объятиях дешевой проститутки. Ибо Дример был беден, некрасив и безынициативен. Шансов на повышение по службе у него не было, красивые девушки смотрели сквозь него, совершенно его не замечая, и несбыточность желания иметь то, что имеют люди богатые, красивые, предприимчивые, ложилась тенью на его душу и тяжестью на тело. Тяжестью, которую весы не фиксировали, но она пригибала его плечи к земле и делала медлительным и неловким. Но однажды…
Однажды он проснулся, и ему показалось, что он все еще спит. Он лежал в роскошной постели, рядом с ним, разметав по подушке каштановые кудри, спала красавица, как две капли воды похожая на модель, рекламирующую новый шампунь, а обстановка вокруг напоминала спальные гарнитуры из каталогов дорогущих мебельных фирм. Дример осторожно коснулся перламутровой щеки красавицы, погладил плечо, блестящие волосы… Сомнений не осталось – девушка ему не пригрезилась, она открыла глаза, приподнялась и повернулась к нему. Ореховые зрачки, в которых еще плавали тени сновидений, рассеянно обласкали его, но через секунду ее взгляд посерьезнел. Почувствовав, что она сейчас заговорит, Дример испытал ужас человека, увлекшегося кинофильмом и вдруг обнаружившего себя в центре действия. Что ему делать? Что сказать? Что все это значит?
– Алекс, дорогой, как ты себя чувствуешь? – прошелестели розовые губы, обдавая его теплым дыханием. От нее исходил неизъяснимо волнующий аромат фиалок, и не сразу он сообразил, что она назвала его чужим именем. Отдаваясь ее объятиям, он успокоенно думал, что в недоразумении этом не виноват, что очень скоро все разъяснится, он попросит прощения за невольный обман, а пока…
Однако дни шли за днями, но никто и не думал обличать его в обмане. Напротив, все вокруг внушали ему, что он – полноправный властелин этого сказочного мирка. Постепенно мозаичные детали сложились для него в целостную картину. Он – владелец сети туристических агентств. Отец и мать почили в бозе, передав ему фамильный бизнес и хобби – страстное увлечение лошадьми. Красавица с ореховыми глазами – его жена Лоис. Неделю назад он осматривал новые приобретения в своей конюшне. Черт дернул его сесть на необъезженного жеребца, вопреки уговорам, и тот сбросил его на полном скаку. Ему фантастически повезло – он ничего себе не сломал, но от шока возникла эта досадная амнезия. Однако ничего страшного – со временем память к нему вернется, а что до бизнеса, то он им никогда и не интересовался, дела вели компаньоны – старинные друзья его отца. Все вокруг, начиная с жены и кончая этими самыми компаньонами, были предельно внимательны к нему, терпеливо отвечали на вопросы, услужливо показывали видеозаписи и фотографии, судя по которым он (или его двойник) упоенно прожигал жизнь. И никто, начиная с жены и кончая компаньонами, не ждал от него ничего иного. Но! (Тут Дример сделал паузу. Было видно, что он заново проживает этот момент.) Произошло нечто, не поддающееся разумению. Он, который всю жизнь – вникните, всю жизнь! – грезил именно о таком жребии, теперь, когда мечты чудесным образом реализовались, не мог принять эту сделавшуюся былью сказку. Целые дни он проводил, всматриваясь в запечатленные камерой черты человека, похожего на него, как брат-близнец, но, в отличие от него, носящего дорогие элегантные костюмы с небрежностью денди, чувствующего себя в компании богатых бездельников и умопомрачительных красоток как рыба в воде и полностью довольного собой. Дример переводил взгляд на свое отражение в зеркале и видел испуганного серенького человечка с затравленными глазами, вздрагивающего от каждого шороха. Непостижимо! Нет, он точно знал, он ни на секунду не усомнился в своем уме. Никакой он не сказочный принц. Он – Дример. Жалкий неудачник. Нищий. И перемена обстоятельств не произвела метаморфозы в нем самом. Хуже того, он стал еще несчастнее, ибо не соответствовал этим новым обстоятельствам. А когда он пытался подражать исчезнувшему оригиналу, то даже в глазах слуг читал ужас и жалость. Постепенно вокруг него образовался вакуум, такого одиночества он не знал никогда, это было еще ужаснее, чем отчаянно завидовать баловням судьбы, сидя на продавленном диване в жалкой каморке. Он попробовал объясниться с компаньонами, но ему прозрачно намекнули, что в психушку попадают люди и с гораздо менее серьезными, чем у него, проблемами. Он попробовал поговорить с Лоис, но ореховые глаза смотрели на него с таким раздраженным недоумением, что он понял: новый порядок вещей ее вполне устраивает. Или же она в курсе всего произошедшего. Но что же здесь произошло на самом деле? Внезапно им овладела мысль, что главное – это докопаться до правды, а для этого надо сделать вид, что принимаешь правила игры. С этой минуты Дример обрел покой. Он стал держаться увереннее, домашние повеселели, компаньоны ослабили бдительность. И вскоре ему удалось подслушать разговор.
План «лучших друзей его отца» возник, когда однажды по мелкому поручению их офис посетил клерк, который был бы ничем не примечателен, если бы не одно обстоятельство – он был копией их молодого хозяина, сумасброда, от которого можно было ожидать любой самой безумной выходки. Идея была проста: сымитировать несчастный случай, подменить Алекса двойником – полным ничтожеством, с которым не будет никаких хлопот, и все. Они обретали абсолютную свободу действий, не вызывая при этом ни у кого никаких подозрений.
Итак, случившееся с ним не было ни причудой Фортуны, ни следствием ее небрежности, но обдуманным преступлением. Алекс мертв. А он, Дример, – орудие убийц. С оскорбительной примитивностью школьного теста жизнь поставила его перед выбором:
А – принять условия игры; B – сбежать; C – прибегнуть к помощи полиции.
Несколько дней Дример провел в грезах, воображая, то как он хитроумно и ловко находит улики, сплетает с их помощью сеть вокруг мошенников и, наконец, разоблачает их. То как в роли Алекса устраивает грандиозный бал-маскарад, где тонкими намеками доводит лже-партнеров до отчаяния и тут срывает с них маски. То как, овладев тайнами туристического бизнеса, прибирает к рукам бразды правления фирмой и лишает преступников плодов их злодеяния… Внезапный визит одного из дружков Алекса отрезвил его. Дример понял, что вновь предался любимому занятию – пустым мечтам. Только если раньше оно было невинным ничегонеделаньем, то сейчас – преступным бездействием, превращающим его в соучастника преступления. Его охватил страх. Нужно было что-то решать. Дример впервые серьезно задумался и понял, что ни один из лежащих на поверхности вариантов ему не подходит, он попросту не способен ни на что подобное. Играть какую-либо роль не в мечтах, а в реальности, он, неловкий, ненаходчивый, косноязычный, не сможет. А полиция… да кто не знает, что она вся – куплена?! И Дример выбрал пункт D – «Ваш вариант», на что он раньше никогда не решался, в полной уверенности, что ничего оригинального не придумает. Идея была рискованной, но подходила Дримеру, как ни одна другая, ибо почти сразу освобождала его от бремени исполнителя главной роли. Дример сразу же приступил к ее реализации, благо, возможность для этого ему предоставили сами злодеи, устроив широкий прием по поводу юбилея фирмы. Воспользовавшись свободой, которую предоставляло грандиозное мероприятие, Дример сумел остаться наедине с главным конкурентом компании и рассказал тому все в обмен на обещание покарать виновных, обеспечить Лоис и помочь ему спастись. Конкурент обещание сдержал. Как ему это удалось, Дример не знал, но итог его устраивал. Фирма перешла в руки конкурента, «друзья отца» канули в небытие, Лоис вышла замуж за кузена конкурента, а сам Дример находился в полной безопасности, за тридевять земель от места печальных событий.
Последние фразы Дример выговаривал твердо, но правый глаз у него подергивался, руки нервно сжимались, и было видно, что он измучен сожалением об упущенной возможности зажить полнокровной жизнью, что его поедом ест мысль: а вдруг, если бы он решился на активное действие, у него получилось бы…
Когда Дример умолк, раздались аплодисменты, к нему подсели сразу трое человек и, очевидно, принялись горячо обсуждать услышанное. Впрочем, очень быстро они перестали обращать на него внимание, разговор шел уже только между ними, а Дример снова впал в прострацию.
Дина нахмурилась и опустила голову на скрещенные пальцы, безотчетно повторив движение незадачливого оратора.
Абель погладил ее по руке.
– Что тебя так расстроило в этом рассказе?
– Меня расстроил не рассказ, а то, что ты подставил этого человека, ведь такое не прощается, его наверняка ищут, – солгала Дина. На самом деле ей стало тускло от мысли, что они с Дримером похожи. Она увидела в нем карикатуру на себя. И это было ужасно.
Абель пожал плечами.
– Его никто не принуждал. В случае отказа ему грозило всего лишь исключение из Клуба. Но ведь это не единственное место, где можно сидеть часами над чашкой кофе! Очевидно, потребность выговориться перевесила страх.
– А что толку? Ну выговорился, и что? Ясно ведь, он здесь так же никому не нужен, как и в любом другом месте, где, как ты говоришь, можно…
– Не делай поспешных выводов.
Дина осеклась. Помолчав, она хмуро оглядела зал и как можно небрежнее спросила:
– А как становятся членами Клуба?
Абель усмехнулся.
– Надо только доказать, что ты сделал в своей жизни большой зевок.
– Что?
– Ты играешь в шахматы?
– А-а-а, зевок – упущенная возможность… Так вот почему «Клуб зевак»! А я-то думала… А что потом?
– Что, что потом?
– Ну, расскажут они все свои истории, и что?
– Разве все, что делают люди, имеет суперцель? Разве у тебя она есть?
– У меня – нет, а вот у тебя – точно есть.
– Хм! И какая, по-твоему?
– Этот твой Клуб больше всего напоминает собачий приют. Для чего люди создают собачьи приюты?
– Лучше отстреливать собак, да?
– Нет. Не лучше. Я не знаю, что лучше. Я только знаю, что собакой быть плохо. У богатого ли хозяина в роскошной квартире, в конуре ли, в приюте, на улице – везде.
– А собачником быть хорошо?
– Нехорошо. Но лучше. В этом я не сомневаюсь.
– Это потому, что ты им не была.
– А ты?
В темных глазах мелькнул всполох и тут же погас, но Абель продолжал молчать.
– Это твоя болевая точка? ¬– не сдавалась Дина.
– Нет. Это твоя градация слишком проста. Помимо собак и собачников, к твоему сведению, есть еще…
– …устроители приютов?
– Не перебивай! Я хотел сказать, ветеринары и зоологи.
– И ты, конечно, зоолог. Что изучаем? Собачий феномен?
– Нет, это слишком сложно... Я ограничился зевачим.
– Ага! И как успехи?
Абель вздохнул.
– До этого еще далеко. Я пока на стадии сбора данных.
Дина прикусила язык. Она сама не понимала, почему злится, почему ей хочется уязвить этого удивительного человека. Неужели, она все-таки из расы собак?!
– Прости за то, что кусалась, – от жизни собачей, сам знаешь!
– Хм! Давай оставим собачью условность раз и навсегда. Перейдем на мои термины. Это очень легко. Просто поменяй «соб» на «зев».
– ОК! Итак, объект исследования — зеваки. Цель — выяснить, почему они зевают.
– Всего лишь одна из задач.
– Ага! Я таки была права – у тебя есть суперцель!
Абель ошеломленно посмотрел на нее
