галогеновая лампочка.
- Пиши строчки, - приказала восьминожка.
Миха принялся выводить в воздухе буквы, медленно шевеля губами. Над верхушками ёлок начали появляться слова, написанные ярким, как сварка, синим светом.
Когда сумрак заполнит всю чашу небес,
А в домах вспыхнут тёплые искры огней,
Время даром не трать, поезжай в тёмный лес,
Южный ветер...
Буквы внезапно почернели и осыпались.
- Чего это с ними? - искренне удивился Миха.
- Ошибочка, - огорчилась восьминожка. - Сейчас важно каждое слово, каждая буква, каждая запятая. А ты взял и укоротил третью строчку.
- Да она звучала как-то коряво, - Миха обречённо вздохнул и сжал палочку покрепче. - Щас перепишу!
- Для тебя уже всё закончено, - сказала восьминожка. - Попытка даётся всего один раз.
- Можно я? - выступил вперёд Павлик.
Приняв жезл, мальчик принялся за работу, наморщив лоб, чтобы не допустить ни малейшей ошибки.
Когда сумрак заполнит всю чашу небес,
А в домах вспыхнут тёплые искры огней,
Ты не спи, время даром не трать, поезжай в тёмный лес,
Южный ветер тебя проведёт прямо к ней.
Шелест листьев не слушай, ищи свой поворот,
А найдёшь, так узнаешь, где ведьма живёт.
- Теперь взмахни палочкой, - раздался голос восьминожки.
Павлик взмахнул. Первые буквы в каждой строчке окрасились алым.
- КАТЮША, - прочитали все хором.
- Вот вам и имя, - довольно закончила восьминожка. - Теперь осталось только её позвать.
***
Серебряная Луна сияла над лесом. Тонкие спицы её лучей пронзали глухие чащи, добираясь до самых потайных закоулочков. Лес тихо шелестел, наполненный невидимой ночной жизнью. Бесшумно скользили по скрытым во тьме тропам силуэты странных зверей. Перекликались неведомые птицы. Проскакал сиреневый единорог, разметав прошлогоднюю листву. Чуть позже по его следам прокралась тень чёрного волка, перетекая из света в тьму и обратно.
Где-то в лесу стояли Прохладные Врата, к которым вели все дороги. По одной из них шагала маленькая девочка, одетая в длинное платье. Кожаные остроносые башмачки уверенно отмеряли каждый шаг.
За ней спешил мальчик. Он почти бежал и успел запыхаться. Мальчик не видел ничего, кроме маленькой фигурки далеко впереди. Такой же маленькой, как и он сам. Он спешил. Он больше всего боялся, что за очередным поворотом фигурка исчезнет. Скроется во тьме навсегда. Он перебирал ногами быстро-быстро, и корни волшебных деревьев с опаской уходили в землю при его приближении.
Когда он уверился в том, что девочка его услышит, то собрался с духом и прокричал:
- Катя! Катюша!
Девочка остановилась. А потом повернулась и посмотрела назад, откуда к ней спешил маленький незнакомый мальчик. Хотя, быть может, она уже знала его. Просто забыла.
Когда он приблизился, девочка сама шагнула ему навстречу. Он тут же остановился, растерянный и смущённый.
Она подошла вплотную и дотронулась до его правого плеча. В её глазах танцевали лунные блики. Десять или даже двенадцать в каждом. Другая рука коснулась его пальцев, стиснутых в кулак от волнения, и они разжались. Девочка положила ему на ладонь что-то твёрдое и округлое.
- Я буду расти? - прошептал мальчик. - Теперь-то я вырасту? Правда?
- Ты вырастешь, - пообещала девочка и, чуть помедлив, добавила. - Валера.
Рука исчезла с плеча. Девочка снова повернулась и продолжила свой путь. Валерка понял, что должен остаться. Он смотрел ей вслед, а на душе отчего-то было очень грустно. Он стоял долго. Валерке даже стало казаться, что он всегда стоял на этой дорожке. Но Валерка знал, что это не так. Сказка не бывает бесконечной. Даже та, где есть ведьмы. Наверное, сказка заканчивается для того, чтобы дать начаться следующей сказке. Тоже красивой и удивительной. Тоже чуть грустной, а может быть ослепительно весёлой. Другой истории, которая ещё не пришла, но уже спешит на смену той сказке, где ведьма уходит за горизонт, всё-таки вспомнив давно забытого мальчишку.
Сзади раздались шаги. Это пришли друзья. Валерка посмотрел на свою ладонь. Там лежала конфета в блестящей обёртке. Название на конфете отсутствовало. Обёртку испещривали красно-жёлтые зигзаги, а по центру красовался маленький рисунок Валеркиного вездехода.
- Ого! - похвалил Борис. - Может внутри новый вездеход?
Но внутри оказалась просто конфета. Бледно-лиловая, как платье ведьмы. Похожая на сливовую карамель.
- Какой бы ни был подарок - это подарок, - непонятно высказалась восьминожка и добавила. - Обернитесь. Вам предстоит ещё один выбор.
***
Трое ворот предстали перед друзьями.
Первые сверкали золотым сиянием. Из-за открытых створок доносился жар, словно за ними дышал жаркий ветер пустыни.
Центральные ворота отливали малахитом. Сквозь щель явственно чувствовалась болотная сырость и запах плесени.
Последние окутались голубым дымом. От них ощутимо веяло прохладой.
- Так какие? - спросила восьминожка.
- Эти, - Борис безоговорочно показал на третьи.
- Тогда в путь, - разрешила восьминожка.
На этот раз Павлик благоразумно пристроился последним.
Миха, шагавший впереди, уже занёс ногу над порогом, как вдруг остановился.
- А они сразу за мной не закроются?
- Они общие для вас всех, - раздался издалека голос восьминожки, рассыпался стеклянными горошинами, развеялся едва слышными отголосками и затерялся, превратившись в лесное эхо.
Павлику показалось, что они забрались в огромную морозилку. Ничего не видно, кроме холодного непроницаемого голубого тумана. Когда Павлик начал замерзать, дунул тёплый Южный Ветер и унёс туман. Дунул, но ничего не сказал на прощанье.
Друзья оказались в своём собственном дворе. В дальнем глухом углу, где начинаются лабиринты гаражей.
“Это и есть другой мир? - подумал Павлик. - Но ведь ничего не поменялось. Ну ни капельки! Или изменились мы сами?”
Одним прыжком Валерка подскочил к бетонной плите и вытащил свою игрушку. В тот же миг из-за поворота вынырнул Митька. Увидев вездеход в руках хозяина, Митька замер и пронзил Павлика жалким, затравленным взглядом.
Закуток наполнила тяжёлая тишина. Наконец, Миха нехорошо усмехнулся и гулко постучал костяшками правой руки по левой ладони. Умный Борис отвернулся в сторону. Он не любил разборок. Тем более, неизбежных разборок. Павлик переводил растерянный взгляд с Михи на Бориса и совершенно не знал, что сказать. Валерка тоже молчал - он думал.
Он вспоминал, как гордо он смотрел на всех ребят, держа в руках вездеход, впервые вынесенный во двор. Как грело его чувство неповторимости той великой минуты, что такое чудо положено иметь только ему, Валерке. Одному во всём городе.
Вездеход снова был у него в руках, но тепло не появлялось, словно Валерка так и остался стоять в створе Прохладных Ворот.
Теперь он думал, что Митьке никто никогда не привезёт вездеход с симпозиума. Потому что нет у него отца. А если б и был, то не все отцы ездят на симпозиумы, да ещё на такие, где продаются новинки технической мысли. И, может, грело когда-то Митьку чувство творящейся несправедливости, как грело оно Валерку, стоявшего перед стеклянным замком, ещё нетронутым. И не сломал ведь Митька вездеход. Вон, ни одной царапинки. Просто, играл иногда. А сейчас Валерка имеет полное право вмазать Митьке. А не Валерка, так Миха вмажет. Но почему-то Валерке этого уже не хотелось.
- На! - Валерка протянул обретённое
