адреналина наполнил тело знакомым ощущением легкости, злобы и азарта. Чечены были со всех сторон. Как я и предполагал, уходить было некуда.
* * *
Петр с Николаем смотрели в спину командиру. Нехорошее предчувствие тревожило душу.
- Ты думаешь, он нас бы бросил? - Николай вопросительно взглянул на Петра.
- Нет. Он бы все сделал, чтобы спасти нас, даже ценой своей жизни. Что он и делает сейчас, - Петр повернулся, подхватил снаряжение, - пошли.
От души напившись горной холодной воды, они залегли недалеко от ручья, замаскировавшись в указанном командиром месте. Ожидание было тягостным. Оба напряженно вслушивались в тишину, руки лежали на оружии, как будто они были с командиром рядом, готовые прикрыть его огнем.
Гулкое эхо взрыва, сопровождаемое лающими автоматными очередями, разбило тишину как елочный стеклянный шар.
- Эфка, командир, - они переглянулись. Командир был жив, что подтверждалось то затихающей, то разгорающейся перестрелкой.
- Выходи на связь, группу поддержки сюда и военных на блокировку района, - команда Петра была излишней, Николай действовал четко и быстро.
- Аргон, я - Курьер, прием!
- На связи Аргон! - моментально отозвалась станция.
- У нас ситуация семь, как понял?
- Понял вас - ситуация семь, ваши координаты?
- 19-31.
- Понял вас - 19-31, ждите.
- Марс, я - Курьер, прием!
- На связи! - взревела рация голосом командира группы собров.
- Выходите на контрольную точку!
- Уже идем!
Петр взглянул на Николая. Машина была запущена в действие, но она была такая громоздкая и неуклюжая, что приходилось глубоко сомневаться, что командир сможет столько продержаться. Реально вся надежда была на собров, которые могли выйти сюда минут через сорок. Когда же военные перекроют этот район, от боевиков и следа не останется. Еще надежда была на вертолет, но и ему для прибытия на прикрытие командира с воздуха потребуется минимум час - полтора.
- Николай, встречай собров, я - к командиру!
Николай взглянул Петру в лицо, понял, что спорить бесполезно, кивнул головой.
* * *
- Русак! Жить хочешь - сдавайся!
- Ага! Без ушей, без носа, с набитым арбузными корками вместо кишок животом, - пробормотал я себе под нос, - зашибись, хочешь - живи, не хочешь - не живи!
Жить хотелось, но хоть надежда и умирает последней, я понимал, что еще живу только потому, что мне дают жить, так как хотят взять живым. Патроны экономил, стараясь, чтобы их хватило на как можно большее время.
- Урус, ложи ствол, мы тебя не тронем!
- И ждет меня горячий чай, теплая постель, нежный поцелуй... А вот хрен вам, с бородатыми не целуюсь... - ерничал я себе под нос, периодически постреливая в сторону подозрительных звуков, так как высунуть голову из-за дерева и оглядеться, мне не давали, зажимая плотным огнем, - и вообще, мне мама с незнакомыми дяденьками не разрешает разговаривать.
Долго так продолжаться не могло, когда чечены поймут, что меня им не взять, меня просто уничтожат. Пока что они по моим очередям неплохо определяли, где у меня приблизительно находится голова, и прицельно шквальным огнем лупили туда, где у меня должны были находиться конечности. Им удалось зацепить мне правую ногу и левую руку, но не сильно, так как я вполне мог ими шевелить, по крайней мере, кости были целы.
Внезапно огонь стал плотнее, бить стали на поражение, и я понял, что отведенное мне на раздумье время кончилось. Или кончилось их время, отведенное для захвата меня. Не могут же они сидеть и месяц ждать, когда я созрею.
Когда в ход пошли гранаты, и меня контузило, я потерял отчет времени и контроль над своим телом. Это было самое страшное - попасть в плен. Непослушное тело еще немного слушалось, с трудом нажимая на спусковой крючок АКС и куда-то стреляя. Я не заметил, как кончились патроны. Все плыло словно в сильном тумане, кровь хлестала из меня как с решета, когда я достал последнюю, "мою" гранату.
Чечены подходили ко мне осторожно, наставив стволы и что-то по своему гыргыча. Я лежал на боку, с неестественно подвернутой под себя правой рукой, весь в крови, грязи и соплях, и мне было на это глубоко наплевать. Я лежал и смотрел на небо, по которому куда-то бежали такие красивые белоснежные облака. И вдруг осознал, что моя Родина там, где проплывают эти прекрасные облака, и что скоро я буду там.
Я не увидел, а скорее почувствовал, что кто-то подошел и хочет помешать мне любоваться этими белокрылыми лошадками.
- Умри, шакал, - пролаял рядом чей-то гортанный голос.
Я попытался изобразить улыбку и последним усилием откинулся на спину, освободив правую руку, из разжавшейся кисти которой выкатилась Ф-1.
- Орлы живут не только в горах, - прохрипел я, но кажется, меня никто не услышал...
* * *
Петр мчался во весь опор, надеясь успеть на подмогу к командиру. Он понимал, что и вдвоем они не спасутся, но была надежда на то, что он сможет сбить их с толку, отвлечь от командира часть духов на себя, протянуть время, а там, дай бог, и собры подтянутся.
И из-за торопливости нарвался на духовский пост прикрытия. Бой шел совсем близко, когда что-то ударило его в грудь, и уже падая, он услышал звук выстрела. Пуля прошла по касательной к груди, скользнув по ребрам и пропоров кожу.
Он переполз в ложбинку между деревьями и дал очередь в направлении, откуда стреляли. Его сразу заставили вжаться в землю, открыв шквальный огонь. Петр высунул автомат и опять дал очередь, и пока противник поливал это место, по ложбинке пополз выше.
Командир был жив, что подтверждалось усилившимся автоматным огнем и разрывами гранат. Внезапно огонь утих. Тишина была страшной, неужели все?.. Внезапно разорвавший тишину мощный взрыв гранаты раскатистым эхом полетел по горам и Петр понял, что командира больше нет.
Слезы и ненависть душили его. Он стрелял короткими очередями, надеясь, что теперь пришел и его черед. Надеясь, что теперь духи придут и за ним. И страстно желая этого, надеясь задержать их, пока не подойдут собры и не будет оцеплен район, чтобы ни один дух, виновный в смерти командира не ушел. И понял, что они уходят. Его сдерживал огнем один противник, и тот, судя по удаляющимся выстрелам, тоже начал отходить.
Август 1998 года. Чечня.
Жуков Сергей.
Я не знал, что обозначает у гэрэушников ситуация под номером семь, но по голосу Андрюшиного подчиненного понял, что случилось что-то экстренное. Поэтому, когда он вызвал меня и дал команду выходить на точку высадки, мои собры уже запрыгивали на бэтээры под удивленные взгляды местных жителей.
Водилы выжимали из машин все, что могли. Бэтэры рычали как раненые звери, и я молил бога, чтобы они выдержали. На условленном месте нас ждал Николай, и по его окаменевшему лицу я понял, что дела плохи.
- Что случилось, где Андрей?
- Засада, командир отход прикрывал...
Николай повернулся, и мы цепочкой рванули за ним. Через несколько километров ветер принес запах недавнего боя. Мертвая тишина говорила о том, что он окончился, но выжил ли кто в нем?..
Когда мы вышли на место боя, возле изуродованного тела Андрея на коленях стоял окровавленный Петр, по щекам которого текли слезы.
- Немного не успели... - прошептал он.
Я упал рядом с ним на колени, обнял голову Андрея и зарыдал, нисколько не стесняясь своих чувств и слез.
* * *
Командир сводного отряда налил фээсбэшнику и себе по полстакана водки. Не чокаясь, выпили, занюхали хлебом.
- Короче, дал он им просраться. Хоть и погиб, с места боя чечи унесли пять трупов, еще двое по дороге скончались, сам полевой командир Абдулла тяжело ранен, неизвестно, выживет или нет, - фээсбэшник прикурил, глубоко затянулся, - не зря мужики свой хлеб едят...
- И кровью ссат, - добавил командир сводного отряда...
1999 год. Москва.
Онищенко Геннадий.
Мне никогда не забыть тот страшный день, в конце августа прошлого года, когда позвонил Сергей. Он не знал, что у меня секретарем работает невеста Андрея, и попросил соединить со мной. Она, узнав, что звонят из Грозного, немедленно соединила, а сама осталась прослушивать линию, в надежде услышать новости об Андрее. Услышала...
- Генка, Андрей погиб... - сдавленно произнес Сергей, - почти у меня на руках умер...
Я не успел ничего сказать и ничего сделать, как услышал приглушенный стон и звук упавшего в приемной тела.
- Перезвони мне через час, - крикнул я в трубку, - я тебе все объясню...
Я бросил телефонную трубку и кинулся в приемную. Татьяна лежала на полу, ее белое как снег лицо с закушенными до крови губами было сведено судорогой, тело била мелкая дрожь и изо рта на каких-то высоких тонах вырывался не то вой, не то крик, идущий из глубин тела и души.
Подхватив на руки, я аккуратно переложил ее на диван, налил стакан воды и попытался влить сквозь сжатые зубы. Вода лилась мимо ее рта, но, понемногу попадала, заставляя захлебываться, сбивая дыхание и постепенно переводя Татьяну от истерического припадка к рыданиям.
Следующие дни были днями боли и страдания. Казалось, что ее душа умерла, она не разговаривала и ничего не ела, сидела, уставившись в одну точку, и была где-то за гранью сознания.
Татьяна не слышала, что ей говорили, и иногда я боялся, что она сошла с ума. Кормить ее приходилось почти что силой. Я никогда не видел, что человек может сгореть за несколько часов, как свеча. И больше всего боялся, что, сгорая, она сожжет ту махонькую жизнь, что зародилась в ней. Которая была кровью и плотью Андрея. И которую надо было, во что бы то ни стало сохранить.
Потом на мой адрес пришло письмо от Андрея. Для Татьяны. Это страшно, получать письма от погибших друзей. Я долго раздумывал, отдавать его ей, или нет, а потом понял, что должен отдать. Это письмо для нее, и она сама должна решить, читать его или нет. Или выждать.
Она читала его при мне. Потом отдала мне этот листок бумаги из обычной ученической тетради, и пока я читал, тихонько рыдала.
"Здравствуй, принцесса! Почему-то возникло острое желание написать тебе письмо, хотя я не любитель писать... Все самое главное я скажу тебе при встрече, самые нежные и ласковые слова приберегу, а сейчас просто хочу сказать тебе спасибо, за то, что ты есть. С того момента, как мы увиделись, ты стала смыслом моего существования, ты, и только ты, стала предметом моих дум, волнений и тревог, смыслом моей жизни, полной разочарования и презрения ко всем и ко всему. Что влечет меня к тебе? Что составляет основу этого чувства, назвать которое, иначе, как любовь, я не могу? В своей жизни я встречал девушек и красивее тебя внешне, но ни к одной из них я не испытывал того, что испытываю к тебе. Страшно подумать, насколько случайна была наша встреча, как больно и долго я шел к тебе, пока, наконец, не встретил. К счастью мы поняли, что очень нужны друг другу и от этого никуда не деться. Ты единственная, кто сумел заставить меня поверить, что я кому-то нужен, что кому-то трудно без меня, и я всем сердцем и душой доверился тебе. Ты единственная, кому я произнес слова "Я люблю тебя...". Милая, любимая, своенравная, - я люблю тебя, и только тебя, это правда. Мне не жить без твоих глаз, без твоей улыбки, без твоего взгляда, в котором соединились дьявол с ангелом, чтобы сильнее очаровать меня. Ты стала для меня тем единственным цветком, без которого все звезды на небе для меня погаснут... Любовь моя, светлая
Помогли сайту Реклама Праздники 29 Сентября 2024День машиностроителя 30 Сентября 2024День интернета в России 3 Октября 2024День ОМОНа Все праздники |