эти разговоры, когда ничего нет... все впустую...
4.
А почему все так происходит?
ОтКровенная ложь иноСказАтельНА.
В любом возрасте идти вперед и не останавливаться, жить и удивляться.
***
Я знаю только то, что ничего не знаю (Сократ)
В боренье с трудностью силач необычайный (П,А.Вяземский "К В.А.Жуковскому")
Из прекрасного далека (Н.В.Гоголь "Мертвые души")
Не судите, да не судимы будете (Матф., 7, 1-2)
О времена, о нравы! (Цицерон)
Всему свое время, и время всякой вещи под небом (Екклз. 3, 1)
А все-таки она вертится (Галилео Галилей)
То сердце не научится любить, которое устало ненавидеть (Н.А.Некрасов "Замолкни, муза лести и печали")
Человеку свойственно ошибаться (Цицерон "Филиппики")
Только мертвые не возвращаются (Бертран Барер, франц. полит. деятель)
Они ничего не забыли и ничему не научились (адмирал де Пана)
Луч света в темном царстве (Н.А.Добролюбов)
Юный с игрушками, а старый с подушками (пословица)
Безумство храбрых - вот мудрость жизни! (М.Горький "Песня о соколе")
Лакей, сиди себе в передней. А будет с барином расчет (А.С.Пушкин)
Юлил, юлил и не выюлил (скороговорка)
Ты победил, Галилеянин (Юлиан Отступник)
Есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть (Сократ)
Бей, но выслушай! (Фемистокл)
Ящик Пандоры Гесиод "Труды и дни")
***
Профессор Ободзинский встал из-за стола и подошел к кабинке лифта, которая начинала вздрагивать и шуметь. Он дотронулся тростью до одной двери и снял цилиндр. За столом же начиналась паника. Все соратники профессора переглядывались, перешептывались и пересмаркивались.
Двери открылись, и на пороге появился лысый мужчина неопределенного возраста с черной папкой в руке.
-Я хочу передать Вам интересный текст, который, возможно, прольет свет на отдельные пункты этой истории, - он вручил профессору Ободзинскому папку и был таков...
Профессор вернулся к столу и сел на свое место во главе:
=======================================
" *****
The House of the Rising Sun
as sung by Woody Guthrie
There is a house in New Orleans
do call the Risin' Sun
it's been the ruin of many a poor soul
and me, O God, I'm one.
If I had listened what momma said
be at home today
being so young and foolish, poor girl
let a gambler lead me astray.
My mother, she's a tailor
sews those new blue jeans
my sweetheart, he is a drunkard, dear God
drinks down in New Orleans.
He fills his glasses to the brim
passes them around
the only pleasure that he gets out of life
is a hobo-in' from town to town.
The only thing a drunkard needs
is a suitcase and a trunk
only time that he's half satisfied
is when he's on a drunk.
Go and tell my baby sister
never do like I have done.
Shun that house down in New Orleans
that they call that Risin' Sun.
It's one foot on the platform
one foot on the train
I'm a-goin' back down to New Orleans
to wear my ball and my chain.
My life is almost over
my race is almost done
goin' back down to New Orleans
to that house of the Risin' Sun.
"The House Of The Rising Sun"
ВСТУПЛЕНИЕ
Здравствуйте!
Меня зовут Ксения Стручок. Я родилась 9 июля 1986 года в семье не образованных индивидумов, один (или, скорее, одна) из которых является деспотом, тираном и даже демоном во плоти, что и предопределило мою дальнейшую жизнь. Имея такую смешную фамилию, я ничуть не похожа на растение, однако упряма, как бык, и это больше плюс, чем минус. Каждый стручок, знай свой пучок! Мой папа - глупый, неповоротливый человечек с лысой головой и оплывшей от пьянства физиономией - с самого раннего детства баловал меня. Папашка, не имея в семье право голоса, все время пытался доказать, что он очень важен и частенько раздувался, как клещ, но тут же отправлялся на свое место, так как: Каждый стручок, знай свой пучок! и продолжал молчать в тряпочку. Зато он взял на себя обязанность одевать и обувать меня, причем, как будет ясно из дальнейшего, во многих смыслах этого слова. Он, так сказать, следил за моим внешним обликом, покупая мне вещи, вплоть до нижнего белья. Я видела, как загорались его глазенки, когда он, возвращаясь из магазина, доставал очередную покупку - трусики в бело-голубую полоску или еще что-либо подобное. Он бы стал приобретать и лифчики, но отсутствие у меня груди, в смысле как части женского вторичного полового признака, лишило его этой возможности. Но возможно он был этому только рад. Он советовал мне стричься коротко-коротко так, что порой на улице меня путали с мальчиками, а мне это было приятно. О своей не правильной ориентации я догадалась в подростковом возрасте, когда в школе за мной стали приударять парни, а мне на них было наплевать. А уж когда над губами стал появляться легкий пушок, я с отчаянием подумала: Ах, как жаль, что я не родилась мужиком! И тут я заметила, что при взгляде на симпатичных девчонок меня пробирает легкая дрожь, затем она усиливалась, и я даже несколько раз испытывала чувство полного, но краткого удовлетворения. По-началу я не понимала, что это такое, но оно с каждым разом наступало вновь и вновь, и я догадалась, что кончала. Вобще-то я росла добрым и послушным ребенком, а как же иначе, когда мама строила меня, сдвигала брови, и мне становилось страшно. Я никогда не могла возразить, дать должный отпор ее строгости, которое со временем переросло в настоящее хамство. Она оскорбляла меня, унижала, и самым мягким выражением в этом контексте звучало: подумай своей тупой бошкой! Но все же... Жизнь шла своим чередом, я училась с грехом пополам и кое-как закончила девять классов... Кстати о грехе. Ни один из моих родителей никогда в жизни не носил крест, а когда мамаша пару раз тащила меня в храм, я видела, что это настоящий цирк, настолько ей противно было находиться в этом месте... Я еще не понимала, чего она хочет, а она хотела - денег и ничегонеделания. С этой самой целью она настаивала, чтобы я устроилась на работу и приносила материальные блага в семью, а мне, как это ни парадоксально, хотелось учиться. Я не особо представляла, чему именно, но УЧИТЬСЯ, УЧИТЬСЯ и УЧИТЬСЯ. Эх, знать бы где соломка подстелена, там бы и упала! В отличии от папашки мамашка не сильно закладывала за воротник, хотя бывали дни, ночи и т.д., когда она могла откушать наливочки две, три, а то и четыре бутылки к ряду, а уж после переходила на более крепкие напитки. И вот однажды... Папашка умотал к своей матери, чтоб ей пусто было! А теперь уже и есть... А маман привела домой какого-то совсем не трезвого субъекта, его имя навсегда стерлось из моей памяти. Они расположились на кухне и повели задушевные беседы на всеразличные темы под бутылочку настоечки, а я устроилась тут же рядом и с открытым ртом слушала, так мне было интересно. Бутылочка быстро подошла к концу, и мамашин товарищ сбегал за следующей, но был предусмотрителен и принес сразу три. Через некоторое время беседа стала носить несколько сумбурный характер, поскольку мать накушалась, а еще спустя минут двадцать она вырубилась словно автомат после короткого замыкания... Я помогла товарищу перенести ее в комнату, но товарищ не собирался никуда отваливать и предложил мне выпить, я покраснела, так как такое случилось со мной впервые в жизни. Дрожащей рукой я поднесла рюмку к губам и сделала несколько глотков. Было горько, противно и очень жгло внутри, а товарищ посмеивался и уже наливал следующую. Что нужно молоденькой девчонке, чтобы прийти в не годное состояние? И я захмелела очень быстро... Все поплыло перед глазами, я увидела черную тень, надвигавшуюся на меня. Я закричала, но мой рот зажала широкая ладонь... Для пущей важности меня ударили по лицу, и я почти отключилась, но помню все, как будто это происходит здесь и сейчас. Он насиловал меня не слишком долго, но жестоко и все время смеялся, словно дебил, а я плакала... Затем он встал, натянул штаны и ретировался, а я осталась лежать на полу в той самой не однозначной позе, в которой меня и застукала мамаша, очнувшись от сна... Она устроила истерику, она кричала, рвала на себе жиденькие волосенки, а потом затихла, обняла меня и принялась рыдать... Тут меня прорвало! Я вырвалась из материнских объятий и стала метаться по кухне, затем убежала в свою комнату, затем по очереди в две другие, я кричала, и мать была вынуждена вызвать скорую помощь... Меня положили на обследование в психиатрическую клинику, а затем продолжили лечение, обкалывая транквилизаторами или еще чем, не в том дело, просто после этого меня поставили на учет, что нанесло отпечаток на мою жизнь... Я устроилась работать, куда точно, не помню, так как провалы памяти мучали меня теперь постоянно, например, бывало, иногда я не помнила, с кем спала ночью, да и спала ли вообще... Но учение свет, а не учение, соответственно... Маман настояла, чтобы я пошла в вечернюю школу, дабы получить-таки среднее образование, она взяла меня за руку и отвела в класс. Она бы села со мной за одну парту, ничуть не комплексуя по поводу присутствующих и полностью владела бы ситуацией, но в то время она еще работала, ведь не было никакого кривого прихода денег, и нужно было кормить двух иждивенцев - меня и отца, а он уже тогда перестал заниматься трудовой деятельностью, зато принялся делать ремонт, который к слову сказать, не закончен до сегодняшнего дня... Но я отвлеклась. В школе я познакомилась с очень милой девочкой, в которую почти влюбилась, хотя слово любовь мне противно до боли, в любом случае мне ужасно хотелось обнимать и ласкать ее, и я готова была лечь с ней в постель. Но моя подружка не выказывала никаких признаков сближения, она держалась от меня на почтительном расстоянии, на том расстоянии, на котором держатся обычные подруги. И здесь я впервые услышала слово: ЛЕСБИЯНКА, и прозвучало оно от мальчика, втюрившегося в меня по уши и предлагавшего мне свою дружбу. Я страшно обиделась, обозлилась на него, обозвала его каким-то не приличным словом, а он схватил меня за ноги и вывесил в окно с третьего этажа... Мне захотелось сделать что-то из ряда вон... Девчонка пригласила меня после занятий к своим друзьям - братьям-близнецам, они были чуть старше нас и уж гораздо опытнее во всех смыслах слова. Там я впервые закурила. Ребята меня не интересовали по вышеозначенным причинам, я поглядывала изподлобья на подружку, а мне подливали живительную влагу. Я нажралась как свинья и осталась на ночлег в не знакомой квартире. Не скрою, что родители повсюду искали меня, переживали (скорее делали вид, что переживали), однако мне было на них насрать. В конце концов я была обнаружена в горизонтальном положении на кровати в той самой квартире, однако ребятки заявили, что даже не пытались со мной что-то делать, но так как у меня уже был сексуальный контакт, проверить было нельзя, но раз сказали: ничего не было, я поверила и до сих пор верю в то, что ничего не было... Сейчас я понимаю, это был вызов семье, за все мучения, что она мне принесла. У папашки встали дыбом все волосенки, еще не до конца сбежавшие с головы от того, что он услышал. Я рассказала братьям, что дома надо мной издеваются, привязывают ремнями к кровати, а отец постоянно избивает меня. И это было правдой. Родители все отрицали и забрали меня домой. Я испугалась и описалась, чего не случалось со мной со времен глубокого детства, а тогда недержание доставало меня постоянно. Я представила себе, что меня изобьют, унчтожат морально, но ничего такого не случилось, меня не ругали, а наоборот повезли в магазин за покупками, так как моя старая одежонка поизносилась, и я набралась смелости (или наглости) и повела маму и папу в мужской отдел, где мне выбрали брюки, рубашку и куртку. Мать возмущалась, сгущая брови: ты же - девочка, но я поглядывала на отца и говорила - это мой стиль, мне нравится так!.. Позже мне попытались запретить
