"Будни салона"

взглядами Гурьяна и Ромки принимаю приглашение на танец.
- Только я не очень хорошо вальсирую и всё время пытаюсь вести, - предупреждаю партнёра.
- У меня те же проблемы, - белозубая улыбка сразу отметает все сомнения.

Со стороны мы, наверное, привлекаем внимание, изображая истинных натуралов на "голубой свадьбе", но лишь до тех пор, пока я не увидела ЕЁ. За дальним столиком в окружении байкеров. Мне абсолютно всё равно кто их пригласил, и носят ли они наши татуировки. Между чёрными куртками – она, и моё сердце обрывается куда-то в брюшную полость и стучит оттуда частым метрономом. Я сбиваюсь с ритма танца, и острый каблук нечаянно давит ботинок Антона.
- Посмотри туда, - шепчу ему.
Он чуть оборачивается, не привлекая внимания, и говорит:
- Эта девица действует на тебя, как красная тряпка на быка.
- Зак, - на моих щеках розовеет румянец. – Сядем.

Мы возвращаемся за столик. И с этого момента я не свожу с неё глаз. Она, впрочем – тоже. Гурон комментирует причину моего остолбенения:
- Опять эта недобаба.
Впиваюсь в него зверским взглядом и шиплю, как змея:
- Много ты понимаешь. Заткнись.
- Уже, - обречённо замолкает он.
- Пойду-ка я покурю. - Зак остаётся джентльменом до мозга костей и оставляет меня наедине с вожделением.
Он поднимается и уходит. За ним бежит Лис, забывший пачку «Мальборо» дома. Гурьян не курит. Он внимательно слушает тамаду и условия следующего конкурса.

Долго и пристально продолжаем изучать друг друга. Кто-то должен сдаться. Я бы с радостью, но эмоции зашкаливают. Первой не выдерживает она. Берёт свой бокал и направляется к нашему столику.
- Можно?
Молча киваю, не в силах вообще ничего сказать. Наслаждаюсь её запахом, манерой двигаться и одеваться. Гуря покорно ретируется, оставляя нас вдвоём.
- Выпьем? – немногословно предлагает и протягивает руку к «Bianco».
- М-мне завтра на работу, - отвечаю.
Нет, это не отказ. Мне нужно хоть что-то сказать.
- Значит, не выпьем? – испытывающий взгляд.
- Если только немного.

О чём мы говорили? Теперь и не вспомню. Но бутылка "Мартини" закончилась очень быстро, и мы не заметили вторую. Что может быть общего между девушкой, недавно окончившей Школу милиции и мастером художественной татуировки? Конечно же, тату. Обсуждение и сравнение символического смысла тюремных наколок и работ профессиональных татуировщиков заняли у нас достаточно времени, чтобы лучше узнать друг друга. Она была непосредственной, немного наивной, грубоватой, прямой в суждениях, но, несмотря на тщательно культивируемый брутальный образ, - внимательной и милой. Доверительные отношения возникли сразу. Жизнь, интимные подробности – всё, как на ладони.

Разговоры разговорами, но хотелось чего-то большего.
Встаю и протягиваю ей руку:
- Потанцуем?
Она немного смущается:
- Я не танцую. То есть, вообще.
Но меня уже не остановить. Внутреннее, обуреваемое страстями полупьяное животное требует более тесного общения.
- А закурить?
Она соглашается, и мы идём к запасному выходу.
- Может, на улицу? – спрашивает на ходу.
- Там холодно.

Беру её за руку и тащу за собой. Немного позже придёт осознание, насколько основательно меня долбанул белый вермут. А пока я упряма, как ишак, и настойчиво следую к намеченной цели.
- Погоди… - она лишь успевает прикрыть двери, и я буквально вцепляюсь в неё.
Алкоголь кружит голову. Аромат парфюма чуть уступает запаху пота, и это пьянит ещё больше. В полумраке ищу её губы и не целую, пожираю. Она пытается мне отвечать. Не ожидала. Я сама не ожидала. Руки ползут под её одежду, тянутся к груди и задирают майку. Губы спускаются по шее вниз, и язык касается набухшего соска…

Яркая полоска света из приоткрывшихся дверей взрывает мозг тысячами осколков злобы и негодования. Чей-то голос просит закурить. Но мы срываемся с места и бежим к подвыпившей, разгулявшейся свадьбе.
А вот последующие события безнадежно канули из моей памяти в небытие...

Просыпаюсь медленно, по частям. Голова, спина, руки. Откуда-то издалека отзываются растёртые туфлями ноги. Открываю глаза. Не дома. И до боли знакомая обстановка. Салон. Наш "уголок отдыха". Покоюсь на диване в вечернем прикиде под заботливо брошенным пледом.

Пытаюсь подняться. Лучше бы я этого не делала. Окружающие предметы сходят с ума и несутся по кругу. Опускаю веки, но круговерть продолжается и в полной темноте. Тихонько и жалобно скулю. Почему я здесь? Кто посмел меня бросить? И что вообще вчера было? Смутно припоминаю подробности небольшой прелюдии интима с новой знакомой и свою агрессивную инициативу. Стыдно. Практически сама затянула её на себя. Нащупываю на поясе телефон и непослушными пальцами отправляю смс-ку: "Извини за вчерашнее". Рука безвольно падает на диван, а слабый голос зовёт на помощь:
- Эй, тут кто-нибудь есть?

Слышу шаги и чую запах свежесваренного кофе.
- Проснулась, маньячка? - Зак присаживается рядом на диван и отхлёбывает из чашки.
- Как я здесь оказалась? Зак, я ничего не помню.
- Пить надо меньше.
- Это я поняла. Что вчера было?
- После того, как ты и твоя новая пассия украли Сашеньку в качестве невесты...

Договорить Заку не даю:
- Кого мы украли? - а я думала, хуже мне сегодня уже не будет. Хочется плакать и просить прощения за пьяный дебош.
- Шурика, - невозмутимо отвечает Закиро. - Но он не был особо против поездки на мотоцикле втроём. И Данила оценил полбутылки водки в Санином туфле.
- Боже мой, - закрываю лицо ладонями и, выглядывая сквозь пальцы, с надеждой спрашиваю. - И всё?
- Из значимых событий - да. Когда байкерский табун укатил, мы отправились в салон. Убираться. Ты весьма продуктивно здесь пошуршала и решила прилечь на пару минут.

- А ты?
- А что я? Я решил тебя не будить. Закрыл богадельню и оставил до утра.
- А сколько уже?
- Шесть.
- Ой, - с трудом принимаю вертикальное положение и опускаю ноги на пол. - У меня же бегемот не кормленый.
- Ничего с ним не случится при его комплекции. Держи.
Зак суёт мне в трясущиеся руки живительный горячий напиток. Принимаю с благодарностью и пью маленькими глотками.
- А чего ты так рано приехал?
- Боялся, что спросонья ты салон разнесёшь.
- За-ак, кажется, я вчера такой фигни наворотила…
- Ну, все мы время от времени "фигню воротим". Устаканится. Видимо, работник из тебя сегодня хреновый, несмотря на мои предупреждения. Так что отправляйся домой, но прежде переназначь заказы.

Дома - прохладный душ, стакан сладкого чая и беспробудный сон до вечера с выключенными телефонами. 19:00. Из кровати вылезать не хочется. Голова встала на место, уже не тошнит, и тёплый Марик за три пакета "Вискаса" мурлычет мне песни. Дотягиваюсь до телефона. Как там парни? Чего наработали? Наблюдаю три пропущенных звонка. От неё. Зачем? Извинения я отправила. Буйная страсть - лишь следствие выпитого спиртного. Конечно, что-то в ней меня цепляет, но окончательное решение ещё не созрело.

Неожиданный звонок. Телефон вибрирует прямо в руках. Она. Включаю звук и слушаю мелодию. Вызовы настойчиво идут один за другим. А она настырная. Испытываю себя ещё минутой ожидания и решаюсь:
- Да.
- Чего трубу не берёшь?
- Спала. Ты это... извини меня. Явно лишнее "Мартини" вчера было.
- Не знаю. Мне понравилось, - через паузу добавляет, - "Мартини".

Ах, вот мы какие. Гордые и независимые. Чувствую присутствие рядом ещё одного Марика, которому я почему-то должна. Просто так, от отчаянной нужды хоть чьего-то присутствия. Им же суждено дарить мне своё величайшее снисхождение.
- Зачем звонишь? - спрашиваю. Её тон мне не нравится.
- Не злись. Мне очень хорошо было с тобой. Может... я к тебе заеду?
- А стоит?
- Почему нет?
- Потому что это был необдуманный пьяный порыв, - чем быстрее я прекращу наш диалог, тем спокойней будет моя жизнь. - До свидания, Евгения.
- Погод...

Давлю "отмену" и набираю Зака.
- Жива? - интересуется он.
- Угу. Мне прийти?
- Я ночного сторожа не нанимал. Завтра, к восьми, как огурчик.
- Хорошо. Спокойной ночи.

Звонит за ночь ещё раз десять. Тупая? Или привыкла побеждать? Я понимаю, они там до утра за городом гоняют, но мне-то утром на работу. Отключаю телефон и завожу старенький будильник, который с первым лучом превращает мой подъём в "пионерскую зорьку". Зато заряд бодрости на целый день мне обеспечен.

Часть 6.
Народ в салоне уже в полном составе. Не хватает только меня. Прибегаю с опозданием и с занятым видом вливаюсь в рабочий процесс.
Сегодня по плану - «мелочь». Небольшие татуировки по цене от трёх до шести тысяч. Четверо клиентов. Молодёжь до двадцати лет. Все решились татуироваться в первый раз. Люблю с ними работать. Эмоциональные, непосредственные, немного наивные, но умудрённые жизнью в сети настолько, что порою, девчонка лет шестнадцати кажется тебе сверстницей и становится подругой.
Паренёк, заполучивший на запястье кельтский крест, в неописуемом восторге от работы мастера. Смотрит на меня, как на божество, и по-детски восхищается:
- Клёво! А сколько будет стоить большая?
- Много, - накладываю асептическую плёнку и даю памятку по уходу. – Родители явно не одобрят.
- Я и без родителей могу заработать.

Хочет казаться взрослым и независимым. К тому же первая татуировка всегда меняет человека. До сих пор не могу понять почему, но это так. Ты становишься другим. Более уверенным, раскрепощённым, с претензией на некоторый снобизм. Отныне ты не такой, как все. Ты выделяешься из толпы, и люди глазеют на тебя и твои картинки, как на внезапно раскрывшегося иного.

Первая татуировка – она, как старт на длинной дистанции, и желание набить очередной фрагмент превращается в навязчивую идею. Так было с моими пятью трайблами. Словно марафон осуществлённых фантазий на собственном теле. Спина, плечи, бёдра, грудь. Каждый чёрный изгиб вторит естественным формам и служит оправой небольших достоинств. Правда, к тридцати былой пыл угас, но иногда, нет-нет, да и посетит голову шальная мысль покуситься на чистую кожу с очередным творческим всплеском.

Даже такие психически устойчивые индивиды, как Закиро, грешат излишними пристрастиями. К своей искуснейшей кельтской стилизации растительного Oriental-а, нисходящей от шеи до поясницы, он, не задумываясь, добавил ещё пару полинезийских браслетов на запястье и плече.

Лис на первую татушку решился в четырнадцать и к двадцати двум уже имел сплошной ориентальный рукав с карпами, лотосами, иероглифами.

Сашок лишь на первый взгляд кажется непричастным к экспериментам над собственным телом. На самом же деле, его фэнтезийные русалки, эльфы, феи, единороги и гномы надёжно спрятаны от посторонних глаз.

А Гурон… Гурон в двадцать пять был так плотно забит, что мог демонстрировать на себе примеры Кислоты, Экстази, Кибер-панка, Wild-а и служить наглядным пособием для начинающих работать с ньюскульным стилем.

Следующий заказ уже в приёмной. Старшеклассница дарит себе к выпускному тонкий цветочный орнамент с парой ярких мотыльков на лодыжке – изящный рисунок на загорелой коже.

Шурик уже полчаса мается с эскизом. Рисовать умеем все. Капризные клиенты не редкость. Многих не устраивают каталоги, и хочется чего-то особенного. Порой такие заказы рождают интересные выставочные композиции. Сашкина задача – соединить символы вечности, несовершенства бытия и неизбежности смерти. По смятой бумаге вижу – Санёк уже не в