ритуалы магии крови, что не могло его не радовать.
— На нее все-таки действуют законы, - неожиданно сказал реккат, когда Теор остановился в очередной раз проверить дорогу.
— Да? Не ожидал, - слегка рассеянно ответил телохранитель. Он был поглощен поиском своей метки, и лишь найдя особым образом надломленную ветку, вопросительно взглянул на товарища – Стой, ты хочешь сказать, она могла стать наарой ?
— Могла, - не стал отрицать Равен.
— А что происходит теперь? – с подозрением уточнил Теор, невольно взявшись за рукоять длинного кинжала на поясе.
— Я не знаю. Ее аура стремительно меняется, распадаются старые связи. Узор похож на наару, но есть различия, - реккат, казалось, и сам хотел взяться за оружие, глядя на неподвижное тело у себя на руках, но сдерживался. – Так что в итоге будет или наара, или койра .
— Это точно?
— Нет, - реккат помотал головой, – В узоре нет ничего похожего на койру. Но я просто не представляю, чем она в ином случае может стать.
Мужчины замолчали, мрачно изучая девушку. Когда молчание совсем затянулось, Теор вздохнул и двинулся дальше в лес. Скоро должен был показаться лагерь, где остались эльфы, а ему еще нужно будет как-то объяснять свое трехдневное отсутствие. Последняя метка на дереве в виде следов от когтей вызвала у него новый вздох. Оглянувшись на рекката, он подал ему знак оставаться на месте и скрылся в переплетении высоких кустов.
— Теор! – звонкий голос юной эльфийки едва не оглушил телохранителя. За время пребывания в этом мире она заметно похорошела, окончательно утратив все сходства с человеком. Белоснежные волосы и огромные лазурные глаза могли принадлежать только чистокровной эльфийке, да и узоры, с каждым днем все явственнее проступающие на ее коже, не оставляли сомнений – Ты ведь нашел ее, да?
Ялиэль поднялась на цыпочки, заглядывая ему за спину, словно все ожидала, что оттуда вывалится хорошо знакомая ей неуклюжая человеческая девчонка. Однако одного взгляда на мрачное лицо телохранителя хватило, чтобы Яля разом побледнела и отступила на шаг.
— Она же не…
— Заходи, Равен, - перебил ее Теор. Легко перемахнув высокие кусты, на поляну приземлился крылатый с Санной на руках. В сознание она до сих пор не пришла, но дыхание выровнялось. Только вместо радости на лицах мужчины была написана крайняя степень напряженности. Даже Яля, кинувшаяся к подруге, замерла от нее в двух шагах.
— Что все-таки случилось? – стараясь держать себя в руках, спросила эльфийка. На ее пальцах полыхнули яркие язычки пламени. Теор беспомощно огляделся, но Велен на поляне отсутствовал и свою воспитанницу утихомирить не мог.
— Она подставилась под магический удар, защищая нас, - опередив телохранителя, сказал Равен, бережно укладывая девушку на расстеленный плащ. С каждой минутой выглядела она все лучше, что радовало эльфийку, но озабоченные лица мужчин не давали ей покоя. Реккат, уловив метания Яли, со вздохом продолжил – А избыток магии, как чужеродная энергия, вызывает существенные изменения у людей, подстраивая их тела под себя. И мы не знаем, что из нее получится.
Ялиэль испуганно охнула. В ней смешались испуг и жалость к родному человеку, и второе все же пересилило. Оттолкнув замерших над телом Санны мужчин, она опустилась рядом, бережно погладив ее по волосам.
— Что же ты за беда ходячая, Света… - пожалуй, впервые за время их знакомства, Яля назвала подругу настоящим именем. На прикосновения девушка не отзывалась, но умирающей больше не выглядела. Ожог на груди стал практически незаметен.
Велен появился спустя полчаса после прибытия Теора. Увидев старого друга, он заулыбался, но его мрачная физиономия улыбку эльфа быстро погасила. Яля продолжала сидеть около Санны, приложив к ожогу припарку из лечебных трав, реккат находился рядом, настороженно наблюдая за Санной. Да и Ялиэль держалась напряженно, хотя было видно, как хочется ей обнять и пожалеть подругу.
— Что с Санной? – эльф был предельно серьезен.
— Магическое пересыщение… изменяется помаленьку, - с невеселой усмешкой отозвался телохранитель, вороша в костре угли. Скакуны топтались на дальней стороне поляны – они не переносили темной магии, которую сейчас излучала девушка. Только рекке держался поблизости, обеспокоенно фыркая, но подойти к ней все же не решался.
— И она еще здесь? – в голосе эльфа послышалась злость. Но продолжить гневную отповедь ему не дала Яля.
— Да, и она останется! И не перебивай! – юная эльфийка вскочила. Было видно, что нервы ее на пределе. Некоторое время назад она пыталась вылечить подругу магически, а реккат не успел ее остановить. Едва чуть сияющая ладонь эльфийки коснулась Санны, глаза ее распахнулись. Темные омуты с тонкой золотистой полоской зрачка. Яле повезло, что она сразу отшатнулась и разорвала контакт – как объяснили ей потом Теор и Равен, посторонняя магия ускоряла процесс изменения, причем не в лучшую сторону. Пробудиться Санна не смогла, магии эльфийки не хватило, но какое-то время на ее руках красовались совсем не безобидные когти. – Я знаю, чем это может обернуться, мне рассказали. Но в Люкси я верю! Она справится! – на руках эльфийки полыхнуло пламя, но она тут же испуганно вскрикнула, обернувшись на подругу. И порадовалась, что вовремя магию в себе обуздала, не позволив ей коснуться Санны. Потому что реккат предупредил, что еще немного чужой энергии и справиться с ней у девушки уже не получится. А значит, от нее придется избавляться.
Велен молча смотрел на подопечную, на скулах у него играли жевалки. Но спорить с эльфийкой он все же не стал, хотя взгляд, которым он наградил бесчувственную Санну, был далек от теплого и нежного. На миг у него в руке возникла пара маленьких шариков энергии, но реккат, недвусмысленно придвинувшийся ближе к девушке, заставил эльфа их погасить. Яля этой маленькой пантомимы не заметила, а сообщать ей никто не стал – эльфийка все равно была так поглощена выздоровлением подруги, что на окружающее обращала мало внимания.
Темно. Холодно. Липко и противно. Я недовольно дернулась, но тела своего не ощутила. Что за странное состояние? Неужели сработал ритуал кровавого мага, и я стала его марионеткой? В панике заметалась в темноте, стремясь вырваться наружу. Где-то слева появился проблеск света и я, ободренная, рванулась к нему. А в следующий миг пожалела, что так стремилась вернуть себе свое тело.
Болело все, каждый нерв и каждая косточка, и о существовании некоторых я даже не подозревала. Грудь и пекло и холодило одновременно. Горло пересохло, и теперь трудно было даже вдохнуть, не то, что что-то сказать. Усилием воли приоткрыв глаза, я невнятно захрипела, нашаривая чью-то руку в темноте. Ночь… Да, здесь уже была ночь, взгляд рассеянно скользнул по россыпи незнакомых созвездий на клочке неба, который не заслоняли ветки густо растущих деревьев. Меня снова вернули в лес, что после полуторанедельного пребывания в каменном мешке замка колдуна не могло меня не радовать.
Память возвращалась обрывками, словно кто-то основательно прибрался в голове, выкинув добрую половину всего нужного. Битва у тайного выхода из замка помнилась смутно, зато ярко вставал перед глазами алый луч заклятия, поразивший меня в грудь. Точно, вот почему она так болит… Рядом кто-то зашевелился, и надо мной склонилось бледное и смутно-знакомое лицо. Мне понадобилось полминуты, чтобы опознать в эльфийке Яльку. Правда радостная улыбка вышла кривовато и больше походила на оскал, но судя по счастливому взгляду подруги ей было достаточно и этого.
— Равен, подай воды! Она очнулась! - звонкий голос Яли разнесся по спящему лагерю. Я краем глаза уловила движение, а следом волну облегчения. Значит, реккат остался здесь, вместе со всеми. Что ни говори, а приятно чувствовать себя такой нужной, да и лежать головой на коленях эльфийки удобнее, чем на жестком походном мешке. – Заставила ты нас поволноваться, подруга, - с дрожью в голосе пробормотала Яля. Казалось, она вот-вот разрыдается, мне даже стыдно стало за свой проснувшийся героизм. Но сделанного не воротишь. Вернулся реккат с флягой и присел рядом. Я уже более прилично улыбнулась ему, невольно переводя взгляд ему за спину, но «феникс» предпочел оставаться в своем бескрылом обличии. Доспехов на нем тоже не было, так что я смогла боле подробно изучить его могучую фигуру, но ничего, выдающего в нем «птичью» натуру так и не обнаружила. Удивительные все же реккаты создания…
— Пей, - заботливо пробормотала эльфийка, помогая мне подняться. Флягу к губам поднес крылатый и не отпускал, несмотря на то, что я вцепилась в нее мертвой хваткой. Конечно, я допускаю, что как раз моя хватка не дала ему разжать руки, но отчетливый «привкус» насмешки с его стороны заставил меня в этом усомниться. Резко обернувшись, я успела заметить настороженные искорки в лазурных глазах подруги, и только теперь, весьма запоздало, вспомнила лекцию леди Параль о реккатах. Интересно, чем они так насолили пожилой леди, что она столь нелестно осветила их расу на наших занятиях?
— Равен, да? – вода чудесным образом меня оживила. Я сладко потянулась, разминая затекшие и уже не болящие косточки. Напоминал о себе только ожог на солнечном плетении, но тоже весьма ненавязчиво. Крылатый кивнул, убирая опустевшую флягу в мешок, и вернулся на прежнее место рядом с деревом. – Тебе стоило бы раньше представиться, рыцарь, - с шутливым укором заметила я.
— О, ваша деятельная натура просто не оставила мне времени на соблюдение этикета, леди, - в тон мне отозвался реккат, хитро прищурившись. Глаза у него оказались золотисто-карие с темной каймой. Пожалуй, цвет глаз - это единственное, чем он походил на хищную птицу. И чем дольше я рассматривала рекката, тем более сильные противоречивые чувства к нему испытывала – гремучую смесь симпатии и ненависти. Внезапной болью отозвался ожог, а следом, почти сразу, и голова. Зажмурившись, машинально обхватывая голову руками, я повалилась обратно на свою лежанку, с которой так и не встала.
— Кажется, я себя переоценила, - пробормотала виновато, когда стараниями Ялькиных отваров боль прошла. Меня снова устроили прямо, укрыв еще сверху плащом, голова временно покоилась на коленях эльфийки. Настороженные лица компании меня пугали, но спрашивать что-либо о своем состоянии я не решалась – и так было понятно, что магия бесследно не пропала, но выслушивать путанные объяснения последствий пока я не встану на ноги мне не хотелось. Как говорится, меньше знаешь – крепче спишь. По странному совпадению после этой мысли меня потянуло в сон, но как-то слишком резко, учитывая, сколько времени я пролежала без сознания. По-хорошему я должна была еще сутки даже не помышлять о сне. Ответ нашелся быстро – Ялька всегда была плохой актрисой, так что и теперь слишком заметно нервничала, бросая в мою сторону нетерпеливые взгляды. Тяжело вздохнув, глуша в себе обиду на подругу, я мрачно на нее посмотрела, только усилием воли сохраняя глаза открытыми, и, не без странного удовольствия отметив, как она побледнела, провалилась в беспокойный сон.
Яля вздохнула с облегчением, когда затянувшиеся тьмой глаза подруги все же закрылись и дыхание выровнялось. Девушка спала, все
