Глава 2 Зима
1
Саша Вершинина, сколько себя помнила, лето проводила в горах. Родителям не с кем было оставлять дочку, вот и приходилось им брать ее с собой.
Маленькой девочке все казалось замечательным: палатки вместо домов, постоянные переезды, костры по вечерам – такое подобие цыганского табора. Еще до школы Саша познакомилась со всеми видами транспорта. Для нее не в диковинку были и грузовик-внедорожник, и вертолет; даже на лошадь садилась (правда, вместе с мамой) без страха. Кроме двух любимых кукол (одну звали Машка, другую, кривоногую растрепу, Чувырла), игрушками Саши были окаменелые раковины и кораллы девонского периода – создания, жившие 400 миллионов лет назад.
В горах столько интересного. Для ребенка попасть из «бетонных джунглей» города в практически не тронутые цивилизацией места – настоящий праздник.
И все бы хорошо, но… там не было сверстников Саши, ее окружали взрослые дяди и тети – ни поиграть с ними, ни секретами поделиться. Впрочем, два сезона подряд папин начальник брал в горы своего сына Вадима, очень серьезного и умного (так, во всяком случае, считала Саша) мальчика.
Для пацана, перешедшего уже в шестой класс, восьмилетняя малявка не самая желанная компания, но выбирать не приходилось. Саша буквально приклеилась к Вадику и бродила за ним хвостом.
Сильнейшее впечатление на Сашу произвели обширные познания ее нового друга. Одной из любимых книжек девочки был «Малый атлас мира» - очень интересно разглядывать карты далеких стран и читать диковинные названия; она всюду таскала томик, даже в поездки брала. Вадик, увидев книгу, сказал, что география его «конек» и предложил Саше устроить «экзамен». Она с удовольствием согласилась.
Начали со столиц. Вадик без запинки называл главные города любой европейской страны. Саша сверялась с атласом – все верно! Перешли к Азии – тот же результат. Саша вошла во вкус.
- Какая столица Мексики?
- Мехико, - ни секунды не думая, ответил Вадик.
- А Бразилии?
Он назвал.
- А Перу?
Он назвал!
- Австралии?
Запросто!
Чуть срезался Вадик на некоторых африканских странах, но это же так, мелочь. Не каждый взрослый назовет сходу столицу Сьерра-Леоне или Кот-д, Ивуара, далеко не каждый! Зато вопросы, где находится остров Пасхи, или какая самая высокая гора в Южной Америке, затруднений у Вадика не вызвали. Да чего там, даже вулкан Попокатепетль (выговорить невозможно!) оказался по зубам юному знатоку.
Саша влюбилась. Первый раз в жизни.
Самый умный – это он, Вадик. И самый красивый. И самый добрый, храбрый и сильный – всё он, ее друг!
Девочка, конечно, нафантазировала себе идеальный образ возлюбленного, наделив его чертами Вадика. Не отличался тот особой красотой: невысокий, толстенький, нос картошкой; силой и смелостью тоже. Но это не имело никакого значения, главное – Саша видела в нем свой идеал.
Детская влюбленность тем и хороша, что уходит так же быстро и незаметно, как и приходит.
В пятом или шестом классе за Сашей пытался ухаживать Витька Первухин, известный в школе задирала. Этот обалдуй оказывал «даме сердца» весьма своеобразные знаки внимания: при встрече норовил толкнуть, якобы нечаянно, или наступить на ногу, корчил рожи, ржал лошадью, словом – валял дурака. Хорошо еще, руки не распускал, не пытался «зажать» и сделать непристойное предложение, подкрепляя его характерными телодвижениями: попадались в их школе и такие уроды. Однажды, набравшись смелости (или наглости), Первухин прислал ей записку примерно такого содержания: «Дорогая Александра! Я в тебя влюблен. Я хочу, чтобы ты стала моей женой». Ни дать, ни взять – сюжет для «Ералаша».
Саша демонстративно, на глазах у «поклонника», порвала любовное послание. Больше Первухин не приставал.
Любовь приходит и уходит… Были у Саши-школьницы мимолетные увлечения, как и у любой девочки, да стоит ли о них вспоминать?
Макс… Тут все не просто. Нельзя утверждать будто бы Александра сразу «запала» на, в общем-то, симпатичного парня, который всегда глядел на нее, как… как… (сравнить, даже, не с кем), пожалуй так взирал принц датский Гамлет на тень своего папы-короля – с ужасом и, одновременно с … любовью? Другое дело, его приятель Рудольф. С тем было предельно ясно: Рудик на любую особь женского пола смотрел глазами мартовского гуляки кота. Макс же, когда они остались вдвоем, таращился, словно на редкостного зверя какого: и погладить охота, и страшно – вдруг укусит. Затем «Желтоглазую ночь» вспомнил, и… что-то екнуло у Саши. Не слова поднадоевшего уже шлягера взволновали девушку, а то, как они были сказаны. На мгновенье Саша даже поверила, что это его слова.
Макс едва все не испортил – полез (а ведь она не давала повода) обниматься. Саша оттолкнула его. Пожалуй, резче, чем следовало бы. Тут же пожалела, и сама, неожиданно, поцеловала.
На другое утро, наткнувшись в коридоре на Макса с Татьяной, она ощутила укол ревности. Расстроилась, но ненадолго. Все еще было поправимо. До того момента, когда Саша увидела своего воздыхателя в обществе незнакомой девицы. По взгляду, брошенному незнакомкой, она поняла: это девушка Макса. Не просто знакомая, а его девушка!
Все перевернулось в душе у Саши.
2
Был долгий декабрьский вечер.
Саша, истосковавшаяся в больнице по домашнему уюту, который день отходила, отогревалась в прямом и переносном смыслах. На улице темно, зябко, слякотно, и от того дома, возле горячей батареи, под розовым абажуром торшера еще уютнее; из кухни текут вкусные запахи, и кошка Глаша трется в ногах. Маленьким мещанским счастьем назвал бы теперешнее Сашино настроение университетский комсорг Дятлов, фарисействующий дуболом, лицемер и демагог.
Саша читала, забравшись с ногами на диван, когда в прихожей засвистал, подражая то ли российскому соловью, то ли австралийской птице-пересмешнику, телефон, аппарат венгерского производства, модная игрушка, с электронной свиристелкой вместо нормального звонка.
Девушка соскочила, было, с дивана, но тут же села опять - вдруг это он звонит, Макс.
Телефон продолжал выводить трели.
- Саша, возьми трубку!- крикнула из кухни мама.
- Мулечка, я не могу, - откликнулась дочка.
- Что такое? – обеспокоилась мама, и заглянула к Саше в комнату.- Почему не можешь?
- Ну… Возьми, пожалуйста, сама. Если меня – спроси кто.
Мама проворчала что-то, но подошла к надрывающемуся телефону.
- Алло?.. Здравствуйте… Сашу? А кто спрашивает?- Она прикрыла ладонью микрофон. – Говорит – Максим.
Александра сделала знак рукой: меня нет. Мама покачала, укоризненно, головой.
- Знаете, а Саши нет дома… Может, что передать?.. – Положила трубку.- Приятный голос, вежливый. Он кто, твой однокурсник?
- Нет,.. так, знакомый, - изображая безразличие, ответила Саша.
- Ну, ну…
Мама вернулась на кухню. Саша взяла отложенную книгу.
«…Он поссорился с Гуриным. Пока вся партия занималась шурфовкой, Гурин ходил в маршруты, в своей персональной альпинистской пуховке, с персональной облегченной палаткой типа «гималайка». Гурин был чист, свеж. Все остальные бродили с головы до пяток вымазанными в желтой глине. «Когда партия горит, то, черт возьми, надо быть всем одинаковыми. И работягам, и инженерам», - сказал Жора. «Стадный инстинкт у меня ослаблен», - ответил Гурин…»*) Саша скользила глазами по строчкам механически; смысл прочитанного уходил мимо сознания. Почему, ну почему она не взяла трубку!? Надо было хотя бы выслушать, а уж потом принимать решение. Макс, конечно же, понял, что Александра просто не хочет с ним разговаривать, и, само собою, обиделся. Что она наделала… Нет, все правильно. Только так! Отрезать. Сразу. Навсегда. … Или, все-таки… Ну зачем она вообще встретила этого… юриста-математика.
Саша уже не знала, радоваться ей или плакать – Максим, похоже, не станет впредь доставать ее звонками. Вот только, хотела ли она этого на самом деле?..
*) О.Куваев «Территория». Эта книга имела огромную популярность среди геологов бывшего Союза. Кстати, слово «сокоешник» позаимствовано мною у Куваева (авт.)
3
Мы привыкли усложнять себе жизнь надуманными проблемами, искать скрытый смысл там, где его нет, пытаться читать между строк, ловить черных кошек в темной комнате, в которой их отродясь не водилось, а пуще того – делать из мухи слона. И в то же самое время мы, иной раз, готовы открыть душу совершенно незнакомому человеку – лишь бы тот согласился выслушать, верим первому встречному проходимцу, вешающему на уши откровенную лапшу, наивны бываем, что малые дети. Такое вот гегелевское единство противоположностей.
С неделю после того злополучного звонка Саша пребывала, что называется, не в своей тарелке. Мучила мысль о совершенной ею непоправимой (да, именно такой!) глупости: «Боже, какая же я дура». Старалась отвлечься: телик, кино, книги, друзья-подруги, учеба, в конце концов. Именно последнему пункту следовало уделить особое внимание – второй курс геофака, это вам не хухры-мухры. Опять же – сессия на носу (экзамены у геологов начинаются раньше, чем на других факультетах, в декабре), а она месяц, считай, «прогуляла».
- Вершинина, может вам лучше взять академический? Вы пропустили много занятий.
Это Юнус Раджабович, куратор. Студенты, да и некоторые преподаватели, за глаза называли его Саксофоном. Откуда взялось необычное прозвище, - ведь не был тот никогда ни саксофонистом, ни даже любителем джазовой музыки, – загадка. Вероятно, долговязая сухопарая фигура преподавателя и его привычка сутулиться, напомнили кому-то похожий на трубку-«носогрейку» музыкальный инструмент. Как бы там ни было, но кличка приклеилась - не отодрать.
- Я нагоню, Юнус Раджабович.
Александре совсем не импонировало терять целый год.
- Ну, как знаете. Только потом не жалуйтесь, если нахватаете «хвостов».
Саксофон двинулся дальше по коридору, а к Александре подлетела Ленка Куракина.
- Сэнди, чего Саксу понадобилось от тебя?
- Предлагал «академичку» взять.
- А ты?
- Оно мне надо? Отказалась.
Ленка состроила неодобрительную гримасу.
- У-у-у. Ну и зря. Я бы не прочь годик пожить в своё удовольствие. Куда спешить - успеем еще напахаться.
Саша лишь пожала плечами: мол, каждый сам решает, что для него лучше: закончить быстрее надоевшую учебу, или оставаться лишний год студентом.
- Пойдем после лекций в «Ватан» на «Вокзал для двоих», - неожиданно сменила тему подруга, - там Басилашвили с Гурченко.
- Пойдем, - легко согласилась Саша.
Необходимость наверстывать упущенное в учебе – не причина отказывать себе в маленьких удовольствиях, коих она так долго была лишена. Тем более, Олег Басилашвили - её любимый артист (разве можно в него не влюбиться!?). Всем известно, что «от сессии до сессии живут студенты весело».
Занятия на геофаке начинались после обеда и заканчивались поздно вечером. Да еще фильм оказался двухсерийным. Домой Саша заявилась в двенадцатом часу ночи.
Мама с порога напустилась на дочь:
-- Ты где гуляешь!? Мы тут с ума сходим. Знаешь, сколько сейчас времени!?
- Ну, муль, чего ты. Я в кино была.
- А предупредить не могла? Позвонить тебе трудно, мать успокоить?
Присоединился и папа.
- Шурка, ты не забыла: у тебя экзамены на носу.
Александра капризно топнула ногой.
- Что вы со мной, как с маленькой! Я совершеннолетняя!!
- Выйдешь замуж, тогда и
